Пирожки с Навальным и пьяные поэты в канаве

Они и по отдельности-то пользовались успехом, а уж вместе тем более. Елин написал тексты для десятков шлягеров. «Воля и разум» «Арии» — это он. «Наш дурдом голосует за Путина» группы «Рабфак» — тоже. Каганов (сетевой псевдоним Lleo), писатель-фантаст, один из самых популярных авторов Рунета. Антон Чернин, азартный игрок в «Что? Где? Когда?», много лет был диджеем «Нашего радио», а тут оказалось, что он еще и стихи пишет. И так далее.

То, что делают эти авторы, отчасти похоже на поэтические фельетоны Быкова, только короче и без метафизической подоплеки. Максимум четыре строфы. А чаще одна — в популярном сетевом жанре пирожков и порошков. Вряд ли это можно назвать высокой поэзией, скорее поэтическим выпадом, емким афоризмом, мгновенной реакцией на новостную повестку.

Хоть все они и оппозиционных взглядов, но пишут порой довольно зло и нелицеприятно по отношению к либеральной публике. Например: «Навальный кремлевских захватит в плен,/Их сейфы вскроет, славный джедай./И тут мы такие встанем с колен/И руку протянем, и скажем: дай!» Это стихи Елина, совсем недавние.

«Да, — говорит Елин, — все это тексты прямого посыла, без углубления в изящную словесность. Все мы при желании можем встать под тегом «изящная словесность», но тут другая задача, это ведь стендап определенного рода. Реакция должна быть немедленной. Если шутишь, в зале должны смеяться сразу, а не вечером, вернувшись домой. Что касается позиции, тут тоже все ясно. Все ходили на митинги, Лёня был наблюдателем на выборах, я лично открывал митинг на Болотной, тот самый, первый, легендарный. Еще не решил окончательно, что буду читать 29-го, дописываю сейчас сразу несколько новых стихотворений. Могу только сказать, что одно из них совершенно точно будет посвящено годовщине убийства Немцова».

29 февраля. Михаил Ефремов + Дмитрий Быков. «Стихи про нас». ЦДЛ. 19.30

Дуэт Быкова и Ефремова — это давно уже не только и не столько «Гражданин поэт». В стихах, которые они представят 29-го, политика и не ночевала. У этой программы две части: «Хорошие стихи про нас» и «Плохие стихи про нас». «Плохие» — сатира и юмор. Как говорит Быков, «стихи грубые, наглые, отвратительные, посвященные ужасным явлениям и чудовищным людям». «Хорошие» — лирика. Но хорошие или плохие, а в любом случае значительные. Ефремов читает, Быков выступает в роли лектора, а лектор он виртуозный, поэзию знает блестяще. С этой программой они выступают уже давно, объездили и Россию, и Запад. Но каждый раз она звучит по-новому, и стихи каждый раз разные.

Быков объясняет:

— Общая концепция — найти объяснение сегодняшнему моменту в советской поэзии 1940–1970-х. Есть набор из пятидесяти любимых стихотворений, которые всякий раз меняются. И это необязательно поэты первого ряда. Даже скорее наоборот. Все я рассказывать не хочу, иначе не будет сюрприза, но наверняка прозвучат Шпаликов, Кедрин, Луговской… Шпаликов — это было пожелание Ефремова. Его любимое стихотворение — «По несчастью или к счастью, истина проста…». Там, где «Будет мама молодая и отец живой». Для него тема отношений с собственным детством, как я понимаю, довольно серьезная. С поколением Шпаликова, к которому принадлежал его отец, он находится в очень напряженном и серьезном диалоге. «Алайский рынок» Луговского — это тоже для Миши вещь, там, где «Я пьян с утра, а может быть, и раньше…». Ахматова, которой сообщили как-то, что Луговской в очередной раз напился, сказала: «Правильно, место поэта в канаве». Вот такая позиция. А меня больше интересует, например, Дмитрий Кедрин. Казалось бы, поэт второго ряда, но с какими прозрениями!

Ян Шенкман