Печальный финал клоунады Путина

Россия не смогла избавиться от системы, в основе которой лежит ручное управление десятком крупных, в основном сырьевых, компаний. Экономика не перестала быть сырьевой, доля малого бизнеса составляет около 20%.

В ее нынешнем виде и с ее структурой экономика не способна расти. У нее нет внутренних механизмов роста, поэтому она полностью зависима от внешних – таких, как цена на нефть. И эта зависимость углубляется. Доля России в мировом ВВП снизилась с 2,9 % в 2013г. до 1,7 % в 2016 г. Экономист Яков Миркин: «В 2017 году мы сократили свою долю в мировом экономическом пироге. Мир растет сегодня гораздо более высокими темпами, чем Россия – среднемировые темпы 3%. Китай и Индия – более 7%».

Экономическая политика правительства сосредоточена на единственной задаче – защите интересов бюджета, то есть себя. Любой ценой, даже ценой торможения экономики, падения уровня жизни. Экономист Игорь Николаев в декабре 2017 года: «Минэкономразвития прогнозирует по итогам 2017 года рост ВВП на 2,1%. Но этого не будет, у нас по итогам трех кварталов – 1,6%. Это значит, что кризис никуда не ушел». 1 февраля 2018 года Росстат подтвердил: рост ВВП РФ по итогам 2017 года составил 1,5%.

Для глубоких перемен в структуре экономики нужны инвестиции. Их недостаточно. В России ухудшилось соотношение риск / доходность. Это делает инвестиционные проекты в большинстве секторов низкорентабельными. Капитал утекает из России. Чистый отток капитала из России за 2017 год вырос более чем в 1,5 раза по сравнению с показателями 2016 года, следует из материалов Центробанка: «Чистый вывоз капитала частным сектором, по оценке Банка России, составил $31,3 млрд ($19,8 млрд в 2016 году)».

В стране стало невыгодно производить. Невыгодно – из-за высоких процентов по кредитам, высоких тарифов и налогов. Экономист Яков Миркин: «Две трети государств имеет меньшую фискальную нагрузку, чем Россия. Все страны с темпами роста в 4-6% имеют налоговое бремя гораздо меньше, чем у нас. Отсюда и низкая норма инвестиций в основной капитал – в районе 20-21% ВВП, не дающая экономике расти быстро. В Китае норма инвестиций выше 40%, в Индии – под 30%».

В стране небезопасно вести бизнес – из-за сильного административного и уголовного прессинга. Уполномоченный при президенте РФ по защите прав предпринимателей Борис Титов: «Количество зарегистрированных преступлений по экономическим составам в 2017 году сравнимо с показателями прошлого года, однако негативные тенденции в данной сфере переломить не удалось».

В стране продолжается деиндустриализация. Экономист Яков Миркин: «Высоки технологические риски, так как продолжает расти износ основных фондов. Хотя, например, стоит отметить прежде всего рост в автомобильной промышленности. Что еще? Вместо 180-200 металлорежущих станков в месяц начали производить 300-350 станков, но это все равно не выше 60% их выбытия. Продолжают нарастать риски отставания, технологические риски».

Экономист Яков Миркин: «Нас не должен обманывать бурный расцвет хозяйства Москвы. Это лишь вывеска жизни России и то, что создает все большее неравенство, все больший разлом между столицей и страной. Мы видим очень крупные диспропорции в региональной политике, которые связаны с избыточной концентрацией финансовых и материальных ресурсов в отдельных точках, вместо стимулирования деловой активности и роста качества жизни на всей территории».

Социальные показатели ухудшаются. Академик Абел Аганбегян: «В период стагнации и рецессии 2013–2016 годов социальные показатели сократились в 2-3 раза сильнее экономических показателей: если ВВП снизился в годы рецессии на 3,2%, а промышленность – на 3%, то розничный товарооборот сократился почти на 15%, реальные доходы – на 10%, реальная заработная плата – на 9%, а конечное потребление домашних хозяйств – на 13%».

Население России беднеет. Институт экономики роста им. Столыпина: «Реальные располагаемые доходы в 2013-2016 гг. – минус 13%. С 2011 по 2015 года количество рабочих мест уменьшилось на 6,8 млн. Количество бедных увеличилось в 2013-2016 гг. на 4,8 млн человек и составило 13,9% населения. Высокая смертность мужчин в трудоспособном возрасте».