Париж. Город сгущенной красоты.

j_gerasimova — 08.03.2014

Как это у них получается, не знаю, но здесь красота входит в обязательную программу. Не вычурность, не кич, а тонкое повсеместное чувство стиля, гармонии, полное присутствие прекрасного.

За прекрасным совсем не обязательно стоять в очереди в Лувр или Д'Орсе, здесь пригородный поезд расписан причудливыми кружевами на потолке, здесь десятки видов тротуарных столбиков соревнуются в изяществе форм, здесь в кондитерке подают эклер на золоченом блюде, а на розу в лавке непременно повяжут бантик, здесь ломтик сыра дают пробовать, стыдливо прикрыв его фиговым джемом, здесь дамская шляпка синонимична достойной старости, а шарфик так небрежно-идеально подчеркивает небритость мужчин, здесь нет ни одного похожего балкона, а каждый дом, увитый лепниной и плющом, словно вышел в присутствие при полном параде кованных перил. Здесь простая забегаловка на восемь столиков под ланч громоздит канделябр и зеркала под старину, ненавязчиво, но так к месту. Здесь женщины... впрочем, словами их не описать, можно только вздыхать и вдыхать.

В Париже важен вкус и цвет. Теперь я понимаю, почему во французских ресторанах такие маленькие порции. Раньше я это называл жлобством, теперь – красотой. Как подобрать двадцать ингредиентов к салату, чтобы каждая долька не фальшивила, чтобы каждая капелька соуса была на месте. Это я не про гурмэ-кухню. Это в простых кафешках, в нашем случае вегетарианских. Это нельзя есть, зато можно вкушать. Услаждаю взор – трапеза уже началась. Торжественно накалываю на вилку, подолгу держу во рту, свет отвлекает, невольно закрываю глаза. Пауза. Блаженство.

Идеальным воплощением сгущенной красоты является французский макарон. Аккуратная шайбочка тридцати оттенков карамельного, с нотками розовых лепестков, мадагаскарской ванили или перуанского шоколада из деревни Аспробо. Нет, они не издеваются, они учат воспринимать прекрасное. Красота прячется там же, где и дьявол – в деталях. Остановился, познакомился, закрыл глаза и... надкусил. Пристегните ремни, все только начинается.

Насыщенная красота подается в маленьких дозах, как гормон, как сильная специя. Картошкой можно напихаться за пять минут, макарон же требует уважения и ритма. Его надо пережить, по одному, неспеша, иначе он тоже превратится в картошку, только баснословно дорогую.

Красота заменяет голод. По возвращении домой мне захотелось есть помалу, накрывать красиво, следить за сочетанием вкусов, жевать медленно. Ужин стал радостным ритуалом вместо яростной гонки.

Красота лечит. Гете сказал: "Человек должен каждый день своей жизни слушать немного музыки, читать немного поэзии, созерцать прекрасное полотно, чтобы мирские заботы не омрачили чувства прекрасного, которым Бог наделил человеческую душу."

Я безумно люблю жизнь. Но люблю ее, наверное, так, как в детстве любил банку сгущенки: наброситься на дефицит (извините за советские подробности) и, пока никто не отнял, в один присест опустошить и вылизать до дна, до икоты, до отвала, даже не заметив, что это было. Я и сейчас иногда так ем с голодухи.

Париж напомнил мне, что жизнь можно воспринимать как медитацию на прекрасное. Для этого нужно больше терпения, меньше скорости, меньше жадности. Если получится, можно войти глубже в себя и почувствовать вкус и цвет мироздания. Красота пробуждает душу к действию, сказал Данте. Да, к действию и любви.

Покидая красоту французскую, я вспомнил "Американскую Красоту", один из любимых фильмов: "Трудно хранить злобу в сердце, когда в мире так много красоты. Иногда мне кажется, что я вижу ее всю, и это становится невыносимым. Мое сердце наполняется ею, как воздушный шар, который вот-вот лопнет. И тогда я расслабляюсь и перестаю сопротивляться ей. И она просачивается сквозь меня подобно дождю. И я не чувствую ничего, кроме благодарности за каждый миг моей маленькой глупой жизни."

Отсюда

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив