Отстраненная Россия. Нам все равно придется пройти коллективную ответственность, - даже невиновным

Среди моих знакомых мало кто понимает решение Паралимпийского комитета снять российскую сборную с Паралимпийских игр целиком. Все задают единственный логичный, с их точки зрения, вопрос: «Почему из-за допингового скандала страдать должны и те, кто отношения к допингу не имеет?» Кстати, этот же вопрос задавали и раньше, когда решался вопрос об участии в Олимпиаде главной сборной.

Людям свойственно судить по себе, и вопросы задавать соответственные.

Наш, русский тип жизни, называется «я в домике». Это значит, что вопросы вины и ответственности ограничены пределами нашего ближнего круга и касаются тех, кто в наш домик вхож. А вот государство – оно вне домика. Мы бежим от его кнута, хватаем его пряники, но не считаем, что имеем хоть какое-то отношение к его делам. И уж тем более – что несем за эти дела ответственность.

Однако в Европе есть другой взгляд на проблему, он называется – коллективная ответственность за преступления, которых ты не совершал, но совершало твое государство. Впервые вопрос об ответственности непричастных поставил в послевоенной Германии 60 лет назад Карл Ясперс. Вопрос вызвал бурнейшую дискуссию, в которой много кто принял участие, включая психиатра Карла Юнга и Евангелическую церковь, причем и Юнг, и церковь приняли сторону Ясперса. Результат известен: Германия приняла идею коллективной ответственности и приняла идею коллективного покаяния перед жертвами, которым, кстати, до сих пор выплачивает компенсации.

У нас же идея коллективной ответственности даже за самые омерзительные поступки государства чрезвычайно неуютна и странна. Не думаю, что и немцы к ней легко пришли, но на них давили решения Потсдамской конференции 1945 года. А нам наш маленький Потсдам устроен только что Паралимпийским комитетом. И, если интересна моя точка зрения, правильно устроен. Если мы отстраняемся от ответственности за государство, потому что государства боимся больше, чем любого внешнего врага, то и страдаем от государства в итоге больше, чем от любого внешнего врага. И поэтому и в нынешний застой терпим, как уходят в никуда судьбы целых поколений, - точно так же, как уходят в никуда карьеры отстраненных олимпийцев.
И сочувственно киваем знаменитой прыгунье с шестом, которая, вместо того, чтобы предъявить с высоты прыжка все претензии себе и государству, рыдает крокодиловыми слезами, что на Олимпиаде не сможет этому государству служить.

Оно и понятно: прыгать в Рио проще, чем признавать вину в России.