Отмена выборов. Мартовский кризис 1996 года. Окончание

t_yumasheva — 17.02.2010 Теги: Чубайс Я в это время находилась в первом корпусе Кремля. После того, как я вошла в предвыборный штаб и аналитическую группу, временно сидела в мамином кабинете. Этот кабинет использовался, когда проходили какие-то официальные мероприятия, и мама там могла подождать, выпить чай, кофе, пока президенты заканчивали свои переговоры, а общие мероприятия с женами еще не начались. Мама этим кабинетом пользовалась очень редко. В течение этого напряженного дня я уже несколько раз разговаривала с Виктором Васильевичем Илюшиным, переживала вместе со всеми, понимая, что если папа пойдет на отмену выборов - это будет означать его политическую смерть.
 
Мне позвонил Анатолий Чубайс. Он тоже уже был в курсе всего. Договорились, что он подъедет в Кремль. Он приехал. Зашел сначала к помощникам. Поругался с ними. Сказал, что если они подготовят документ, который будет противоречить закону – вся ответственность будет лежать на них. Потом пришел ко мне. Был практически вне себя. Весь полыхал. Сказал, что пытался дозвониться до президента, не смог. Папа с ним не соединялся. Попросил, чтобы я поговорила с Борисом Николаевичем, чтобы он Чубайса принял.
Я пошла в президентскую зону. Попросила секретаря, чтобы он спросил президента, можно ли мне переговорить с ним. Секретарь вошел в кабинет, через секунду вышел, сказал, чтобы я заходила. Вошла. До его стола метров пятнадцать от двери. Он через весь кабинет просто пронзил меня тяжелым взглядом. Который мне ничего хорошего не предвещал. Подошла к его столу, он глазами показал, чтобы я села. Я села. Не понимая с чего начать.
Это был первый и последний раз, когда я просила папу о встрече с кем бы то ни было. Но я считала, что права, если папа выгонит меня, ну, тогда выгонит. Зато сделала все, что могла.
Когда я ему сказала, что только что разговаривала с Чубайсом, он опять сверкнул на меня глазом. Но ничего не сказал. Это уже был хороший знак. Не выгнал. Продолжал слушать. Я сказала, что Анатолий Борисович хочет с ним встретиться. Тут он сразу резко ответил, что с ним встречаться не будет, знает наперед, все, что он скажет, а у него собственных критиков в Кремле более чем достаточно. Я не отступала, говорила, что выслушать еще одно мнение, особенно, когда принимаются такие абсолютно судьбоносные решения - он обязан. Папа злился, я тебе сказал, нет, жестко говорил он мне. Слушать Анатолия Борисовича он совершенно не хотел. Я продолжала настаивать, говорила, ну, хотя бы пять минут, выслушаешь, даже ничего можешь не отвечать. Зато еще одна позиция, еще одно мнение умного человека у тебя будет. Наконец, он проворчал, хорошо, сейчас скажу приемной, чтобы вызвали его. Я ответила, что он здесь, в Кремле, в первом корпусе, прямо сейчас придет.
 Побежала к себе, Анатолий Борисович сидел все такой же напряженный и сосредоточенный. Сказала ему, что папа его ждет. Он быстро вышел. Я сидела - ни жива, ни мертва. Что радовало, что через пять минут Чубайс не вернулся. И через полчаса тоже. Они проговорили почти час.

Когда Анатолий Борисович зашел ко мне в кабинет, он был еще более возбужденный и напряженный. Я его спросила с ужасом, ну как? Он коротко пересказал их разговор. Сказал, что еще никогда так жестко и так горячо они не разговаривали. На повышенных тонах. Пересказал мне, какие аргументы приводил папе, что отменяя выборы, президент отказывается от самого главного, ради чего он в свое время и возглавил Россию – он предает демократию. Понятно, какая реакция на эти слова была у папы! Чуть отдышавшись, Анатолий Борисович рассказал, как у них закончился разговор. Когда Чубайс уже был в дверях, папа неожиданно сказал: «А вы, Анатолий Борисович, в приватизации тоже допустили серьезные ошибки. До свидания, идите», и Чубайс вышел из кабинета. Мы с Анатолием Борисовичем как-то с легкостью в сердце посмеялись. Он ушел. А я почему-то успокоилась. Хотя никаких знаков того, что папа решение свое окончательно поменял, не было. Но я знала, что самое существенное уже произошло. Разные люди, с разным менталитетом и с разными убеждениями, в этом вопросе оказались полными единомышленниками. И у меня появилась даже не надежда, а твердое ощущение, что папа свое решение отменит.

Хотя, повторю, никаких таких сигналов он никому не дал. Более того, уезжая на дачу, позвонил Илюшину, сказал, чтобы к 23 часам у него на столе были указы, которые он просил подготовить. К 22.30 записка помощников, но без указов, была готова. В ней они написали, что правовых оснований для указов нет. Реакция президента неадекватна угрозам, который несет с собой постановление Думы. В случае принятия указов нависает угроза гражданской войны. Свои подписи поставили В.Илюшин, Г.Сатаров. Ю.Батурин, М.Краснов, Л.Пихоя, С.Шахрай. Документ Илюшин решил передать лично в руки президента. Помощники боялись, что Коржаков, в подчинение которого находятся адъютанты президента, сделает так, что эта записка президенту в руки не попадет. Илюшин позвонил на дачу, адъютант сказал, что на 6 утра президент назначил совещание в составе председателя правительства, ключевых министров, руководителей силовых структур. Уезжать из Кремля уже было бессмысленно, Виктор Васильевич остался ночевать в своем кабинете.
 Поздно вечером, я пыталась по каким-то косвенным признакам понять, что решил папа. Он все так же был сух, сосредоточен, мама не находила себе места. Я как могла ее успокаивала. Говорила, что уверена, что папа не пойдет на разгон Думы и перенос президентских выборов. Я на самом деле в этот момент уже была в этом уверена. Наверное, потому что верила в папу, в его здравый смысл.

В 5 утра он выехал в Кремль. Там его встретил В.Илюшин. Показал ему записку. Папа спросил, кто ее подписал, Илюшин перечислил.
В 6 утра началось совещание. Опять процитирую одного из главных участников тех событий, министра внутренних дел Анатолия Куликова: «Заходим в кабинет. Президент еще мрачнее, чем был накануне. Ни с кем не поздоровался. Когда сели, я спросил: «Борис Николаевич, разрешите доложить?» «Нет. Садитесь»…Коржаков тем временем подсовывает ему записочку с именами-отчествами милицейских генералов. Ельцин прочел ее и поднял с места начальника ГУВД Московской области. Тот сообщил о работе, которая уже проведена. Президент с деланным удовольствием на лице: «Ну вот, хорошо идут дела в Московской области, не то, что в Министерстве внутренних дел!..» Я ожидал, что именно сейчас президент перевернет лист на столе и подпишет указ о моем освобождении. После тяжелой паузы Ельцин произнес, как мне показалось, через силу: «Да, их нужно разогнать. Мне нужны два этих года. Указ готов к подписанию. Проблему решим, наверное, так: поэтапно… Помещение Госдумы и компартии пока не занимать! Сегодня я буду говорить со Строевым и с Лужковым. Идите. Ждите команды». Когда Ельцин это сказал, я понял, что ничего страшного уже не случится. У президента хватило мудрости перешагнуть через себя, через свой характер».

Что было дальше, вы знаете. Коржаков продолжал устраивать провокации, даже уже накануне выборов, за что в коне концов был отправлен в отставку. Папа полностью включился в предвыборную кампанию и сумел победить Зюганова на выборах 96-го года.
Мне прказалось интересным, как помощники президента в своей насыщенной, полной фактуре книге «Эпоха Ельцина» закончили главу об этом кризисе. Они написали так: «Сообщение «Интерфакс»: «В МВД РФ закончились широкомасштабные командно-штабные учения органов внутренних дел и внутренних войск МВД РФ, которые проводились в ряде регионов России и были направлены на пресечение возможных терактов со стороны дудаевских боевиков. В качестве возможных вариантов нападений боевиков были определены объекты, расположенные в городе Москве, а также Московской, Воронежской, Курской и некоторых других областях».
А город подумал, ученья идут. Как в старой песне.

Возвращаясь к этой истории. Какие разные люди были рядом с папой. Одни занимались своими интригами, пытались из кризиса извлечь политическую выгоду для себя. Другие думали о стране. И благодаря твердости именно этих людей удалось избежать тяжелого политического конфликта, который, даже не хочу думать, к каким тяжелым последствиям мог привести. Я хотела сегодня поблагодарить всех этих людей, о которых рассказала в этих трех сообщениях о мартовском кризисе 96-го года, хотела сказать им спасибо. Они проявили волю, твердость, они готовы были лишиться своих постов, добрых отношений с президентом, но для них было важно дело, судьба страны, и позицию они свою отстаивали до конца. Спасибо вам.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив