оральная медитация

Друзья мои! Мои молчаливые и исправно комментирующие читатели блога!
Вчера-сегодня я решила возродить систему тегов, для чего перелопатила практически все посты, перечитав все до единого вместе с комментариями. Скажу, что кое-какими собственными давними текстами я была неожиданно и приятно впечатлена, поскольку, несколько отстранившись от роли автора, читала их глазами простого читателя. Порой я безудержно смеялась, порой удивлялась себе, порой восхищалась плодами былого вдохновения, как бы нескромно это ни звучало, а порой хмурила брови и ругала себя.

Вследствии моих селфи-впечатлений я, ничтоже сумняшеся, подумала о том, что будет не лишним сделать отдельную страничку с подборкой постов из серии "лучшее" (со ссылкой в сайдбаре), чем и займусь в обозримом будущем. Отбор будет жестким, но справедливым. Учитываться будут как мое беспристрастное мнение, так и ваши предложения, продиктованные вашим безупречным вкусом и вашим любезно-бескорыстным участием.

Сегодня, пользуясь свалившимся свободным временем, я начала сочинять новый текст на тему, значительно выходящую за рамки стандартных приличий, и мне потребуется пара дней, чтобы его красиво завершить.

Перечитывая старые посты, я поймала себя на мысли: тру-блогеры, в погоне за периодичностью контента, не считают зазорным возвращаться к тому, что уже было сказано и опубликовано ими же, даже и не раз. А чем я хуже? Правильно! Ничем! Поэтому, скопипастив сейчас собственный текст годичной давности, вновь предложу его вашему вниманию, впервые вбросив хорошо выдержанное в текущую ленту как завзятый тру-блогер.

Да, обозначу такой крошечный, но важный для меня, моментик.
Любой комментарий всегда приветствуется, но всегда остается на ваше усмотрение.
А если без неуместного лукавства, то ваша мощная отдача всегда не менее мощно двигает меня к дальнейшему креативу. Все взаимосвязано! Поэтому если вам действительно нравится меня читать, то не жмотьтесь с фидбеком. Все возвернется стократно!

Сегодня в среду я неожиданно подарила себе после работы часовой тайм-аут в своей любимой кафешечке, куда не заходила больше месяца. Так хорошо, что мой угловой столик оказался свободным и я сидела там в легком сумраке, пила свой лунго, курила не буржуйский "Benson & Hedges", а сине-пролетарский "Bond" и слушала умопомрачительный джаз.

А сейчас я вам честно навру, но с очень высокой целью - поделиться одной мыслью, которая давненько меня гложет и я даже подумывала раскрутить ее на самостоятельный пост, но сначала не осилила, а потом малодушно застеснялась.
Ну, тогда пристрою эту мысль в этом посте.

Сижу я, значит, сегодня в своем сумрачном уголке, отрешенно пускаю колечки бондовского дыма, синкопированно притопываю ногой и чуть ли не приплясываю в особо мощных джазовых местах, как вдруг подходит к моему столику обалденный мужчина-джентльмен и держит он так аристократично в одной руке тарелочку овсянки с черникой, а в другой - дымящуюся сигару.

Я незамедлительно спрятала под столик недоеденные блины с сыром и ветчиной, приняла недоступный вид и холодно поинтересовалась, чего ему от меня надобно?

Джентльмен улыбнулся и учтиво поинтересовался, не буду ли я столь любезна, как для начала позволить ему присесть рядом.
- Валяй, - согласно кивнула я, аристократично отхлебнув кофе и постаравшись сесть непринужденно.

Джентльмен сел и нечаянно пнул под столом тарелочку с моими блинами, от чего тарелочка громко дзынькнула. Я хоть и рассердилась, но сделала вид, что ничего не расслышала и не поняла.

Он помолчал, затем извинился за любопытство и задал вопрос, услышав который я хотела густо покраснеть, но не смогла, как ни старалась.

- Как леди относится к минету? - спросил он с обезоруживающей улыбкой.

Я мгновенно сообразила, что любым своим ответом могу предстать перед ним в чрезвычайно невыгодном свете. А раз так, подумала я, то лучше представать в свете честном и чистом, как и все мои помыслы.

- Леди относится к минету положительно и считает его очень доверительным видом ласки, достоин которой не каждый индивидуум, - сухо обронила я, богемно закашлялась и принялась разглядывать узор на скатерти из тяжелого фламандского кружева.

Джентльмен хмыкнул и пристально всмотрелся в меня. Под его изучающим взглядом я невозмутимо вжалась в кожаную обивку кафешечного дивана и почему-то не ко времени подумала о моих недоеденных блинах, валяющихся под столом в лужице густой белой сметаны. Мне стало их очень жалко.

- Леди не считает данный вид ласки крайне гнусным извращением? - вежливо поинтересовался джентльмен на чистейшем английском.

"Да ты ебанулся!" - чуть не завопила я по-русски, но вовремя спохватилась.

- Леди не считает данный вид ласки крайне гнусным извращением! Отнюдь! Вы, сэр, право, безосновательно ввергаете меня в устои столь лютого консерватизма. Решительно не возьму в толк причины, заставляющие Вас придерживаться мнения столь превратного, сколь и далекого от истины, - сухо ответила я и чопорно поджала губы, после чего достала из клатча вязание и принялась невозмутимо вязать плед.

Джентльмен ничего не ответил, но, как мне показалось, глубоко задумался.
Наступила тишина, в которой слышалось тикание часов у бара и тихие аккорды прелюдий Шопена.
Джентльмен докурил сигару и, повязав салфетку на шею, принялся неторопливо кушать свою овсянку с черникой.

Я почувствовала приступ жуткого голода. Не придумав ничего лучше, я сделала вид, что уронила вязание и залезла под стол, чтобы узнать судьбу моих блинов. Блины, как я и предполагала, валялись на полу в растерзанном виде. Я собрала с пола остатки ветчины и сыра, быстро проглотила их, подкрасила губы и невозмутимо вылезла из-под стола.

Молчание затянулось.
У бара тихо тикали часы, а Шопен уступил место Рахманинову.

- Позвольте, сэр, полюбопытствовать Вашим мнением касательно любезно предложенной Вами темы беседы, - осведомилась я, не отрываясь от вязания.

Джентльмен доел кашу, вытер салфеткой рот, помолчал, затем дал свой ответ.

- Видите ли, по моему скромному мнению, минет сам по себе весьма дельное занятие. Однако, я бы не рискнул зайти далеко с леди, склонной к таким занятиям, и особенно посчитал бы неприемлемым одарить ее своим поцелуем!

Проговоривши это, он встал, поклонился и быстро ушел.

- Ах ты ж fuckin' sonovabitch! - едва успела я возмущенно прокричать и швырнуть ему вслед жирный ошметок блина.