Опять про ИНН и прочее. Газете "Взгляд".

diak-kuraev — 03.02.2013 Теги: Кураев Диакон Андрей Кураев полагает, что нового епископа Диомида по итогам Архиерейского собора не появится, но совсем по иным причинам.
«Архиерейский собор действительно будет рассматривать этот вопрос, но какое решение он примет, никто не знает. Документы, которые будут обсуждаться и корректироваться епископами, неоднократно редактировались еще до вынесения на собор, поэтому я бы поостерегся заранее говорить о каком-то решении», – пояснил Кураев.
Отдельно священнослужитель отметил, что «важно избежать двусмысленных формул, которые могут, будучи выдранными из контекста, стать боевыми лозунгами для диомидовцев и прочих маргинальных групп».
«Необходимо четко различить, где угроза, а где ее нет. Действительно, базы данных могут сузить пространство свободы человека, могут быть использованы во вред ему, однако угроза социально-политической свободы не есть угроза духовному миру. Церковь никогда не говорила о том, что нужно бороться против всех форм гражданской дискриминации», – отметил в интервью газете ВЗГЛЯД Кураев.
По словам священника, радикальные поклонники отказа от ИНН поддержки внутри Церкви не имеют: «Церковное общество устало от их истерик. Степень их влияния не стоит переоценивать, но это не означает, что опасности нет. Она не в массовости и влиятельности, а в том, что кто-то из церковных иерархов решит поиграть с ними всерьез. Человек, который в их лозунги не верит и их позиции не разделяет, может заняться их раскруткой в угоду своим политическим интересам. Такого развития ситуации полностью исключить нельзя».
Полностью тут http://vz.ru//society/2013/2/1/617985.html

Подробнее из моей книги «О нашем поражении»:

Вот простой вопрос для проверки доброкачественности иннэнистских страшилок: если бы компьютеры появились на столетие раньше, и компьютерную регистрацию товаров и граждан проводила бы администрация императора Александра III – разве бунтовали бы тогда «ревнители православия»?
Нет, конечно. Ясное дело, что в ответ мне скажут: так ведь то была православная власть, а ныне нехристианская. Это верно. Но неужели этика должна сменяться с переменой режима? Нам ведь сказано на все времена – «во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними» (Мф. 7,12).
Если мы считаем, что компьютерная регистрация лишает человека крещального имени, что она нарушает права человека, что она стирает человеческую личность, что она превращает человека лишь в ячейку в памяти компьютера, что она демонична сама по себе независимо от того, какой символикой сопровождается – то все эти аргументы должны сохранять свою силу даже в том случае, если в роли регистраторов выступают православные чиновники.
Если же человек считает, что в руках православного правительства компьютерная регистрация безвредна – такой человек должен вообще отказаться от использования вышеперечисленных аргументов, клеймящих регистрацию как таковую.
Если мы не хотим, чтобы «считали» нас, то мы – по Евангельской заповеди – должны быть готовы к тому, чтобы и самим отдернуть руки от предоставленных в наше распоряжение государственных «считалок».
Если же мы полагаем, что в наших руках этот инструмент будет безопасен – значит, мы должны перестать хулить этот инструмент как таковой.
Да, когда государство вмешивалось в дела самой Церкви (не экономические, а вероучительные!), когда понуждало к нарушению православных догм - Церковь всегда сопротивлялась. Но вопрос об ИНН не относится к вопросам вероучительным.
Поэтому и говорит старец Иоанн (Крестьянкин): «Писать прошение о присвоении нам номеров мы не будем, а если их проведут без нашего на то произволения, сопротивляться не будем. Ведь получали мы в свое время паспорта и были все в системе учета государственного, так и ныне. Ничего не изменилось. Кесарево кесарю, а Божие Богу» (письмо от 9 мая 2000 года). Или как говаривал св. Николай Японский: «Не от нас это зависит, не нам и печалиться» «Я здесь совершенно один русский…». Письма Ревельского епископа Николая (Касаткина) из Японии. Спб., 2002, с. 245.
Нигде в церковном предании не значится, что христианин обязан сражаться за свою личную политическую и экономическую свободу. "Аще и можеши свободен быти, больше поработи себе" (1 Кор. 7,21; См. толкование Златоуста – Творения, т.10, сс. 182-183).
Обычно говорят, что влияние Церкви смягчило античное рабство и в конце концов привело к его исчезновению. Может быть. Но бывало и ровно обратное.
В христианском королевстве вестготов рабы освобождались при условии дальнейшего повиновения: сыновья, внуки и правнуки вольноотпущенника оставались в зависимости от семейства бывшего господина (LV 5, 7, 20). Таким образом, полное дарование свободы, при котором рабу предоставлялось «римское гражданство», в конце VII в. совершенно вышло из употребления. На это указывает также один закон Эрвига, по которому ни один вольноотпущенник не имел права покинуть своего господина, пока тот жив (LV5, 7,13). Историк говорит, что «ответственность за такое развитие событий следует возложить на церковь» (Клауде Д. История вестготов. Спб., 2002, с.189-190).
Дело в том, что светские феодалы брали пример с феодалов церковных: если полную свободу вольноотпущенник получал лишь со смертью хозяина, а церковь (монастырь) как хозяин вольноотпущенников, бессмертна — то зависимость вольноотпущенника и его потомства сохранялась на все времена. Именно такие аргументы приводили отцы IV Толедского собора (633 г.)… Судя по всему, численность церковных рабов была очень велика. XVI Толедский собор (693 год) постановил, что у приходских церквей, даже если они были бедны и владели лишь десятью рабами, должен был быть собственный священник. Следовательно, во владении большинства приходских церквей, которых в государстве вестготов было несколько тысяч, находилось больше десяти тысяч рабов. При этом приходские церкви ни в коем случае не относились к числу крупных рабовладельцев. Монастыри и кафедральные соборы, но прежде всего аристократия и король располагали огромными толпами рабов. Рабами могли владеть даже бедняки: проститутки, уличенные в постоянном возвращении к своей профессии, в качестве наказания дарились беднякам (LV 3, 4, 17) (Клауде, сс. 190-191 электронный текст http://www.net-lit.com/writer/5388/books/15225/klaude_ditrih/istoriya_vestgotov/read/111 ).
Да, Меридский собор запретил епископам подвергать истязаниям церковных рабов. Так как это постановление было повторено XI-м Толедским собором, можно сделать вывод, что подобные злоупотребления продолжали происходить.
Но вот отлучали ли от Церкви тех, кто владел рабами, покупал или продавал их?
Только в Грузии и только в 16 веке церковный собор резко восстал против расцветшей работорговли и определил: «Человек, продавший человека, будет ли знатный, или незнатный, князь, дворянин или крестьянин, да будет от святых соборов проклят и отвержен. Кто по точном розыске и исследовании окажется продавцом человека, если выкупит и приведёт проданного, заплатит штраф, по своему состоянию, и церкви, и епископу, и господину его, а если не приведёт, кто бы он ни был: князь дворянин или крестьянин, ничто его не спасёт, было бы незаконно его спасать, он должен быть повешен, а если кто за взятку не сделает это, да будет проклят от святых соборов и наказан по канонам апостолов» (Иеродиакон Давид Сарсания. Церковные соборы в Западной Грузии в XVI-XVIII вв. и их борьба с работорговлей http://www.sedmitza.ru/index.html?sid=77&did=21546&p_comment=belief).
А наши предки, которые понуждались идти в крепостную кабалу - при этом не митинговали и не протестовали... Согрешили ли они тем, что не боролись за свою свободу? Церковные же власти той поры в качестве грешников рассматривали именно протестующих.
Эта церковная позиция была столь очевидна, что вызывала страстный протест – например, у Герцена: «Ну а что сделала, в продолжение этого времени всех скорбящая, сердобольная заступница наша, новообрядческая церковь наша со своими иерархи? С невозмущаемым покоем ела она свою семгу, грузди, визигу; она выказала каменное равнодушие к народному делу, то возмутительное, преступное бездушие, с которым она два века смотрела из-под клобуков своих, перебирая четки, на злодейства помещиков, на насилия, на прелюбодеяния их, на их убийства... не найдя в пустой душе своей ни одного негодования, ни одного слова проклятья! Что у вас общего с народом? Да что у вас общего с людьми вообще? Вы не на шутку ангельского чина, в вас нет ничего человеческого» (Герцен А. И. Ископаемый епископ, допотопное правительство и обманутый народ // Герцен А. И. Сочинения. Т.2. М., 1886, сс. 410-411).
Св. Игнатий Брянчанинов и за два года до отмены крепостного права в России считал своим пастырыским долгом апологию рабства: «рабство, как крепостная зависимость крестьян от помещиков, вполне законно и, как богоучрежденное, должно быть всегда, хотя в различных формах» (Труды Ставропольской ученой архивной комиссии, учрежденной в 1906 г.» вып. 1, Ставрополь, 1911 г. стр. 10).
Когда в журнале Казанской Духовной Академии «Православный собеседник» появилась статья в защиту гражданской, личной свободы крестьян – учениками св. Игнатия Брянчанинова это было расценено как «учение новое, неслыханное в Православной Церкви» (Полное жизнеописание святителя Игнатия Кавказского. М., 2002, с. 311), поскольку, по слову св. Игнатия – «Слово Божие и Церковь - как Вселенская, так и Российская – в лице святых отцов, никогда и ничего не говорили об уничтожении гражданского рабства» (там же с.335). Сам св. Игнатий счел необходимым написать ответную статью, дабы «изложено было точное учение Православной Церкви о рабстве и рабовладении» (там же, с. 324). «Не твое дело, что господин твой бесчеловечен, ему за это судит Бог. Ты неси свой крест, данный тебе Богом ради твоего спасения. Неси безропотно, благодаря и славословя Бога с креста твоего» (там же, с. 327) …
Герцен в этой связи писал о «диком и уродливом ответе во Христе сапера» (намекая на бытность св. Игнатия саперным инженером).
Для определения традиционного церковного отношения к проблеме личной гражданской свободы показательно письмо Н. Мотовилова Императору Александру II: «По особому, великого старца Серафима священнотайному извещению, данному мне в 1 день апреля 1965 года, Господу и Божией Матери неугодны обиды Линколна и североамериканцев Южных Штатов рабовладельцев. А потому на образе Божией Матери Радость всех Радостей, имевшей по тому повелению его, батюшки отца Серафима, послаться президенту Южных, а именно рабовладельческих Штатов, велено было скрепить подписью: «На всепогибель Линкольна»» (Мотовилов Н. А. Докладная записка императору Александру II от 15 апреля 1866 г. // Серафимо-Дивеевские предания. Житие. Воспоминания. Письма. Церковные торжества. М., 2001, с. 433).
Я бы поостерегся доверять подлинности всех видений и рассказов Мотовилова – но сам факт его симпатий в американской гражданской войне есть факт нашей церковной истории.
Исторически св. Игнатий прав - древние Отцы не осуждали рабовладение. Как-то даже не замечали его нравственной непорядочности.
«Намерен же я довести до сведения твоего благонравия, что большую часть рабов имеет пресвитер сей от меня, и они даны ему моими родителями в награду за мое воспитание» (св.Василий Великий. Письма. // Творения. ч.6. Сергиев Посад. 1892. с.85).
А св. Иоанн Златоуст запретил служение своему дьякону за то что тот бил своего раба мальчика Евлалия, это заступничество стало одним из пунктов соборного обвинения Златоусту (Попов И. Св. Иоанн Златоуст и его враги // Богословский вестник 1907, декабрь, с. 938). Но ведь возмутился св. Иоанн не тем, что ему сослужит в алтаре рабовладелец, а лишь избиением раба… А представляете, какой шум возник бы сегодня, если бы МК написал «дьякон Андрей Кураев имеет мальчика–раба, хотя и относится к нему хорошо»?
Причем само состояние рабства вроде бы Церковь и не считала чем-то нейтральным. Например, Патриархи Паисий Иерусалимский, Макарий Антиохийский и Иоасаф Московский в 1661 издают «Выписку от Божественных писаний о благолепном писании икон и обличение на неистово пишущих оныя». И там сказано, что к написанию икон допускатся лишь свободные, а не рабы и пленники: «токмо благородных чада и советничии сынове тому художеству навыкают» (цит. по. Архим. Макарий Веретенников. Всероссийский патриарх Иоасаф Второй // Альфа и Омега 2005, № 3 (44), с. 325).
Ясно, духовенство не хотело само быть рабами – но оно и не пользовалось своей духовной властью для расширения гражданский прав рабов и крепостных.
Так что не стоит путать интеллигентские добродетели "шестидесятников" с системой церковных ценностей.
Конечно, из того факта, что Церковь в былые века не возвышала свой голос для защиты гражданских свобод , не следует, что ей и сегодня не следует этого делать. Корабль, на котором всегда, при любом ветре ставят одни и те же паруса, рискует не достичь гавани. Но во всяком случае нельзя же не замечать, что нынешние протестные кличи – как бы они ни были нужны – все же не вырастают из церковной истории. Из этой их «новизны» не следует, что мы должны обвинить всех протестующих в модернизме и еретичестве. Но сами «протестанты» должны сделать вывод из сопоставления своих действий с основным стилем церковной жизни былых веков. Вывод этот в том, что сами протестующие должны понять позицию тех священников и мирян, которые не торопятся вместе с ними митинговать и подписывать письма протеста. Так нас воспитала наша тысячелетняя церковная история… Митрополит Филарет как-то сострил в ответ на призыв прислушаться к голосу древней церкви – «Что за голос древней церкви – голос каторжного?» (Переписка проф МДА П. С. Казанского с А.Н. Бахметовой. Письмо от 4.3. 1859 // У Троицы в Академии. 1814-1915. М., 1914, с.512).
Модернист же должен осознавать, в чем состоит его модернизм и – если он предлагает новизну на благо Церкви и в согласии с духом ее жизни – должен с десятикратной прочностью изложить свои доводы.
Порой нам лишь кажется, что в церковной жизни ничего не изменилось – в то время как разлом уже есть. Один из этих переломов – радикальное изменение отношений христиан к власти.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• По теме
• Архив