Ого, что нашел, пока искал тексты Циника! С чего, собственно, начиналась

bigfatcat19 — 01.11.2019 15 лет назад... Сейчас, конечно, смешно читать. Забавно, сколько вошло, сколько получило развитие, а сколько поменялось безоговорочно... Ладно, диск, в конце концов, может сдохнуть. Пусть полежит тут.

сценарий про войну

------1--------

...Начало. Пункт мобилизации. Приходят по повест-кам, приходят добровольцы. Разные люди - рабочие, бухгалтер, несколько служащих, подходит группа студентов (от восторженных гуманитариев до цинич-ных технарей), прощания с родными, слезы, истери-ки, равнодушие (служащий прощается с нелюбимой женой). Дальше - учебный лагерь. Голодуха. Изнуря-ющее интенсивное обучение - сборка-разборка вин-товки, пулемета, метание учебной гранаты, ползание, окапывание. Старшина - огромный дядька лет сорока, шайба - втроем не обгадить, конкретно облажавше-гося интеллигента-очкарика бьет кулаком в рожу. Интеллигент неожиданно для всех бестолково бро-сается в драку, получает еще раз, поднимается, их растаскивают. На вопрос подбежавшего командира «в чем дело?» старшина, которому очкарик успел-таки попасть в нос, отвечает, что упал случайно. Ве-чером старшина подходит к очкарику и говорит, что он, в общем, молодец, хотя и интеллигент паршивый. Объясняет, почему нельзя ползать, задирая задницу выше головы. В роте появляется крысятник. Его вы-являют, жестоко бьют, потом бьют вступившегося за него гуманитария. Рабочая молодежь пытается при-пахать студентов, начавшуюся драку прекращают старшина и старый бухгалтер, оказывающийся быв-шим белым офицером, которого почему-то не до-стрелили в 1937. С криками "вы что, о...ли, война идет, до фронта потерпите - ужо там будет поиграть-ся" старшина и дед жестоко и умело избивают моло-дежь. Молодежь виновато шмыгает юшкой. Солдаты бегают в самоволки не столько по бабам, сколько подкормиться, двоих ловит патруль. Им начинают шить дезертирство, но за них вступается командир, идет скандалить в особый отдел. В особом отделе толстый нквдэшник спрашивает его, что, мол, белены объелся, дезертиров защищать, командир напирает на то, что пацаны просто пожрать бегали, ручается за них. Особиста отвлекает телефонный разговор, судя по которому, ему жестоко накручивают хвост за что-то другое. Он вешает трубку и орет командиру роты, чтобы тот валил нах, если не хочет стать к стенке вместе со своими козлами. Ротный доходит но начальника лагеря, пожилого красного командира, судя по наметкам, из репрессированных, освобож-денного перед войной. Тот, после некоторой душев-ной борьбы, идет к особисту и говорит, что ротный за своих ручается. Особист ядовито отвечает - а кто, мол, за тебя поручится? Красный командир, которо-го все задолбало, говорит, что за него ручается со-ветская власть, раз дала солдат учить. Особист, вя-ло погавкав, отдает дезертиров на поруки, но потом, ледяно посмотрев из-за очков, говорит, что в случае повторения подобных происшествий, он сделает все, чтобы командира разжаловали, а виновные, уж точ-но, пойдут под трибунал со всеми вытекающими.

Рота отправляется на фронт, под Смоленск. Стар-шина, который должен был остаться в лагере для обучения следующей партии, достает командира просьбами оставить его с ротой. Командир долго пляшет нанайские танцы с воплями: "А кто других готовить будет?", но, в конце концов, соглашается. Одному из студентов технарей, который проявил не-дюжинные способности в организации учебного про-цесса, вешают лычки и оставляют в лагере. Он не скрывает своей радости по поводу того, что не по-падет на фронт. Остальные технари вяло, но обидно выражают ему свое презрение. Эшелон идет на фронт. По пути двое пытаются сдриснуть, но их ло-вят свои же, памятуя об угрозе особиста. Все пом-нят, что «особняк» обещал командиру в случае по-вторения инцидента, и пребывают в подавленном со-стоянии, козлов пока не выдают. Эшелон попадает под бомбежку, поезд останавливается, солдаты, как зайцы, бегут от путей. Командир, старшина и старик-белогвардеец, ставший командиром взвода, криками и пинками укладывают всех на землю и заставляют открыть огонь по гадам. Мощный креатив: старшина, нагнувшись, пристраивает себе на спину «дегтярь», технарь-пулеметчик выцеливает штурмующий истре-битель. Истребитель пикирует, стреляя, дорожка пуль несется к нашим пулеметчикам, технарь сохра-няет хладнокровие и не отвечает, старшина орет на него, но не убегает. Самолет увеличивается, пули ложатся радом, наконец, студент дает длинную оче-редь, крупный план на истребитель, пули попадают в воздухозаборник, пробивают обшивку на капоте дви-гателя, потоком срывает какой-то лючок, из движка вырывается дым и немножко огня. В кабине немец отчаянно пытается вывести самолет из пикирования, не получается, и тот с ревом врезается в землю. Остальные, отштурмовав, улетают. Студента качают. После боя находят трупы двух дезертиров. Огром-ный рабочий, потупив глаза, говорит, что, видимо, их взрывной волной немного ударило.
Едущий с эшелоном особист (другой, из погранични-ков), «колет» рабочего и нескольких других солдат, и решает замять дело.

Под Смоленском часть с ходу идет в бой, нанося контрудар по противнику. Батальону придаются че-тыре танка. Командир танкистов - обожженный, пе-ремотанный бинтами капитан, отказывающийся, не-смотря ни на что, идти в медсанбат. У него совер-шенно больные глаза, и он уже четверо суток не спал от боли от ожогов. Атака на немецкие позиции, два танка подбивают, солдаты залегают, два оставшихся медленно ползут к немецким позициям, болванки долбят в тридцатьчетверку капитана, капитан высо-вывается из люка, видит, что пехота залегла, выхва-тывает наган и в бешенстве стреляет в сторону сол-дат, что-то орет, из-за рева двигателя ничего не слышно. Подбивают еще один танк. Командир встает и раздает пинки солдатам, крича, что нельзя лежать. Немцы начинают закидывать пехоту минами и прижи-мать пулеметным огнем. Белогвардеец подползает к командиру и делится с ним богатым опытом первой мировой и Перекопа, говоря, что вот сейчас, если лежать, то все тут останутся. Капитан, въехавший в немецкие позиции, свирепствует среди траншей, за-капывает гусеницами пулеметное гнездо, давит два миномета, ему перебивают гусеницу. Танкисты от-стреливаются из пушки, водитель выползает с пуле-метом через люк в днище и стреляет по немцам из-под танка. Немцы деловито ползут к машине с тел-лер-минами. Тем временем, ротный приказывает де-ду-белогвардецу и его взводу подавить пулеметное гнездо. Дед велит двигаться перекатами, технарь-пулеметчик с обалдевшим лицом короткими очере-дями стреляет по немецкому пулемету. Двое солдат под прикрытием огня взвода ползут к пулеметному гнезду. Одного убивают. Второй, очкарик-интеллигент, бросает гранату, та взрывается перед амбразурой. Пулемет замолкает, взвод поднимается и пулемет выкашивает половину. Очкарик оборачи-вается, видит это, и бросается на амбразуру. Немцы в дзоте пытаются столкнуть в сторону труп, остатки взвода с ревом врываются в траншеи, в дзот стар-шина бросает гранату. Видя успех взвода белогвар-дейца, остальные, наконец, добегают до немецких позиций, начинается бой в траншеях. Ползущих с теллер-минами немцев мочат штыками. Крупный план на немолодого служащего, расстреляв все патроны, он продолжает щелкать затвором, прикладываться, нажимать на курок, так раз пять, на него выскакивает немец с карабином, стреляет, промахивается, слу-жащий с криком бросается на него со штыком. Немец легко парирует неумелую атаку и втыкает штык нашему в грудь, выдергивает, полагая, что тот готов, и служащий, с хрипом, загоняет свой штык ему в ли-цо. После боя все сидят в оцепенении, командиры бегают по траншеям и заставляют собирать оружие и оборудовать позиции для обороны от немцев. Тех-нари вместе с работягами помогают горелому капи-тану натягивать гусеницу на танк.

---------2----------

По осеннему лесу бредет поредевшая рота плюс ка-кое-то количество солдат батальона из других рот. На носилках несут раненых. Ротный идет с рукой на перевязи, старшина несет на плече тело "максима". Рядом мрачный технарь, нагруженный МГ-34, за спи-ной - немецкий ранец. Рядом с технарем идет гумани-тарий с перевязанной головой и МП-40 на груди. Гу-манитарий непрерывно матерится. Технарь просит его заткнуться и спрашивает, что это его так развез-ло. Гуманитарий отвечает, что очень обидно - нача-ли-то хорошо. Затем, помолчав, добавляет, что го-лова очень болит. Технарь отвечает, что ему тоже обидно. Затем, помолчав, говорит, что чем матом крыть, лучше бы стихи прочитал, раз уж с филологи-ческого. Гуманитарий идет, задумавшись, а потом начинает читать Симонова "Ледовое побоище". Тех-нарь слушает, к ним поближе подгребают другие солдаты. Внезапно из леса выбегает головной дозор, возбужденный командир дозора вполголоса кричит, что впереди в лесу рядом с просекой - наши танки. Группа резко ускоряется. Рядом с просекой под де-ревьями три замаскированных БТ и БА-10, вокруг ке-марят танкисты, часовые наблюдают за лесом и про-секой. Ротный подходит к танкам и спрашивает ко-мандира. Командиром оказывается знакомый капи-тан. В ходе разговора выясняется, что танки без топ-лива, хотя снаряды и патроны есть. Капитан сообща-ет, что хочет вечерком напасть на грузовики на шос-се, может там бензовоз будет. Ротный смотрит на танкиста, как на психа, и сообщает ему это. Капитан объясняет, что без танка - он просто плохой пехоти-нец. А с танком он такого наворотить сможет - что только держись, а брошенных машин он за два меся-ца столько насмотрелся - что тошнит уже. Ротный советуется с дедом-белогвардейцем, старшиной и батальонным комиссаром - невысоким лысым евреем лет сорока в круглых очках. Комиссар твердо стоит за то, чтобы помочь танкистам добыть горючее, бе-логвардеец предлагает не валять дурака и взять трактористов с собой, а коробки сжечь, потому как, добывая бензин, можно всех положить. Старшина предлагает сперва осмотреться и ночью пройти по окрестным селам, может немцы где встали на ночь, так взять их теплыми и бензина пошукать. Рота рас-полагается на привал. Все засыпают как убитые. Крупные планы лиц спящих. Гуманитарий сидит у сосны, стиснув зубы, по лицу видно, что ему очень больно. К нему подсаживается комиссар, поправляет очочки и говорит, что вот, вы так хорошо читали сти-хи, но не кажется ли вам, что в этой поэме Симо-нов... Тот сквозь зубы отвечает, постепенно завязы-вается беседа, студент увлекается. Оба разговари-вают до вечера, причем шепотом орут друг на друга и активно жестикулируют. Ближе к вечеру старшина осторожно будит капитана и говорит, что по дороге прошла колонна - две цистерны и пять грузовиков, повернули в село. Ротный велит сходить посмот-реть. Командиры будят народ, ротный спрашивает танкиста, сможет ли он поддержать их в ночном бою. Танкист отвечает, что на пятнадцать километров у них бензина хватит. Старшина возвращается и гово-рит, что возле поселка немцы что-то городят, но народу пока немного. Ротный говорит, что, видимо, оборудуют склад. Старшина отбирает среди солдат тех, кто, как он помнит по учебке, лучше себя про-явил. Когда капитан собирается заводить танки, он говорит, что танки лучше не брать - рычат очень, лучше только броневичок. Ночь. На окраине крупно-го села стоят немецкие машины, вокруг - недостро-енное ограждение из колючей проволоки. Возле шлагбаума стоят двое немецких часовых. Камера наезжает на старшину и еще нескольких солдат - они лежат довольно близко от забора и пристально смотрят в сторону дороги. С дороги раздается шум мотора, немцы вяло вглядываются в темноту. Шум все ближе, внезапно вспыхивают фары, немцы при-крывают глаза рукой и что-то недовольно кричат. Из света выходит силуэт. Глухо хлопают два выстрела, немцы падают. Фары гаснут, возле броневика стоит белогвардеец, в правой руке - наган с наброшенным на ствол танкистским шлемом. Капитан, высунувшись из двери, задергивает деда внутрь и недовольно бурчит, что тот испортил ему шлем. Солдаты, при-гнувшись, бегут к цистернам, старшина осторожно проверяет одну, кивает головой. Бензовоз цепляют к броневику, заводят с толкача. Из дома на окраине выходит немец в рубахе и кальсонах, сонно курит, глядя в сторону машин. Что-то кричит. Наши присе-дают. Затем один, судя по виду - студент, громко кричит в ответ по-немецки. Немец ржет и заходит об-ратно в дом. Старшина спрашивает, что немец спра-шивал, и что он ответил. Студент мнется и отвечает, что по-русски он это повторять не будет - маме обе-щал. Старшина тихо ржет. Один из солдат спрашива-ет у старшины – мол, так и уйдем? На что тот отвеча-ет, что бензин важнее. Бензовоз и броневик тихо уезжают, солдаты уходят в лес. Когда машины сво-рачивают на просеку, небо в стороне поселка осве-щается ракетой, раздается стрельба. Капитан смот-рит в лючок на двери и понимающе улыбается беля-ку. Оба смеются. Заправка танков, рота строится. Капитан качает головой и говорит, что бензин, конеч-но, дрянь, но что делать. Танки ревут, и медленно двигаются с места, рота идет за ними, солдаты руга-ются на выхлоп.

Ночь, освещаемая вспышками. Ничейная полоса. Лес уже почти без листьев, танки стоят, замаскированные елками. Капитан и ротный дают последние наставле-ния старшине: он должен пересечь линию фронта с двумя бойцами и договориться с нашими о месте прорыва. Старшина и солдаты уходят. Ничейная по-лоса, освещаемая вспышками ракет. Старшина и солдаты скатываются в воронку. Старшина одобря-юще ухмыляется и говорит, что уже скоро. Гаснет очередная ракета, все трое вылезают из воронки и нос к носу сталкиваются с нашими, которые ползут к немцам. Немая сцена, крупные планы пальцев на спусковых крючках и очень больших глаз у всех се-мерых. Старшина выдает тройной морской загиб. Командир разведчиков неуверенно улыбается. Блиндаж. В блиндаже невысокий командир монголь-ской внешности и пожилой генерал в валенках. Перед столом навытяжку стоит старшина. Генерал пьет чай из кружки, затем, улыбнувшись, предлагает старшине садиться и угощаться чаем. Старшина плюхается на табурет, хватает кружку с кипятком и, обжигаясь, шумно пьет, затем спохватывается и просит дать го-рячего его бойцам. Командир глядит на генерала, тот кивает, и командир кричит в сторону выхода, чтобы окруженцам дали горячего. Генерал и старшина склоняются над картой, старшина что-то показывает, генерал задумчиво кивает. Траншея, старшина в но-вом ватнике и новой шапке, его бойцы тоже переоде-ты в теплое. Генерал напутственно пожимает всем троим руки, командир-монголоид указывает в сторо-ну нейтралки и говорит, что до рассвета у них пять часов, так что нужно поторопиться. Все трое выле-зают из траншеи, их сопровождают разведчики.

Возле танков стоят капитан, ротный и комиссар и напряженно курят. Комиссар надрывно кашляет, ка-питан хочет забрать у него самокрутку, вредно, мол, но тот отмахивается, мол, нервы успокаивает. Вне-запно из темноты появляются белогвардеец, старши-на и командир разведчиков. Старшина докладывает командирам, те поворачиваются к разведчику, тот докладывает о себе. Танкист кивает и лезет в БТ-ху, рота поднимается, бойцы проверяют оружие. Комис-сар обходит раненых, которые лежат на носилках и говорит, что, мол, ничего, товарищи, сейчас только немножко потрясет, пока бежать будем, а утром бу-дете уже в госпитале. Разведчик поднимает ракетни-цу, дает красную ракету. Резкая смена кадра, бата-рея, командир у телефона, кричит в трубку «есть!», поворачивается к батарее и приказывает открыть огонь. Батарея дает залп. Снова смена - немецкие окопы, блиндаж, в блиндаже сидят немцы, напряжен-но вглядываясь в темноту. Взрывы, на немецких по-зициях, снова смена кадра - позиция немецкой бата-реи, артиллеристы выбегают из блиндажей. Внезапно из леса раздается усиливающийся рев танков, ломая деревья, БТ-хи вылезают из ельника, пашут батарею и уходят в сторону, куда были развернуты орудия, за ними молча бегут солдаты, раненых тащат на носил-ках, видны искаженные от боли лица. Старшина та-щит на горбу «максим» в сборе, рядом бегут технарь и гуманитарий, уже оба с МГ-34. Танки раскидывают тыловое хозяйство немцев, разведчик дает еще одну ракету и огонь наших прекращается. Через немецкие позиции бегут, кидая в траншеи гранаты но не вступая в бой, немцы ведут беспорядочный огонь, но быстро организуются. У одного из танков глохнет двигатель, рядом останавливается машина капитана, оттуда вы-скакивают двое, цепляют танк буксирными тросами и тащат в сторону наших позиций, неисправный танк, развернув башню, ведет огонь по немцам. Наши бе-гут через нейтралку, со стороны немцев открывают огонь пулеметы и минометы, со стороны наших опять открывает огонь артилерия. Старшина и студенты останавливаются, залегают и открывают огонь длин-ными очередями по немецким позициям трассирую-щими, вторым номером у старшины ложится комис-сар. Наконец, все четверо снова поднимаются, в этот момент комиссара ранит. Старшина подхватывает его на плечо, студенты тянут максим. В советские тран-шеи прыгают окруженцы. Им жмут руки, хлопают по плечам, у кого-то на лице видны слезы. Невозмути-мый монгол на позиции для «максима» внимательно наблюдает за немецкими позициями. К генералу под-ходят ротный и капитан, отдают честь и начинают рапортовать, но тот, не дослушав, обнимает обоих.

-------3--------

Одноэтажный дом с ободранными стенами. Окно крест накрест заклеено бумажными лентами. За сто-лом сидит молодой офицер, по виду - явно не кад-ровый. Перед столом сидит ротный. Молодой офи-цер - особист. Он задает вопрос, знал ли ротный, что командир взвода такой-то был офицером Белой Ар-мии. Ротный отвечает, что знал. Особист спрашива-ет, как он мог доверить командование красноармей-цами белогвардейцу. Ротный отвечает, что командо-вание доверили в учебном лагере. Особист что-то пишет. Спрашивает, как ротный оценивает поведение деда в окружении. Ротный отвечает, что положи-тельно. Особист задает еще несколько незначащих вопросов. Ротный взрывается и кричит, что не пони-мает, к чему это все, дед был на виду у всех и вел себя геройски. Особист осаживает его и отпускает. Следующий кадр, перед столом сидит комиссар. Он абсолютно спокоен и протирает очочки. Особист за-дает вопрос, знал ли комиссар, что командир взвода является бывшим офицером Белой Армии. Комиссар спокойно отвечает, что знал. Особист с некоторым надрывом спрашивает, как мог комиссар, коммунист, которому родина доверила и т. д. и т. п. допустить, и т. д. и т. п. Комиссар с улыбкой отвечает, что родина как раз допустила, а он, как политработник, следил, чтобы взводный оправдал высокое доверие. И что он, как комиссар батальона, может сказать, что сво-им поведением дед не только оправдал, но и заслу-жил награду. Особист обвиняет комиссара в полити-ческой близорукости. Комиссар отвечает, что близо-рукость у него и впрямь есть, -6, а что касается по-литической... Он становится серьезным и, чеканя слова, говорит, что воевал с белыми четыре года, от Пскова до Волочаевска, когда особист еще пеленки мочил, и в вопросах белых офицеров он особисту даст такую фору, что особиста видно не будет. Осо-бист теряется. Потом отпускает комиссара.

Третий кадр, за столом сидит дед-белогвардеец. Особист пытается его колоть. Дед не колется и нагло улыбается. Особист утверждает, что дед скрыл свое прошлое. Дед говорит, что ничего подобного, более того, ему было бы сложно скрыть - он вернулся в Россию в 20-е годы после амнистии. Особист теряет-ся и говорит, что это нельзя доказать. Дед говорит, что очень даже можно, сообщает подробно где он работал до войны и как пошел добровольцем. На лице особиста борение. Он говорит, что продолжит допрос завтра. Дед издевательски отвечает, что, по-хоже, у товарища чекиста много свободного време-ни.

Личный состав роты и примкнувших располагается в здании полуразрушенной школы. Окна наскоро за-клеены газетами, внутри установлена наспех сделан-ная буржуйка. Во дворе с помощью брезента и не-скольких ведер сварганена баня, быстрой помывкой руководит старшина. Рота находится здесь уже сут-ки, через несколько часов должно прибыть пополне-ние, после чего роту включат в один из батальонов дивизии старого генерала. Во двор входит комиссар, к нему бросаются несколько бойцов, комиссар отри-цательно мотает головой. Бойцы уныло отходят. Ко-миссар идет к ротному. Оба разговаривают о судьбе взводного. Комиссар говорит, что этого так не оста-вит и дойдет до генерала. Ротный указывает ему на то, что комиссар не имеет права покидать располо-жение роты без приказа. Комиссар говорит, что не собирается бросать деда. В это время в роту заез-жает генерал, едущий из одного полка в другой. Он решил, пока затишье, коротенько подбодрить бойцов еще раз. Комиссар и ротный докладывают ему о си-туации, сложившейся с беляком. Генерал принимает решение заехать в особый отдел, благо он на сосед-ней улице и положение пока спокойное.

Опять комната, в которой сидит и что-то пишет осо-бист. На улице шум машины, слегка испуганный голос часового, затем в комнату входит комдив в сопро-вождении ординарца и комиссара. Начинается непри-ятный разговор. Комдив приказывает освободить беляка. Особист говорит, что расследование еще не закончено. Комдив говорит, что прекращает его сво-ей властью. Особист хорохорится и указывает комдиву на то, что арестованный был царским офи-цером. Комдив говорит, что тоже служил в царской армии, правда унтером. Особист выкладывает свой последний козырь - арестованный был в Белой Ар-мии. Комдив, помолчав, спрашивает, а был ли аре-стованный в немецкой армии. Особист теряется. Комдив тихо продолжает, что ему больше ничего и не нужно сейчас и повторяет приказ освободить взводного. Особист делает последнюю попытку и говорит, что, мол, под личную ответственность комдива. Комдив взрывается и кричит, что под его ответственностью - целая дивизия, и он уж как-нибудь присмотрит еще за одним взводным. Особист стухает и говорит, что закроет расследование. Комдив мягче добавляет, что нужно учиться не толь-ко стеречь людей, но и понимать их и чувствовать. Комдив, ординарец и комиссар выходят на крыльцо. Из сарая выпускают белогвардейца. Форма на стари-ке прорванная, но почищенная (показывают, как он ее чистил в сарае тряпочкой), сапоги худые, но чистые. Он ухитряется подойти по раскисшему двору строе-вым шагом и с шиком отрапортовать генералу. Гене-рал говорит, что теперь и сам видит, что дед - бело-гвардеец и отдает честь в ответ.

Снова школа. Прибывает пополнение, пять десятков человек. Среди них - двое нелюдимых монголоидов, грузин, маленького роста узбек. Ротный строит по-полнение, говорит ему, в какую геройскую роту они попали и распределяет по взводам. Одним из взво-дов командует старшина, другим белогвардеец. Тех-нарь, теперь пулеметчик "максима", получает вторым номером казаха и начинает его гонять. Казах молча и деловито заправляет ленту, разбирает пулемет на щиток, тело и станок, пыхтя собирает обратно. Тех-нарь доволен.

Рота роет окопы. В расположение приезжает верхом комбат - молодой высокий командир с каменным ли-цом, типичная «белокурая бестия». Разговаривает с ротным, неожиданно для такой внешности, по-человечески. Говорит, что согласно прогнозу, скоро ударят заморозки и схватят грязь, тогда немцы дви-нут в обход дорог. За спиной роты - небольшое се-ло, лесок, пара распадков. Комбат особо напирает, что немцев здесь пропустить нельзя, поскольку как только они преодолеют поле и ворвутся в лесок и село, они быстро закрепятся и получат удобный пункт сосредоточения, разрезающий оборону бата-льона. Ротный говорит, что понимает. Комбат уезжа-ет, ротный идет по взводам. На взвод старшины вы-ходит лощина, ротный особо предупреждает его, чтобы он не допустил прорыва. Старшина говорит, что поставил приданный «максим» в рощицу за пози-циями для фланкирующего огня на случай, если про-тивник прорвется. Ротный одобряет решение. В ро-щице технарь и казах оборудуют позицию для пуле-мета. Казах все время молчит. Технарь пытается его разговорить, спрашивает, женат ли мол, но тот не отвечает.

Атака начинается внезапным артналетом, снаряды и мины падают на позиции роты, солдаты пережидают огонь, новички испуганно жмутся на дно окопов. Об-стрел прекращается, и по траншеям по цепочке кри-чат: «Приготовиться к отражению атаки!». Немцы идут цепями, перебежками в боевых порядках дви-жутся пулеметчики, время от времени останавлива-ются и креативно стреляют стоя или сидя - ствол на плече второго номера. Рота отстреливается, в ро-щице технарь выжидает. Немцы на полдороге оста-навливаются, отступают. Следует еще один огневой налет, в этот раз сильнейшему удару подвергается взвод старшины. Снаряды и мины перепахивают траншеи, прямые попадания оставляют воронки на месте людей. Уничтожены оба ручных пулемета. Кон-туженный старшина пытается подняться до брустве-ра, ноги не слушаются его, он сползает на дно окопа. Немцы идут в атаку на взвод старшины. Оставшиеся в живых семеро бойцов отстреливаются из винтовок, трое, не выдержав, бегут. Когда немцы оказываются в полутораста метрах от траншей, во фланг им длин-ными очередями бьет «максим» технаря, отжимая их от траншей, немцы падают, офицер что-то кричит, и они пытаются рывком преодолеть расстояние, но технарь точным огнем прижимает их к земле, убивает офицера, двух пулеметчиков, остальные бегут. Ком-бат, наблюдает бой с колокольни в бинокль. Его начштаба призывает его спуститься, поскольку опас-но. На рощицу, где засели технарь с казахом, обру-шивается град мин, мельком показывают позиции немецких минометчиков, деловито опускающих в стволы мину за миной. Мина разрывается рядом с окопом, затем другая, технарь высовывается для того, чтобы стащить пулемет в окоп и осколок попа-дает ему в бок. Обстрел прекращается, немцы обхо-дят рощицу с другой стороны. Комбат кричит по те-лефону перекинуть на угрожаемое направление по-следний резерв - взвод солдат и две полковушки. Солдаты бегут вдоль позиций, по просматриваемому голому леску, по тому же леску по просеке скачут две конные упряжки.

Технарь, хрипя, приказывает казаху помочь ему вы-тащить пулемет. Казах в первый раз говорит в кадре и с акцентом отвечает, что технаря надо перевязать. Технарь отвечает, что некогда. Оба выталкивают пу-лемет из окопа и тянут его на другой край рощицы, в следах в грязи собирается вода, кое-где красная. Оба скатываются в воронку, немцы уже в каких-то трехстах метрах, казах и технарь устанавливают пу-лемет, камера от технаря - у него начинает мутиться в глазах. Немцы в двухстах метрах, «максим» откры-вает огонь, бледное лицо технаря, губа закушена. Он борется с забытьем, прижимая немцев к земле. Казах подает ленту, когда он смотрит на товарища в его глазах страх. Немцы залегают, открывают огонь по рощице, снова падают мины. Казаха ранит в руку, кожух пулемета рвет осколком, из пробоины хлещет пар. Вторая лента расстреляна, казах одной рукой заправляет третью. У технаря в глазах все мутно, он уже просто садит в сторону противника. На опушку леса вылетают упряжки, артиллеристы разворачива-ют пушки. Технарь выпускает последнюю очередь, падает лицом в землю, последние пули уходят в небо. Немцы поднимаются, и среди них начинают рваться снаряды полковушек, артиллеристы работа-ют с бешеной скоростью. Взвод, тяжело дыша, выбе-гает из леса, занимает искореженные траншеи. Немцы откатываются, вяло обстреливают позиции, потом прекращается обстрел. Старшина, которого поят из фляжки, заикаясь, рычит, что нужно посмотреть, что с ребятами. Его поднимают под руки, он бежит на заплетающихся ногах. Первый окоп пуст, с другого края рощи доносится чей-то голос. Они бегут туда. На краю воронки стоит искореженный «максим», ря-дом разбросаны пустые ленты, дно воронки в гиль-зах. Ногами в красную воду на спине лежит технарь, глаза открыты, мертвые. Рядом раскачивается на коленях казах, он перетянул руку поверх ватника и говорит, обращаясь к технарю, что его отца зовут так-то, а мать так-то, что у него трое братьев, рас-сказывает о своей семье, своем роде. Солдаты мол-ча снимают шапки, старшина падает на колени и страшно ревет-плачет.

-----4------

Ноябрь, раскисшая земля, схваченная ледком, бата-льон устало, но торопливо окапывается на окраине деревни. Ротный идет вдоль позиций роты, ободря-юще говорит с солдатами. Он в прожженной заля-панной шинели, потрепанной облезлой шапке. Сол-даты выглядят не лучше. Во взводах - 10-15 человек. Ротный подходит к старшине, тот похудел, глаза за-пали, лицо стало тяжелее. Старшина показывает ему окопы и говорит, что поставил под забором возле поленицы приданный «максим» для фланкирующего огня. Оба замолкают. Потом старшина просит ротно-го пройти за ним. Они подходят к пулемету у полени-цы - полностью оборудованная позиция, на земляном столе – «максим». Возле него сидит нахохлившийся казах. "Сбежал из медсанбата", - кивает старшина. Казах смотрит на ротного, и вдруг падает на колени, бьет лбом об землю и просит не отсылать обратно - у него есть долг, он не может уйти. Ротный бросает-ся его поднимать, бормочет, что, мол, комсомольцу так не положено. Затем машет рукой и обещает все уладить. Уходит, качая головой. Ротный спрашивает казаха, как рука, не помешает ли? Казах трет руку и говорит, что все будет нормально, его в детстве волк сильнее подрал.

Ротный приходит на позиции взвода белогвардейца. Этот взвод несколько многочисленнее. Здесь глубже окопы, они соединены более глубокими ходами со-общения, солдаты работают, как заведенные, в од-них гимнастерках, от них валит пар. При виде ротно-го белогвардеец командует: "Смирно!", солдаты встают по стойке смирно, кто где работал. Сам взводный в потрепанной, но аккуратно зашитой ши-нели, сапоги блестят. Ротный машет рукой, кричит, чтобы все оделись. Солдаты возвращаются к рабо-те. Ротный, качая головой, говорит белогвардейцу, что тот заводит во взводе царские порядки. Тот по-жимает плечами и вдруг с неожиданной тоской гово-рит, что умение быстро и четко окапываться и бес-прекословно повиноваться офицеру, поправляется - командиру - это не так уж плохо. Затем озабоченно говорит ротному, что нужно что-то делать с местны-ми, которые, вместо того, чтобы уходить, сидят по избам. Оба заходят в избу. В избе старик, лет шести-десяти, женщина лет сорока и трое детей, два маль-чика и девочка. Командир спрашивает, почему они не уходят из прифронтовой полосы. Все молчат. Потом женщина тихо спрашивает - куда, мол, мы пойдем? Ротный уверенно отвечает, что советская власть пропасть не даст. Женщина молча качает головой. Ротный кивает на детей и говорит, мол, хотя бы ради них. Старший мальчик выскакивает из-за стола и кри-чит, что он пионер и от фашистов не побежит. Мать дает ему подзатыльник. Ротный рявкает и велит всем убираться. Внезапно вступает старик и говорит, что-бы молодой помолчал. Он слезает с печи, шаркая, подходит к ротному и говорит, глядя в глаза, что вот он, старый человек, ни японцу, ни немцу не попустил дойти до сердца России. И раз вы досюда добежали, то он останется, может хоть его постыдитесь даль-ше, за Урал уходить. Ротный выходит, хлопнув две-рью. Белогвардеец молча смотрит в лицо старику. Внезапно тихо спрашивает: "Петров?" Старик, тороп-ливо, шаркая, подходит к беляку, близоруко вгляды-вается в лицо и говорит, криво улыбаясь, "Твое бла-городие?" Оба молчат. Потом резко, шатнувшись друг к другу, обнимаются. Старик, всхлипывая, спрашивает беляка, как он здесь оказался. Беляк честно отвечает. Старик качает головой и говорит, что не думал, что увидит его со звездой на шапке. Оба молчат. Потом беляк говорит, что и сам не ду-мал, но, видно, Бог так судил. Поворачивается, идет к двери. Старший мальчик робко спрашивает ему в спину: "Дяденька, а вы что, царский офицер?" Бело-гвардеец оборачивается с усталым лицом, и вдруг, щелкнув каблуками, лихо козыряет и рявкает: "Так точно, товарищ пионер!" Пацан сидит напуганно и ошарашенно. Белогвардеец поворачивается и ухо-дит. В сенях его догоняет старик и тихо спрашивает, что, мол, совсем тяжело будет? Белогвардеец мол-чит, потом кивает головой. У деда опускаются плечи и он шепчет, не может ли его благородие помочь хо-тя бы детей убрать, в деревне даже коней не оста-лось. Белогвардеец спрашивает, сколько детей в деревне. Дед отвечает, что двадцать шесть, да еще три бабы беременные. Белогвардеец молча выходит, старик смотрит ему вслед.

Белогвардеец догоняет ротного, что-то оживленно ему доказывает, ротный машет рукой, оба останав-ливаются (камера с расстояния метров 20) о чем-то ругаются, наконец, ротный кивает, белогвардеец бе-жит на свои позиции. Окоп ротного, в десятке метров от избы, ротный кричит в трубу: "Да, так точно! 26 детей и три беременных!" Смена кадра, блиндаж, у телефона белокурая бестия, лицо спокойное, отве-чает: "Хорошо, посмотрим, что можно сделать".

Сохранено