Об инновациях, Ефремове и СССР. К предыдущему.

anlazz — 02.10.2016 В прошлой теме говорилось об изменениях, происходящих в обществе в процессе перехода от классового к бесклассовому устройству. Причем, в качестве одного из отличий между этими типами социального устройства был обозначен отказ от «переноса риска» с представителей правящих классов на народные массы. Иначе говоря, возможности для принятия решений всегда  имели «цари», а расплачивались за них – «крестьяне».

Скажем, в случае войны именно они несли основные тяготы увеличения затрат, поставляли «пушечное мясо» в армию (даже в случае наемников, большая часть последних происходила из тех же низов), а в случае поражения – испытывали на себе все невзгоды. При этом все преимущества, получаемые в случае победы, как правило, доставались тому же царю вместе с его вельможами – народ и в этом случае не получал ничего. (Более того, вполне возможна была ситуация, когда с победой и присоединением новых земель положение масс ухудшалась, хотя бы из-за изменения конъюнктуры рынка: «новые» территории включались во внутренний товарооборот, цены на производимые товары при этом могли падать.)

Таким образом, становится понятным, что классовое общество представляет собой вариант известной сказки «Вершки и корешки», в котором все преимущества всегда достаются «высшим». А все беды и проблемы, как правило, сваливаются на «низших». Впрочем, встречаются и совсем уж малоприятные ситуации, когда производимая элитой энтропия оказывается настолько велика, что «затапливает» общество целиком. Обычно это именуется т.н. «вырождением элит» - т.е., последние ведут себя настолько «плохо» с точки зрения социума, что социум окончательно разрушается. Самый хрестоматийный пример последнего – т.н. «Римская Империя эпохи упадка», кончившая гибелью не только Римского государства, но и завершением целого исторического периода – Античности и наступлением «Темных веков». Но, в той или иной степени, подобное всегда происходит со всеми случаями классовых обществ.

Именно поэтому сама возможность перехода к бесклассовому состоянию кажется нам столь привлекательным. Одна мысль о том, что из-за указанной «тупости» и «жадности» элит все, что создается человечеством, в один момент может превратиться в пепел, является хорошим стимулом к стремлению сменит тип социального устройства. (Тот, кто думает, что «превращение в пепел» - удел прошлого, должен вспомнить о двух Мировых войнах, испытанных человечеством в течении XX века. Причем, стоит учесть, что все смерти и разрушения от них оказались намного меньше возможных из-за одного очень важного обстоятельства – наличия первого в мире бесклассового общества, т.е., СССР. Если бы его не было – случилась бы катастрофа уровня «гибели Римской Империи». Достаточно представить себе Третий Рейх с ядерным оружием, чтобы понять, чего мы тогда избежали…


Однако, при всем этом, переход к бесклассовому обществу может вызывать и вопросы.Опуская, собственно, сам процесс подобной трансформации, требующий отдельного рассмотрения, стоит отметить, что раз классовое общество в свое время смогло победить бесклассовое, то значит, у него были и свои преимущества. Впрочем, о них так же было уже не раз сказано. К примеру, скорость реакции классового на изменение окружающих условий намного превосходит таковую у доклассового. То же самое можно сказать и о возможности адаптации к непривычной окружающей среде – недаром именно классовые общества смогли произвести успешную колонизацию всей территории земного шара, объединив разрозненные племена в единую систему. Правда, эта система, по сути, является системой ограбления – но все равно, недооценивать данную особенность нельзя.

Причем стоит понимать, что указанные особенности тесно связаны именно с классовым устройством, как таковым. Во-первых, с тем, что данное общество, из-за своей высококонкурентной основы (даже для древних деспотий) могло обеспечить достаточно быструю смену социосистем. (Т.е., как раз указанное обращение всего в прах, диалектически оборачивающееся способностью к победе нового.) А, во-вторых, огромную роль играет то самое «распределение рисков», делающих того самого рискующего «царя» (элитария) намного более защищенным от неопределенности, нежели человека доклассового общества.

Иначе говоря, он получает «право на ошибку». Ну, ошибся, ну угробил несколько сот воинов, ну, несколько тысяч крестьян умерли от голода (потому, что средства на выплату дани собирать надо было), о рабах в данном случае вообще неприлично вспоминать. Однако сам-то царь остался жив. А вот племенного вождя, которые довел бы племя до подобной ситуации (если вести речь даже о периоде разложения общины) быстро бы «люстрировали» привычными методами (через отрезание головы или еще какой способ умерщвления). В этом смысле, классовое общество, конечно, гораздо жесточе (вместо одного вождя умирают тысячи царских подданных), однако намного мобильнее. И разумеется, понятно, что общество посклассовое вовсе не обязано повторять то, что было в доклассовый период – однако игнорировать данный момент нельзя.

Поскольку может возникнуть мысль, что в нем возможность принятия нестандартных стратегий будет намного ниже, нежели сейчас. Ведь действительно, тот факт, что «простолюдины» больше не будут «страховать» «аристократов» может привести к значительному снижению инновационности. Ведь, во-первых, в новом обществе любую новацию придется «растолковывать» если не всем, то, по крайней мере, требуемому для ее реализации количеству людей. Поскольку просто приказать им делать так, как хочется (ну, или нанять их за деньги, что одно и то же) не получится. Но даже если инноватору и удастся убедить окружающих уделить внимание его предположениям, то неизвестно еще как они прореагируют на это. Ведь реально, любая инновация требует определенных затрат, и смогут ли они окупиться – неизвестно.


Все это заставляет предполагать, что в постклассовом обществе инноваторы могут испытывать определенные проблемы. Некоторые наши современники даже предполагают, что в данном типе общества инновационная активность вернется к «доклассовому уровню», т.е., практически к нулю.Впрочем, это относится не только к ним. Очень многие люди практически с того самого момента, как постклассовое общество стало хоть какой-то реальностью, выдвигали идею превращения его в «общество безопасности». Т.е., в такой социум, где главной целью становится безопасность его членов, и все ресурсы идут именно на нее – в ущерб развитию.

Самое интересное тут то, что причиной появления подобных идей послужило не сама первая попытка построения общества без классов, а ее «тень», отброшенная на Западный мир. Именно результат действия этой тени, именуемый «социальным государством» или «обществом всеобщего благоденствия» стал основанием для появления множества антиутопий, изображавших данный мир без риска. Самое смешное тут наверное то, что именно в указанный период инновационная активность человечества достигла, наверное, своего исторического максимума. Тем не менее, многие были уверены в том, что стремление к новому может быть «заблокировано» при отсутствии классового деления.

Поэтому вопрос о том, произойдет с  риском и высокорисковыми стратегиями при отмене классового деления, остается открытым. Правда, при этом ответ на него не сказать, чтобы очень сложен – ведь, как уже говорилось, первая, пускай и слабая, попытка построить подобное общество уже происходила. Так что, рассматривая его, можно выявить некоторые тенденции, пускай и выраженные не слишком явно.

Но сначала обратимся, как не удивительно это выглядит, к художественной литературе. И не к какой-нибудь, а к т.н. научной фантастике. В прошлой теме я уже упоминал одного из лучших авторов, описавших указанный «новый мир» - русского ученого и фантаста Ивана Антоновича Ефремова. Его «Туманность Андромеды», по сути, и заложила основы последующих образов бесклассового общества, оказав влияние на тех же братьев Стругацких (а через них – на всех остальных). Еще более важно то, что писатель не ограничился просто изображением технически развитого и богатого ресурсами (хотя – кому как) общества, а попытался промоделировать и изменение психологии его членов, изменение основных моделей поведения и взаимодействия людей. (Как раз его последователи, к сожалению, этот момент упустили.) Самое же главное тут то, что этот «мир» является никоим образом не произвольно созданным конструктом, а основывается на достаточно прочных основаниях. Но об этом будет несколько ниже.


Пока же стоит сказать, что если мы рассмотрим «мир Туманности Андромеды», то увидим, что никакой «цивилизацией безопасности» тут и не пахнет. Несмотря на то, что в данном «мире» никто не обладает властью в привычном понимании, имея возможности и потребности бросать тысячи людей ради исполнения своей воли, данное общество выглядит как бы не «рискованнее», нежели окружающая нас реальность. На данную особенность «ефремовской цивилизации» в свое время обратил внимание один из лучших исследователей творчества писателя фантаст и мыслитель Сергей Переслегин. В своей, ИМХО, лучшей статье, посвященной Ефремову – «Странные взрослые», он пишет:

«Определим теперь "индекс риска" космических экспедиций в мире И.Ефремова. В "Туманности Андромеды" и в "Часе быка" рассказывается о судьбе пяти космических кораблей. "Альграб" - погиб со всем экипажем (7 человек). "Парус" погиб со всем экипажем (14 человек). "Тантра" - экипаж 14 человек, вернулись все. "Темное пламя" - экипаж 13 человек, вернулось 8 человек. "Hооген" погиб со всем экипажем (состав экипажа не приведен, но, исходя из штатного расписания "Темного пламени" в него должно было входить 8 человек). Таким образом, средневзвешенный уровень риска превышает 60%»

Как говориться, без комментариев. Для Переслегина это стало основанием говорить о некоей «трансценденции риска» в «мире Туманности Андромеды». Правда, при внимательном рассмотрении можно понять, что речь тут идет исключительно об определенных, достаточно специфичных, областях человеческой жизни.

Собственно, их выделяет сам автор, говоря об особых людях, «бреваннах», «живущих не больше половины нормальной продолжительности жизни» - звездолетчиках, ученых, работниках космических станций. Именно они существуют в условиях повышенного риска – и не только «физического». Центральной частью «Туманности Андромеды» выступает т.н. «Тибетский опыт» - крайне масштабный и опасный эксперимент, приведших к гибели людей и разрушению материальных ценностей. Именно с ним оказываются связанными главные герои романа.

Подобный прием – изображения крайне опасного и рискованного процесса, как основы произведений – применяется и в других «коммунистических» (описывающих бесклассовое общество) произведениях автора. И в «Сердце змей», и в «Часе быка», к примеру, показаны космические перелеты, «предсказуемость» которых на порядки ниже, нежели у любых современных «коммерческих» программ. И, что не менее важно, все эти полеты «дорогие», требующие множества дефицитных ресурсов и сил человеческой цивилизации. То есть, тут показан риск в самом разном виде – от физической опасности до траты огромных средств на непонятные, с т.з. обывателя, проекты. Как можно увидеть, это противоположность не только пресловутой «цивилизации безопасности», но и нашей «цивилизации коммерческого успеха». Что же отличается, так это распределение данного риска: в «мире Ефремова» его львиную долю всегда воспринимает «инициатор». Будь то «начальник проекта» (Мвен Мас), капитан звездолета (Эрг Ноор) или руководитель организации (Гром Орм). Это проявляется и как полноценное участие «начальства» в своем деле, даже если оно сопряжено с серьезной опасностью, как тот же Мвен Мас в «тибетском опыте». И как принятие на себя ответственности при полной формальной невиновности – как Дар Ветер, занимающийся восстановлением разрушенного спутника, несмотря на то, что его «вина» состояла всего лишь в том, что он «рекомендовал» на пост «увлекающегося» Мвен Маса.


Собственно, тут можно увидеть, что именно в бесклассовом обществе реализуется тот самый, якобы либеральный, принцип ответственности за свои действия. Который, как это не покажется удивительным, в либеральных, т.е., классовых обществах не работает. Действительно, ведь в обществе, где нет пресловутого «быдла», готового принять на себя все тяготы господина, нет возможности остаться во всем белом при неудаче. К примеру, свалив все на исполнителей. Или просто «свалив» куда подальше, оставив общество разбираться с последствиями. В нем, если ты решил реализовать новацию, если смог «набрать» для нее исполнителей, а она вдруг «не пошла» - то это не повод сказать: «Ну, извините, не получилось. Давайте попробуем еще раз». Это повод, как минимум, попытаться исправить все неприятности – если они случились. Ну и конечно, попытаться понять: почему же так произошло.Причем, если данная неудача случайная, и лишь подтверждает идеи инноватора, то она не способна помешать развитию «проекта». Именно так произошло с «Тибетским опытом», ставшим родоначальником нового способы перемещения в пространстве.

Получается, что положение «инноватора» в данном мире достаточно сильно отличается от того, что существует сейчас – да и вообще, существовало в классовом обществе. А именно – никто не имеет возможности «перенести» свои проблемы на другого – на простолюдинов, рабочих, наконец, акционеров. В этом мире невозможны пресловутые «Илоны Маски», лихо осваивающие государственные деньги за счет создания одного «успешного стартапа» за другим – при том, что «в прибыль» не смог выйти ни один.Если прибавить сюда тот факт, что прибыль в данном случае вообще не играет роли, а любая новация оценивается исключительно по принципу пользы для общества, то станет понятным, что внешне данный мир будет выглядеть значительно менее «инновационным», нежели наш. Правда, при пересчете на «длительные периоды» скорость прогресса в нем будет как бы не выше – хотя за счет того, что в подобном случае имеется возможность выделения значительного количества средств на реализацию необходимых проектов.

Что же касается ответственности, то вряд ли какого настоящего ученого или инженера может остановить страх перед будущей неудачей. Точнее, если он есть, если последний не уверен в своих действиях  - то самое разумное, конечно, с его точки зрения будет отложить реализацию. Если же уверенность есть – то какой страх ответственности может что-либо изменить. Собственно, подобная ситуация существует и сейчас – правда, как уже не раз говорилось, «настоящие» новаторы, те самые ученые и инженеры в текущей реальности просто теряются среди «фейковых». Последние же в условиях полной личной ответственности, понятное дело, невозможны. А значит, реальная ситуация с уровнем прогресса будет по крайней мере не ниже существующей.


Собственно, на этом можно было бы и закончить. Но конечно, возникает крайне важный вопрос. А именно: поскольку все вышесказанное до сих пор касалось лишь определенной модели посклассового общества, то как мы можем гарантировать, что все будет именно так. Быть может, «мир Ефремова» невозможен – и бесклассовое общество окажется все-таки ближе к уже указанному «обществу безопасности»? Если не хуже его. Однако вот в этом месте и стоит сказать самое главное, что следует понять по данной теме. А именно – пресловутый «мир Ивана Ефремова» не построен на голой фантазии его автора. На самом деле, Иван Антонович Ефремов, ученый и писатель, создавал свои произведения на вполне конкретном материале. А именно – на основе своего богатейшего жизненного опыта, в совокупности с огромным уровнем знаний доктора наук и составившего базу для выведения столь оригинального образа будущего.

Ведь этот образ – как бы не странно  он выглядел для современников писателя – в реальности основывался ни на чем ином, как на существовавших в то время в «том обществе» тенденциях. Или, если выражаться еще яснее – «мир Туманности Андромеды», по сути, наследовал тому самому первому в мире постклассовому государству – СССР. Именно поэтому он представляет собой нечто большее, нежели «фантазии Ефремова», и именно с этим связан наш интерес к данным произведениям. Однако о данной особенности ефремовской фантастики, равно как и об некоторых иных особенностях советского общества будет сказано в следующей части…

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив