О зарядке

ivan-59 — 22.10.2013 Продолжение воспоминаний (полных) сержанта Дениса Шапоренко, Альма Матер.


Один из героев рассказа рядовой Данила Жуланов




Какую фразу чаще других слышат вчерашние солдаты срочной службы, по возвращении на малую Родину? Думаю, самый распространенный посыл от родственников и от близких это – «Возмужал то как!» Что подразумевает под собой, сия нехитрая фраза? Не думаю, что те, кто делает подобного рода комплимент, предварительно пообщались с отслужившим молодым человеком и пришли к выводу, что этот самый человек стал более решительным, собранным, ответственным, дисциплинированным, способным на быстрое принятие самостоятельных решений – стало быть, повзрослел, возмужал. Чтобы сделать подобные выводы требуется время. Как правило, молодому человеку говорят «возмужал» при первой после армейской с ним встрече, только лишь окинув его взглядом.

И, в нашем случае это самое «возмужал» характеризует, в первую очередь физическую стать. Осанку, объем мышц, ширину спины и грудной клетки. Одним словом, те внешние признаки, по которым можно безошибочно отличить мужчину от женщины. Наша компьютеризированная эра, к большому сожалению, стерла границу между полами и, зачастую сложно определить - где юноша, а где девушка. Они схожи как внешне, так и внутренне. Так за счет чего же армия превращает, вчерашних унисексов, в настоящих мужчин? В первую очередь - за счет привития дисциплины, во вторую – за счет режима и правильного питания, в третью – за счет постоянных физических нагрузок, главной из которых я считаю утреннюю зарядку, о которой и пойдет речь в этом повествовании.

О том, что утренняя зарядка тяжелая штука я услышал в первый же день нахождения в части. Сержант Даурцев показывал нам кубрик, в котором нам придется дислоцироваться во время прохождения курса молодого бойца, и один из двух находившихся там новобранцев на мой вопрос – «Ну как здесь? Тяжело?», ответил – «Да в принципе нормально, но строевая и утренняя зарядка – это просто атас!» Звали этого новобранца Данила Жуланов. Был он по армейским меркам, так же как и я уже немолод. Ему было 20, а мне на тот момент 24. Он окончил колледж. Имел вид достаточно взрослый. Физически был развит более чем достаточно. На голове у него, так же как и у меня, только в менее серьезной форме виднелась залысина. Голос он имел низкий и угрюмый. Родом Данила был из славного города Барнаула, что на Алтае. Впоследствии мы стали лучшими друзьями.

Надо сказать, что к армии я подошел в прекрасной, как мне казалось физической форме. За спиной было более 10 лет серьезных занятий волейболом. Я играл за сборную академии, во время моей учебы. Имел я так же неплохие результаты в легкой атлетике. Но в последние два года налег на тяжелую. Пожать штангу в сто килограммов было для меня, не то чтобы пижонством, но это был нормальный рабочий вес. И бицепс я качал шестьюдесятью килограммовой штангой. Турник, особенно в пред армейские пару месяцев я тоже хорошо освоил. Подтянутся двадцать раз, по крайней мере, мог. При росте 1 м 80 см, я весил 93 кг. Разумеется, я был не просто уверен, а даже слегка самоуверен в своих физических возможностях. И, конечно на слова Данилы о том, что зарядка – это атас, я только ухмыльнулся. Он тогда посмотрел на меня своим угрюмым взглядом из- под лобья и несколько раз кивнул головой, как бы говоря – «посмотрим, посмотрим».

И вот, утро, форма одежды номер два – сапогу, штаны, голый торс – и мы побежали. Андрюха сказал, что на первый раз сильно гнать не будет. Поначалу так и казалось. Я бежал рядом с ним, вдыхая влажный утренний воздух и, продолжая считать себя суперменом. Традиционно утренняя зарядка начиналась трехкилометровой пробежкой. Как правило, эту пробежку сопровождал туман с запахом серы и аммиака – особенность окрестных болот. В роли беговой дорожки выступала автомобильная дорога до КПП 2 (по -моему). Она была протяженностью 1,5 км, и мы бежали сначала туда, затем обратно. Так вот, туда, Даурцев поддерживал правильный разминочный темп, а вот вторые полтора километра он начал прибавлять. Возможно, его поддергивал мой надменный вид, с которым я бежал первую часть дистанции. Соревновательный дух, живущий во мне со времен школьных соревнований, не давал мне отстать от нашего сержанта. И я, пыхтя и брызжа слюною, задыхаясь, недавно, казавшимся мне прекрасным прохладным утренним воздухом, который сейчас стал мокрым и горячим, таки дотянул с ним до финиша, проиграв не больше корпуса. Андрюха, как ни в чем не бывало, начал делать махи для восстановления дыхания и в тот момент, в его глазах я увидел промелькнувшую ухмылку – он был доволен, что уязвил мою самоуверенность. А у меня даже не было сил делать эти самые махи. Мышцы забились, сердце колотилось, слюна текла.

Дав отдохнуть и восстановиться пару минут, сержант повел нас на стометровку. Я, кое-как пробежал ее два раза, и к горлу что-то подкатило. Это был рвотный рефлекс. Мне казалось - я сейчас вырву. Затем было еще много «увлекательных» упражнений, из которых мне тяжелее всего дались, так называемые «джампы» - это выпрыгивания из полного приседа. Казалось, четырехглавые мышцу бедра вот-вот взорвутся. А ведь присесть десять раз со стокилограммовой штангой, было для меня чем-то вроде средне разминочного подхода. Но здесь совсем другая работа – на скорость, на выносливость – я от такой отвык. И, моим накаченным мышцам не хватало кислорода. Сердце привыкло работать в тренажерном зале усиленно только во время непродолжительного подхода. А здесь непрерывная нагрузка. Здесь кардиотренировка. Здесь все на выносливость. Мне казалось – сердце сейчас проломит мою грудь. Обычные приседания и прокачка пресса на римской скамье, в армии выполнялись в стиле – «дружба народов» - это когда все, выстроившись в шеренгу, обнимали друг друга за плечи и приседали, либо делали подъем на пресс. Было тяжело, потому, что все развиты по своему, и, часто тот кто может, тянул того кто не может. Со временем, конечно, все подравнялись. Был в то утро и турник, на котором, на фоне общей усталости подтянуться десятку было за счастье. Брусья. Все в несколько кругов. Не помню, бежали ли мы в первый день полосу препятствий, но могу сказать, что вообще, в первые мои утренние зарядки, я с превеликим трудом преодолевал двухметровую стену на этой полосе.

После зарядки, мы поднялись в расположение, умылись, привели себя в порядок и пошли на завтрак. На завтраке я не мог есть. Пот по - прежнему катил с меня градом. Сердце все еще не могло успокоиться. Дыхание не было нормальным. Я смотрел на свои предплечья и видел, как буквально на глазах на порах образовывались большие капли пота. Стоило мне вытереть руку, как снова эти капли появлялись на моей коже. Из меня выходила ненужная влага. Организм перестраивался. Я весь был мокрый, как старая чилийская проститутка. Данила, сам -то еле живой, смотрел на меня и кивал – «ну как?». Я ничего не смог ему ответить, только помахал головой из стороны в сторону. Я был обессилен и обескуражен. Вся самоуверенность в своих силах сошла, на нет в то утро.
За завтракам тогда я выпил лишь чай.

Впоследствии было еще много зарядок, и каждая давалась все легче и легче. Они постепенно стали мне нравиться. Достаточно будет сказать, что за полтора месяца я потерял 17 килограмм и стал весить 76. Это не говорит о том, что я превратился в дрища. Скорее я обрел оптимальную форму. Старшина Коновалов, видя однажды, как я с легкостью перемахиваю двухметровую стену, во время прохождения полосы препятствий сказал – «О, хоть на человека стал похож». Да, тогда, когда я адаптировался к утренней зарядке, к режиму я чувствовал себя просто волшебно, я снова, как в юности, стал быстрым, резким, пластичным, осанка выпрямилась. В волейбол я стал играть лучше, чем когда-либо, хотя два года уже им не занимался. Мне казалось, я способен перепрыгнуть через волейбольную сетку. Настолько легким я стал.

Помимо зарядки нашу физическую форму поддерживали, так называемые спорт – часы и ежемесячная сдача нормативов. Трехкилометровая дистанция уже практически не ощущалась. И в легкой атлетике, казалось, я вышел на свой собственный школьный уровень, когда без подготовки выполнял первый взрослый разряд на четырёхсот метровке.

Однажды ко мне в гости приехали товарищи. Благо до Каргата от Новосибирска рукой подать. Они привезли мне, фрукты: яблоки, апельсины, бананы – все-то чего не хватало мне в армейском рационе. Был даже арбуз. Разумеется, на все это я накинулся как гриф на тушу мертвого буйвола. Подвох был в том, что через час нужно было бежать на время трехкилометровку. Я это осознавал, но грех чревоугодия был на тот момент сильнее здравого смысла. В итоге я сожрал практически все, что привезли мне друзья, в том числе и пол арбуза. Живот мой раздулся как у издохшего глистатого карася. И ежели бы вы меня в тот момент видели, я б напомнил вам счастливого рахита в кирзовых сапогах.

Итак, с рюкзаком в том месте, где обычно у нормальных людей пресс, я пустился в путь длиною 3 километра. Кое -как я дотянул, до финиша, причем, соревновательный рефлекс не позволил мне сделать это последним. Вот тогда мне казалось, что желудок у меня сейчас оторвется – он болтался во время бега как у коня яйца, когда он скачет галопом. И тогда меня снова посетил рвотный рефлекс. Я вспомнил утреннюю зарядку и пункт из свода божьих заповедей о чревоугодии. Тогда я подумал, что эти заповеди, так же как и армейский устав, наверное, писались кровью. В те времена многочисленных войн за территорию нельзя было находиться в состоянии обожратой макаки – ни то умрешь первым.

Придя из армии, я по инерции еще долго продолжал, делать по армейскому образцу утреннюю зарядку, что позволяло, мне быть долгое время в прекрасной форме. Но, потом я получил травму колена, и мне пришлось снова вернуться в тренажерный зал. И, если бы сейчас сержант Даурцев, не особо нагружая, потянул бы меня на «трёшку», я, наверное, снова испытал бы все те эмоции, что и тогда – во время моей первой утренней зарядки в воинской части 71185. Усталость, обессиленность, рвотный подступ и головокружение. Я бы испытал все те же эмоции, кроме высокомерия вначале той - далекой уже, первой моей армейской зарядки.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив