О введении цензуры в Российской Федерации
nehoroshy — 28.02.2023На днях краем глаза наблюдал в телевизоре фильм «Час Пик — 3».
И в какой-то момент понял, что происходит что-то странное: мне показалось, что в нем заглушены некоторые слова.
Недоумению моему не было предела: я же точно помню, что этот перевод (из телевизора) совершенно стерилен, как простыня монашки.
Что там можно заглушать такого, что не было выкинуто уже на
стадии кастрации озвучания?
И вот вчера от человека, плотно варящегося в этом, так сказать, бизнесе, услышал ответ: да, так и есть, не показалось.
Вместе с пидороборческим законом тихой сапой (об этом, кстати, никто ничего не говорил) протащили и ужесточение борьбы с матом.
И теперь в художественных произведениях нельзя применять не только матерные слова, но и (та-дам!) матозаменители.
То есть, отныне недопустимо даже слать на хрен, упоминать задницу и произносить «блин».
Все, как в анекдоте, короче — жопа будет, а слова нет.
Да и вообще — все, что звучит грубее уровня подготовительной группы детского сада (хотя подготовишки пресловутую «жопу» уже знают, так что, наверное, все-таки не выше средней группы) будет считаться противозаконным и беспощадно вымарываться.
Кстати, жестокие сцены тоже попадают под запрет.
И это касается не только кино, но и художественных книг.
Так что те, кто почему-то ждал расцвета военной прозы и правдивых в кои-то веки произведений о войне — ну-ну, ждите дальше, успехов в ожидании.
Сказать, что книгоиздатели и киноделы в шоке — это ничего не сказать. Теперь там все яростно чешут репы, не понимая, что же со всем этим делать.
Отдельно стоит упомянуть пидороборчество (слово, запрещенное на территории Российской Федерации).
Вслух депутаты нам говорили что? А говорили они, мол, что вы все распереживались, речь идет только о пропаганде и не более того.
На деле практика правоприменения такова, что о позорном недуге гомосексуализма теперь нельзя упоминать вообще и никак. Ни в каких формах. Даже в контексте осуждения или высмеивания. В нашем сегменте видимой Вселенной этого явления отныне просто нет. Оно исчезло и окончательно побеждено.
Помните, в «Двенадцати стульях» Ильфа с Петровым была такая Эллочка Людоедка, которая завидовала своей образованной подруге Фиме за то, что та знала богатое слово «гомосексуализм»?
Так вот, если бы Ильф с Петровым творили сейчас, то у Эллочки не осталось бы почвы для зависти, поскольку даже если бы культурная Фима знала такое слово, то на страницах книги она бы не смогла произнести его вслух.
Кстати, напомню, что в Америке не так давно действовал «кодекс Хейса», с помощью которого из американцев пытались массово слепить святых угодников.
Там тоже в какой-то момент (а именно, с 1934 года) запретили в
кино геев, жестокость, мат, изображения людей, напоминающих голых,
курение с выпивкой в кадре, и еще многое другое, включая, кстати,
семейные измены (любовные треугольники — сразу на хер в жопу на
кукан в плетеное лукошко и за околицу)
Да-да, там тоже были свои духовные скрепы и яростные их защитники.
И чем же кончилось дело?
А тем, что за тридцать лет этот самый «кодекс Хейса» достал всех настолько, что для начала его принялись дружно игнорить, а когда до всех дошло, что он уже не работает, его пришлось отменять.
И как только этот искусственный барьер пал, начиная с 1970-х натурально прорвало плотину: матом заговорили просто все, жестокость с экрана полилась рекой, в кинотеатрах (!) стали показывать порнуху. Первые гей-парады, кстати, пошли по улицам тоже именно тогда.
А вы что думали, оно все само насралося?
Нет, это была общественная реакция на 30, сука, лет жесточайшего беспредельного морализаторства и тотальной долбежки по мозгам осточертевшей всем духовностью.
Давно замечаю у нас чудесную способность ходить даже не по своим граблям, а по чужим, придуманным все на том же Западе.
Зачем тащить сюда то, что там давно пройдено и результаты хорошо известны?
Уверен, что если дело продолжится в том же духе (запрещать и не пущать!), то через пару десятков лет это долбанет по нам так, что мало не покажется никому.
Вы скажете, мы не такие, как они, и такого точно не будет?
Ага, конечно. В 30-е годы там то же самое говорили о себе (мол, не такие), и «кодекс Хейса» подавался как барьер для противостояния богомерзкому бездуховному, утратившему скрепы коммунизму.
В этой запретительной риторике только отдельные слова меняются, а суть всегда остается одна и та же.
Так что законодателей нужно сначала через ликбез по истории пропускать, а уже потом к голосовальным кнопкам подсаживать.
Кстати, вот тот самый скрепоносный Хейс, устроивший над американцами свой замечательный эксперимент:
Депутатам можно смотреться в него, как в зеркало.
|
</> |