О "суперженщинах" и закате "Советского проекта"

anlazz — 05.07.2018 Собственно, я собирался писать о том, почему именно Советский Союз оказался определяющим фактором в формировании послевоенного (после Второй Мировой войны) мира, а так же – почему он при всем этом все же распался. Однако тут во френдленте попался довольно интересный пост Галины Иванкиной, посвященный, на первый взгляд, довольно отвлеченной теме. А именно – советской манекенщице и актрисе Елене Метелкиной. (Точнее, советским манекенщицам вообще, но акцент был сделан именно на Метелкиной) Той самой, что сыграла Нийю в фильме «Через тернии к звездам» и Полину в «Гостье из будущего». Однако, удивительным образом данный момент оказывается крайне близким выбранной вначале теме – поэтому было решено уделить ему немного внимания. Тем более, что это непосредственно затрагивает одну из базовых идей ефремовского мировоззрения…

Но пойдем по порядку. И, прежде всего, отметим тот факт, что сам выбор в качестве исполнительницы именно указанных ролей именно манекенщицы – кажущийся изначально просто фантазией режиссера – на самом деле, говорит о многом. Разумеется, не в том смысле, что данная профессия является какой-то особенно «постыдной»: на самом деле, манекенщицы или фотомодели (последующие инкарнации данного ремесла) занимаются практически тем же, что и артисты театра или кино. А именно – способствуют передаче зрителю некоего образа, создаваемого режиссером. Поэтому ничего удивительного в данном выборе нет – за исключением того, что передаваемый манекенщицей образ оказывается довольно ограниченным. Дело в том, что работницы указанной профессии, прежде всего, служат «вешалками для платья» - то есть, они занимаются тем, что демонстрируют его со всех сторон в самых привлекательных ракурсах. Опять же – ничего плохого в данном факте нет, это нужное и важное дело. По крайней мере, пока существует «индустрия моды» и необходимость продавать создаваемые ей товары.

Однако в указанных фильмах от исполнительницы требовалось нечто иное. А именно – она должна была сыграть некую «женщину будущего». И не просто «женщину будущего», а женщину, восходящую к идеалу – в случае «Через тернии к звездам» об этом заявлялось прямо, да и в случае с «Гостьей» вряд ли кто мог сомневаться в подобном. Подобная роль же, в свою очередь, однозначно требовала показ отличия данной героини от «обычных» советских – да и несоветских тоже – представителей женского пола. И значит, выбор исполнительницы тут означал ни что иное, как экстериоризацию представлений о том, что же реально видится в качестве желательного результата развития советского человека. По крайней мере, для авторов фильмов –а поскольку они, особенно второй, оказались культовыми – то и всего общества.

Вот тут мы и подходим к самому интересному. А именно – к тому, что выбор актрисы-манекенщицы показывал, что указанным идеалом в данное время виделся именно выбор «демонстрации». Демонстрации некоторой «особости», неких «особых свойств» - которые сами по себе, безо всякого труда способны привести к изменению окружающего мира. Спасти его от экологической катастрофы или нашествия инопланетных монстров. Условно говоря, Метелкина играла не просто человека – а некое божество, способное одним своим присутствием изменять ход мироздания. (Кстати, если говорить о «Гостье из будущего» - то в ней указанная «божественность» присутствует так же и у главной героини, т.е. Алисы Селезневой.) Разумеется, прямо заявлять подобные вещи в условиях господства гуманитарной парадигмы было невозможно – поэтому обыкновенно эту самую «божественность» приходилось маскировать за некие «особые способности», которые, якобы, можно развивать.

Однако всем очевидно, что речь идет о чем-то если не врожденном, примордиальном – то, по крайней мере, о каком-то эзотерическом, недоступном для «непосвященных», явлении. Которое позволяет получать абсолютное преимущество над «профанами» практически ничего не делая. Впоследствии подобное явление развилось в «культ супергероев», который к настоящему времени подавил собой все и вся. (Пройдя через несколько этапов – начиная с периода «абсолютных бойцов» эпохи «качков» и каратистов 1980 годов, и завершаясмь нынешним «марвеловским убийством кинематографа».) Впрочем, на Западе подобное явление существовало всегда – скорее наоборот, это «советизация мира» в 1950-1970 годах позволила получить временное преимущество иным типажам массовой культуры. (То есть – расцвету социального и вообще, реалистического в масскульте.) Но в СССР указанное явление «пошло» лишь к концу 1970 годов, и стало одним из индикаторов его заката. Поэтому приведенный выше «эффект Метелкиной» - то есть, появление некоей не просто «супергероини», но «супергероини», чья «суперость» вообще оказывалась никоим образом не связанной с ее взаимоотношением с реальностью – вряд ли может быть названо случайным. (Пол персонажа тут не важен, хотя для мужчин еще некоторое время сохранялась связь между физическим развитием – т.е., мускулатурой – и способностями. Правда, связь так же довольно условная – что хорошо проявилось в будущем в виде культуры уже помянутых «качков».)

То есть, речь шла об очевидной потери некоей однозначной связи между героем и реальностью – где каждое действие является следствием некоего приложения труда. И в этом плане очень хорошо сравнивать «неземных» героинь позднесоветского и постсоветского времени и, скажем, героинь того же Ивана Антоновича Ефремова. Поскольку данный автор так же любит вводить женские персонажи на главные роли – и, что самое интересное, так же наделяет их некими повышенными способностями. (Кстати, вопрос о Метелкиной – как идеале «суперженщины» - в свое время поднимался именно на ефремовских форумах.) Однако у ефремовских женщин – в отличие от всех вариаций советских и несоветских «супергерлз» и «вондервумен» - существует одно важное качество. А именно – они всегда не просто «земные», а, можно сказать, «свехземные». В смысле – тесно связанные с текущей реальностью, что порой доходит до излишнего «биологизма». Иван Антонович постоянно описывает развитую мускулатуру и крепкий костяк своих героинь: никаких субтильных, астеничных – пускай и с резко выраженными «вторичными половыми признаками» - телосложений. Скорее наоборот – его «идеальные женщины» невысокие ростом, довольно крепко сложенные. Более того, в «Лезвии бритвы», где подобный вопрос разбирался подробно, говорилось о том, что для женского пола характерен отличный от мужского тип развития мускулатуры, и даже – о ужас для «фитоняшек» - некоторое количество подкожного жира.

Поскольку все это позволяет в наибольшей степени соответствовать различным условиям окружающей реальности – что необходимо для того, чтобы иметь возможность успешно ее изменять. К мужчинам, разумеется, это тоже применимо – разумеется, для них критерии другие, но так же речь идет о том, что для успешной деятельности им требуется определенное физическое развитие, однако не сводящееся к столь любимой в 1980 годы «горе мышц». (Знаменитый ефремовский принцип «каллокагатии» - то есть, соответствия духовного и физического развития.) В общем, человек по Ефремову должен быть, прежде всего, готов для труда – для главного своего занятия в существующей Вселенной. Собственно, даже подвиги и приключения для его героев представляют собой именно этот самый труд – так же, как это было характерно для самого автора. (Наверное, излишне будет говорить о том, что Иван Антонович с юности занимался активной экспедиционной деятельностью – пройдя множество самых труднодоступных мест во имя развития науки.) И даже пресловутые «свехспособности» - то есть, некие скрытые возможности психики, позволяющие заниматься невозможными без фантастических допущений вещами, вроде телепатии – в указанной картине мира оказываются, во-первых, результатом напряженного труда. (Что показано на образе Гирина в том же «Лезвии».) А, во-вторых, служат труду – напримеру, научному – как инструменты. (У того же Гирина.) И даже хрестоматийный для фантастики сюжет: «прилет развитой цивилизации на отсталую планету» - которая реализована в «Часе Быка» - в конечном итоге сводится именно к тому же труду. (Научному в плане познавания цивилизации Торманса и поиска путей к решению ее проблем. И педагогическому в плане изменения сознания его обитателей.)

Вот через указанную разницу мы и можем увидеть то самое «большое в малом», о котором было сказано в начале поста. (То есть, понять, почему «неземной образ» Нийи-Полины мог свидетельствовать о закате «Советского проекта».) Дело в том, что это значило начало отхода от «трудовой концепции» - для которой и был характерен тип «ефремовских героинь» - в пользу концепции «эзотерической». (Не по форме –а по сути, в смысле решения проблем, как следствие неких «суперкачеств» героев, данных им изначально.) О причине подобного изменения будет сказано чуть позднее – она, кстати, так же потрясающе материалистична. (Можно сказать даже, материальна – хотя, казалось бы, речь идет об исключительно «духовной» сфере искусства.) Пока же хочется упомянуть один забавный внешне, но при этом важный факт. Состоящий в том, что и «ефремовских женщин» позднесоветский человек начал трактовать подобным – «эзотерическим» - образом. (Скажем, представление той же Фай Родис из «Часа Быка», как «богини», стало к позднесоветскому периоду господствующим. И лишь в начале 2010 годов появилось понимание ошибочности данного взгляда – и раскрытие основных идей Ефремова, которые оказались совершенно противоположными.)

Впрочем, последнее очевидно – каждый человек раскрывает литературные и иные произведения культуры исключительно через рамки своей эпохи – и если последние не совпадают с рамками эпохи автора, то результат может был довольно забавен. Поэтому, завершая сказанное, можно указать только на то, что разница между восприятием человек условных 1950 годов (Ефремовым) и условных 1980 оказывалась далеко не случайной и связанной как раз с тем фатальным изменением, которое впоследствии и привела к 1991 году. Но, разумеется, об этом надо говорить отдельно – что и будет сделано в ближайшее время…

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив