О революции 1917 года историк Борис Колоницкий

Автомобиль-сани Николая II. 1917 год. via

Рассказывает Колоницкий Борис Иванович, один из самых известных исследователей Российской революции 1917 года, доктор исторических наук, профессор Европейского Университета в Санкт-Петербурге, ведущий научный сотрудник Санкт-Петербургского института истории РАН.

Видео-материалы:
Дискуссии о причинах революции 1917 года. ПостНаука, 2015. 17:05.
Образы верховной власти в революции 1917 года. ПостНаука, 2015. 14:95. С текстовой расшифровкой.
Конспирологический резонанс: слухи о заговорах и Российская революция 1917 года. Доклад на XII Малых Банных Чтениях, 2016. 01:09:49.
Революция 1917 года. Лекция. Фонд Егора Гайдара, 2017. 55:49.

Из книги Бориса Колоницкого «Трагическая эротика»: Образы императорской семьи в годы Первой мировой войны, 2010:

postnauka.ru/video/54113

Каково было положение в стране накануне революции 1917 года? Как различные группы историков отвечают на вопрос «Можно ли было избежать революции?» Как Россия смогла выставить одну из самых больших армий в мире в период Первой мировой войны? На эти и другие вопросы отвечает доктор исторических наук Борис Колоницкий.

«Историков можно поделить на две условные группы: оптимисты и пессимисты. Оптимисты считают, что революция в России была неизбежна с августа 1914 года. Есть некоторый консенсус, который сейчас оспаривается, относительного того, что Первая мировая война создала ситуацию, когда революция стала неизбежной. Оптимисты вместе с тем считают, что, не будь Первой мировой войны, для революции в России причин не было. Их аргументы таковы: страна в начале XX века довольно быстро развивалась, темпы экономического роста внушали оптимизм, социальную динамику можно воспринимать как прогрессивную, увеличилось городское население, увеличилась доля грамотных людей, увеличилось количество людей с высшим образованием. Значительно свободнее после революции 1905 года стала пресса: увеличилось количество изданий, и пресса стала более важным институтом. Появилась Государственная дума, и тот факт, что она рассматривала бюджеты, уже сам по себе был важен.»


4.

via

«Первая мировая война была везде связана с патриотической мобилизацией. А патриотическая мобилизация во всех странах была связана с завышенными обещаниями: в тех странах, где не было всеобщего избирательного права, обещали расширение избирательного права; там, где было слабо развито социальное законодательство, обещали что-то рабочим и профсоюзам или национальным союзам. Было ясно, что иногда обещали слишком много, и речь идет не только о России, но и о других странах. Правящие элиты различных стран считали, что война все спишет, а победа позволит разрешить эти проблемы. В России в ходе войны также нарастали завышенные ожидания.»


5.

via

О событиях 23 февраля (8 марта) 1917 года в Петрограде: «Я хочу обратить внимание на топографию города, которая имеет большое значение. Если бы забастовщики пересекли Неву, что они и сделали, то они оказались бы в 10 минутах ходьбы от здания Государственной думы, от Таврического дворца. Если бы это было организованное политическое движение, имело бы смысл туда пойти. Переходя реку, они находились вблизи важных центров инфраструктуры власти (то, что мы сейчас знаем по работам Ленина: мосты, вокзалы, телеграф, телефон). Но их это не интересовало, и то, куда они шли, имеет принципиальное значение. А шли они на Невский проспект, потому что это место городского политического театра и это традиционное место политического протеста. Таким образом, в ходе Февральской революции проявилась городская политическая традиция.»


6.

Вооруженное восстание, 1917. via


postnauka.ru/video/56733

Российская революция 1917 года в последнее время не привлекает внимания молодых исследователей. Мне сложно понять, почему это происходит. Возможно, это связано с тем, что революция представляется чем-то изученным и понятным.


8.

Фотограф Виктор Карлович Булла / Matrosen des Kreuzers „Aurora” schließen sich dem aufständischen Volk bei der Februarrevolution an. Petrograd (Sankt Petersburg), 1917. Victor Bulla. Source

Я думаю, что это не так, просто мы не всегда задаем новые вопросы, а они иногда звучат буквально за окном, потому что мы живем сейчас, в начале XXI века, не в период стабильности, идут процессы, которые называются с большим или меньшим основанием революцией. В разных странах, на разных континентах политические кризисы буквально сотрясают. Мы являемся свидетелями различных гражданских войн, то есть революция переходит в какую-то еще более острую фазу.


9.

via

Тут уместно задать несколько вопросов. Один из этих вопросов: «Что такое революция?» Определений существует множество, но я бы охарактеризовал революцию как особое состояние власти. Вебер говорил о том, что он определяет власть как возможность вводить свои решения с помощью насилия, права и авторитета. В период революции государство теряет свою монополию на использование насилия. О чем идет речь? Обычно людей убивать плохо, но, когда государство убивает людей по каким-то правилам, вроде бы это признается вполне допустимым.


10.

1917. Знаменская площадь во время Февральской революции. Петроград. Толпа у памятника Александру III. via. Государственный музей политической истории России. via

В обычное время государство обладает монополией на правотворчество, а в период революции эта монополия оспаривается. Появляются какие-то другие центры правотворчества, которые считают свои решения вполне легитимными, и люди сами по себе выбирают, в каком им находиться правовом пространстве, кого слушать, кого считать законом.


11.

Митинг на Тверской площади. Москва. Не ранее 28 февраля 1917 г. РГАКФД. Source

Таким образом, отличие революции от так называемого обычного состояния, если использовать веберовскую схему, заключается в особой роли авторитета в условиях революции. И мне кажется, что когда мы говорим об авторитете и революции, то очень важный аспект — это персонификация власти, образы персонифицированной власти. Это очень острый вопрос для всех революций. Считается, что в периоды кризисов люди особенно склонны к персонификации, к отождествлению с политическим лидером, но особенно это важно для антимонархических революций.


12.

"Сожжение гервбов". 1917. via. Вариант фотографии

Почему? Потому что с монархом у людей совершенно особые отношения, должны быть совершенно особые отношения. Он как глава такой большой семьи, его знают все, он присутствует всюду, он — сакральная фигура. Есть не только определенный набор слов, с которыми следует обращаться к монарху или его характеризовать, но и определенный набор эмоций, которыми нужно выражать свое отношение к монарху. Например, необязательно любить президента или премьер-министра, а вот хорошие монархисты должны любить своего государя, и если мы посмотрим тексты, обращенные к монарху, то это язык любви. Когда люди отказываются от монархии в пользу какого-то иного государственного строя, то сразу возникает очень много вопросов: какие слова использовать для характеристики политического лидера, какие образы допустимы, а какие недопустимы, что нужно табуировать или что нужно изобретать новое, какие эмоции нужны по отношению к вождю? И этот вопрос о легитимности чрезвычайно важен для революции. Применительно к российской революции 1917 года нужно различными способами попытаться исследовать отношение людей того времени к политическим лидерам.


13.

Крестьяне в 1917 году / 1917. Bauer diskutieren Nachrichten über die Februarrevolution. Source

Начнем с отношения собственно к императору. Как это можно сделать? Как можно проникнуть в головы людей, понять, что они думали? Наверное, задача невозможная, чтобы решить ее целиком, но как-то приблизиться к этому мы можем. Мы можем изучать дневники, личную переписку людей. Но один из источников, который мне кажется особенно важным и интересным, и он может быть убедительным — это оскорбление членов императорской семьи в годы Первой мировой войны. Оскорбление царя, его родственников и ближайших предков было вообще-то государственным преступлением. Когда мы говорим о государственных преступниках в дореволюционной России, мы представляем себе либо террористов, бросающих бомбы, либо революционеров, распространяющих листовки. Но абсолютное большинство государственных преступников, если говорить о статистике, были крестьяне, малограмотные или неграмотные, которые в разных ситуациях что-то плохое говорили про царя. Или, может быть, они и не говорили, но так было указано в доносе. И очень важно посмотреть, что они говорили или что они говорили соответственно доносу (может быть, так и не было на самом деле).


14.

Карикатура «Не угодно ли присесть на престол?». 1917 г. Source

Изучается этот источник по-разному, и делаются разные выводы. В советское время какой-то одной цитаты (или нескольких цитат) из этих дел было достаточно, чтобы делать выводы, иногда осторожные, о том, что росло антимонархическое сознание у крестьян. Вот крестьянин сказал: «Царь у нас — дурак», — значит, растет антимонархическое сознание. Другие исследователи говорят: «Смотрите, таких дел было сравнительно мало, значит, наоборот, народ был монархически настроен». Но меня-то интересует, как и что люди говорят. Статистика тут невозможна. Мне кажется, что на основе этих источников при сопоставлении с другими источниками можно сделать вывод как раз другой. Многие крестьяне оставались в глубине души монархистами, им иногда было довольно сложно представить иной государственный строй, чем монархия. Но они были предельно недовольны существующим царем. То есть их претензия к царю была очень часто такова, что царь плохо выполняет свои «профессиональные» обязанности. И иногда даже патриотическая пропаганда могла быть воспринята совершенно непредсказуемым образом. Например, российская патриотическая пропаганда сделала главной фигурой врага германского императора, кайзера Вильгельма II, и очень часто повторяла, что десятки лет Германия готовилась к войне. Во многих случаях независимые друг от друга в разных частях этой гигантской страны крестьяне говорили: «Вот у немцев-то царь деловой, хороший хозяин. Вот сорок лет готовился к войне, пушки делал, снаряды отливал. А наш-то царь-дурак только водкой торговал» (речь идет о водочной монополии, не очень любимой крестьянами). То есть царь не выполнил свою державную царскую работу, не подготовил Россию должным образом к войне. И царя очень часто называли дураком. Казалось бы, слово «дурак» вообще довольно распространенное, и, может быть, это первое ругательство, которое приходит в голову, но царицу-то никто дурой не называл, ее как-то характеризовали негативно, но используя другие слова. Ясно было, что это было адресовано именно императору, и этот образ был очень важным.


15.

Император Николай II с дочерьми под домашним арестом. Царское село. Лето 1917 г. ГА РФ. Source

И если сопоставить этот источник — дела по оскорблению членов царской семьи — с другими источниками, то получается довольно интересная ситуация. Некоторые слухи и некоторые образы царя были распространены в разных категориях общества, разных по своему образованию, по своей культуре. А некоторые слухи и некоторые образы царской семьи были распространены преимущественно в крестьянской среде. Например, в образованной среде крайне редко встречаются негативные слухи о матери царя, вдовствующей императрице Марии Фёдоровне, а у крестьян такие слухи фиксируются. Что мы можем сказать на этом основании? Какие выводы мы можем сделать? Дело в том, что некоторые историки считали и считают, что слухи распространялись сверху вниз. Они придумывались в салонах политической и интеллектуальной элиты, фабриковались где-то там, а потом распространялись и шли вниз. Иногда такая интерпретация истории соединяется с конспирологическими концепциями заговоров. Существовала какая-то фабрика слухов: то ли на немецкие деньги, то ли на английские деньги, то ли революционеры сидели в тюрьмах, выдумывали эти слухи и бедным хорошим крестьянам эти слухи внушали. Этот материал показывает, что очень часто это происходило не так. Некоторые слухи были реакцией крестьян на ситуацию кризиса, и ничего аналогичного в иных стратах мы не находим.


16.

"Красная гвардия". 1917. Надпись на флаге, кажется, немного пририсована. via

Какой же общий вывод мы можем сделать? Он представляется мне очень важным. Когда мы говорим о революциях, мы обычно говорим о необычайно активных участниках. Мы говорим либо о действующих политических организациях, партиях, либо о политических лидерах, героях толпы, героях каких-то организаций. Но на самом деле революция — это одновременно и время необычайной активности одних, время мобилизации, но это и время демобилизации и пассивности других. И поэтому, например, когда мы говорим о Февральской революции, то мы не можем ее представить без различных активистов, но мы не можем представить Февральскую революцию и без людей, которые, наоборот, бездействовали в этой ситуации, хотя должны были действовать: без офицеров, медливших отдавать приказы, чиновников, которые плохо передавали приказы, солдатов, не очень охотно выполнявших эти приказы. Мы можем вспомнить множество людей, которые были недостаточно активны. И мне кажется, что Февральскую революцию, которая исторически оказалась антимонархической, участники событий в первые дни не воспринимали как таковую. Многие участники и свидетели событий вовсе не думали, что они свергают трехсотлетнюю монархию. Некоторые из них, будучи монархистами и не представляя иного государственного строя, не находили в себе сил поддерживать царя. И эта ситуация персональной и символической изоляции верховной власти во время Февральской революции очень важный элемент событий.


nlobooks.ru/node/7077, youtube: nlobooks

1. В современной историографии и, в особенности, публицистике, при интерпретации революции особое внимание уделяется всевозможным заговорам. Это конспирологическое видение сложнейшего многомерного события имеет некоторые общие корни с современными интерпретациями реальности, характерными для начала XXI века: аналитики разных политических взглядов большое внимание уделяют заговорам тайных обществ и действиям спецслужб. Порой при этом проводятся прямые параллели с революцией 1917 года, которая иногда именуется «спецоперацией».


18.

Февральская революция. Проверка документов на Невском проспекте. Неизвестный автор, Петроград, 1917 год, Центральный государственный архив кинофотофонодокументов Санкт-Петербурга. Russiainphoto.ru

2. Начало этой традиции было положено уже участниками тех событий. Впоследствии и многие историки — среди них и весьма видные специалисты — уделяли особое внимание германскому финансированию левых социалистов и националистов, британским связям с оппозиционными либералами, американской поддержке, оказанной Керенскому, заговорам генералов, тайной деятельности масонов. В некоторых случаях они опирались на важные источники, что позволяло уточнить общую картину революции.


19.

via

3. Перед современными историками стоит несколько задач. Следует продолжать критическое изучение заговоров той поры. И тут важна не только фактографическая реконструкция конспирологической деятельности (например, уточнение списков масонов или источников финансирования), но и определения масштаба и эффекта деятельности заговорщиков. Это же требует изучения контекста, включения действительно выявленных фактов в более широкую картину.


20.

via

4. Другая актуальная задача — изучение той информации о заговорах, которая была известна современникам, при этом особое значение имеют слухи революционной поры.


21.

via

5. В центре настоящего доклада будут некоторые слухи об А.Ф. Керенском. Я попытаюсь показать, что логика развития германофобии, англофобии, антисемитизма и антибуржуазного сознания способствовала распространению делегитимирующих слухов о главе последнего Временного правительства. И тут важна не только реконструкция репертуара этих слухов, но и изучение тактик использования их различными участниками событий.

Автор тезиса Борис Колоницкий. Источник: nlobooks.ru/node/7077


Источник

По мнению Бориса Колоницкого:
- После Дела Корнилова (корниловского мятежа) механизм гражданской войны в стране был запущен.
- Роль Ленина в октябрьской революции существенно преувеличена: конфликт между Петроградским Советом и Временным правительством случился бы в любом случае.

В лекции в числе прочего: о развилках истории, применительно к событиям 1917 года; могла ли Россия избежать революции; о политической культуре российской революции; историографический прогноз на юбилейный 2017 год.


23.

via

Подрисован лозунг или нет? Просто чтобы лучше было видно.

В этой серии фотографий есть, например, такая:


24.

via

Вот другой вариант той же фотографии:


25.

1917. Teilnehmer der Februarrevolution auf den Straßen Petrograds (heutiges Sankt Petersburg). Source

Колоницкий Борис Иванович: доктор исторических наук, профессор Европейского Университета в Санкт-Петербурге, ведущий научный сотрудник Санкт-Петербургского института истории РАН. В качестве приглашенного профессора преподавал в Иллинойском, Принстонском, Йельском университетах (США), а также в университетах Тарту, Хельсинки, Тюбингена. Является известным исследователем Российской революции 1917 года. Статья Бориса Ивановича «Antibourgeois Propaganda and Anti-"Burzhui" Consciousness in 1917» // The Russian Review. 1994. Vol. 53. P.183-196, входила в список работ российских историков, наиболее часто цитируемых в англоязычных изданиях. Член редакционного совета международного проекта «Russia's Great War and Revolution, 1914-1922: The Centennial Reappraisal». И прочее.


О революции 1917 года. Избранные материалы:
Проект 1917 – «1917. Свободная история». В конце лекции в GAIDPARK-2017 (видео материал № 22) Борис Иванович Колоницкий говорит и о проекте «1917. Свободная история» – и хвалит, и критикует.
Arzamas: Петербург накануне революции. Курс № 17: 6 эпизодов, 29 материалов. Лев Лурье о том, как жила столица огромной империи, где пили гвардейцы и дрались хулиганы, и о том, как все это в одночасье кончилось.
Arzamas: 1917 год глазами доктора Живаго. Как понять разницу между двумя революциями при помощи романа Пастернака.
Матариалы по теме 1917 Русской службы Би-би-си: Февраль 17-го: "Революции хотели все"
Спецпроект «Ленты.ру»: Революция 1917-го и многие-многие другие ресурсы.


Книги:
Борис Колоницкий. «Трагическая эротика»: Образы императорской семьи в годы Первой мировой войны. Серия: Historia Rossica — М.: Новое литературное обозрение, 2010. — 664 с.: ил. ISBN 978-5-86793-757-7
Готовится к выходу (март — июнь 1917 года): Борис Иванович Колоницкий. «Товарищ Керенский»: антимонархическая революция и формирование культа «вождя народа». Серия: Historia Rossica — М.: Новое литературное обозрение, 2017. — 520 с.: ил. ISBN 978-5-4448-0638-8


Ранее:
Революция 1917 года: стихийный бунт народа или заговор элит?, 2017-03-15
Антропология революций: Франция и Россия. 18+, 2015-11-18
Роль Костиной жены в запуске революций во Франции и России. 18+, 2015-06-10
Слуги. Подвиг слуги. Из мемуаров Юсупова, 2016-05-30
Профессиональное чтение чужих писем. Перлюстрация в России перед революцией, 2015-09-21
Фотограф Петр Оцуп: история России, Ленин, Сталин, вожди, 2016-06-13