О ресурсном национализме

akteon — 09.10.2011 Давайте обсудим несколько тезисов.
- Богатства недр принадлежат народу, на чьей территории располагаются эти недра
- Природная рента, возникающая от добычи из недр, должна отбираться государством (представителем народа-хозяина недр)
- Самый лучший способ сделать так, чтобы природные богатства достались народу – это чтобы недра разрабатывала национальная компания
- И не просто национальная, а принадлежащая государству.

Частая точка зрения – что все четыре тезиса верны. На самом деле, даже первый тезис верен далеко не всегда. Не во всех странах, так скажем. В России, впрочем, верен – по конституции. Второй верен как следствие из первого, но экономисты могут спорить, увеличивает ли такое распределение ренты благосостояние. Строго говоря, не всегда. Ну да бог с ним, положи, что и он верен. А вот с третьим и четвертым тезисом туго. Уйма людей, в том числе, стоящих и у руководства государством, считают, что оба они верны, а я по скудоумию своему никак не могу понять, почему, собственно, и более того, кажется вижу, почему они ошибочны и вредны.

Начть с того, что само понятие национальной компании не совсем ясно. Национальная – это какая? Государственная? Ну ОК, тут все понятно. А частная какая будет считаться национальной? У которой юридический адрес в данной стране? Которая на местной бирже торгуется? У которой большинство акций принадлежат гражданам и юрлицам данной страны? По всем этим вопросам видно, что само определение начинает терять особый смысл.

Что реально должно интересовать государство при добыче природных ресурсов? Во первую голову, чтобы данное национальное общество, являющееся владельцем этих ресурсов, получило максимальную долгосрочную прибыль. Вторая цель, строго говоря, уже не столь очевидная, чтобы распределение этой прибыли было «справедливым». Собственно, и неочевидность, и кавычки проистекают от того, что понятие о справедливости у всех граждан разные и консенсуса там нету. Из этих главных целей проистекают все остальные – желание вычислить, что есть «природная рента», что – «обоснованные затраты», а что – «справедливый предпринимательский доход с поправками на риск». Первую, понятно, хочется всю в казну забрать, чтобы потом раздать, а об остальных поговорить с разработчиком. Это если совсем в теории и в общих терминах.

Если спуститься на уровень ниже, то у государства с разработчиком появляется некоторый конфликт – некоторые ресурсы оказываются доходно разрабатываемыми в связке с другими, но не разрабатываемыми по одиночке, и при этом снижают удельную доходность проетка в целом. Государству, понятно, хочется, чтобы разработано было все, ему нужна абсолютная, а не удельная доходность, а разработчику часто хочется сливки снять и поехать куда-то еще снимать следующие сливки. Отсюда возникает понятие лицензионных обязательств и «недопущения разубоживания залежей». Государство размышляет о том, что вот как славно б было, если б эта доходная отрасль послужила бы локомотивом экономики, создала рабочие места для его граждан и заказы для прочих отраслей – и начинает требовать организации обучения и вводить ограничения на импорт соответствующего оборудования. Это, заметим, цель, может быть, и благая, но тоже уже не столь очевидная. Ибо в короткой, по крайней мере, перспективе подобный протекционизм приведет к тому, что на проекты будут поставляться материалы и услуги худшего качества и по более дорогой цене, что приведет и к удорожанию проекта, и скорее всего, и к затягиванию его ввода в эксплуатацию. Таким образом, часть стоимости будет просто уничтожено, уйдет на балластные потери, а часть природного богатства будет выдана тем самым поставщикам и и сотрудникам добычного проекта в виде прибавки к истинной стоимости их труда и услуг на конкурентном рынке, т.е., назовем вещи своими именами, вынуто из кармана других собственников этого природного богатства – граждан этой страны. Правда, под обещания определенных прибытков в будущем.

Но где во всем этом появляется необходимость национальных или государственных компаний? В теории да, конфликтов интересов тут много и 100% государственная компания может этих конфликтов интересов избегать - но и то вряд ли, ее менеджеры награждаются за повышение доходности компании, а не государства. Да, потом доходы госкомпании окажутся в бюджете в виде дивидендов, но конфликт интересов, как таковой, это не устранит. Но единственный ли это путь? Нет, конечно.

Всю природную ренту можно собрать налогами. Проследить за тем, чтобы месторождения разрабатывались полность можно с помощью органов технического надзора под угрозой отъема лицензии. Можно – опять-таки под угрозой штрафов или отбора лицензии заставить локализовывать закупки материалов и услуг – как это делается для автомобильных проектов. И для всех этих пунктов несть еллина и иудея, все эти меры одинаково приложимы и к государственной, и к национально-частной, и к иностранно-частной компании.

Есть, конечно, один нюанс – enforcement. Что делать, если вдруг запущенный в огород иностранный супермейджор не желает платить налоги, как было условлено, и не желает отдавать лицензию, как опять-таки договаривались. Понятно, что послать к нему урядников и тонтон-макутов, но что делать, если он в ответ призовет себе на помощь и защиту своего императорского и королевского флота канонерки и авианосцы и драгун президентского лейб-штандарта и они окажутся сильнее, обеспечат негодному супермейджору экстерриториальность и своим коронным судом рассудят, что он прав, а страна-хозяин ему за все должна по жизни. Так в истории бывало, и возможно, будет. Именно памятуя о такой опасности иностранных троянских коней, патриотичные политики от Бразилии до Малайзии проповедовали и осуществляли идеи чучхе, шинн фейна и прочих опор на собственные силы. Что ж, в их ситуации это, возможно, было и правильным решением. Коль ты зайчик, и иной управы на лису, кроме как не пущать ее в свою избушку, не имеешь, так надо, видимо, и не пущать, жертвуя возможными выгодами сотрудничества с лисой. Иное дело, коль ты лев, и на балу у тебя не забалуешь.

И тут мы из категорий абстрактных возвращаемся к российским реалиям и конкретике. В России, очевидно, наличествуют компетентные и грамотные налоговые органы, вполне умеющие и придумать налоговый режим, который соберет сколько надо прибыли с проекта (а если и сами затруднятся, то им из большой четверки с радостью подскажут, телефончики-то, чай, известны), и проадминистрировать сбор и учет этих налогов. В России имеется собственная компетентная нефтяная отрасль и много нефтяных специалистов, которых можно нанять для технического надзора за любым проектом и которые смогут прописать все требования в лицензионные обязательства и проследить за их исполнением. Такая служба вполне существует и она отточила свои зубы на собственных нефтедобытчиках.

Соответственно, совершенно непонятно, почему из всех способов решить agent-principal problem, возникающую при отношении государства со свои поденщиком, добывающим нефть, выбирать способ, который, пожалуй, сработает (т.е. будет effective в том смысле, что национальное богатство не достанется, кому не надо), но при этом весьма скрипуче (т.е. не будет efficient, в том смысле, что отнюдь не обеспечит максимизацию национального богатства, а хотя бы даже и в более узком смысле – доходов государства, от добычи ископаемых). Т.е. я не понимаю, какой смысл доверять добычу "стратегических" запасов только государственным компаниям.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив