О "героях" былых времён

antoin — 17.01.2013 В апреле 1528 года Оде де Фуа виконт де Лотрек (еле выжил от ран, полученных в битве при Равенне, командовал в битве при Бикокке) во главе армии из 28 000 человек осаждает Неаполь, занятый итальянско-испанским гарнизоном. В июле начинается эпидемия (то ли чума, то ли тиф), и за месяц гибнет больше половины его армии (по некоторым источникам вообще выжили лишь 4000 солдат), включая Оде, большинство его офицеров, и массу дворян. Наконец, 29 августа начинается отступление осаждавших, но испанцы-итальянцы настигают и рубят их в капусту, уже 30-го французы сдаются. Пленных обирают до нитки и отпускают (т.к. цель плена в то время — забрать оружие, животных и прочее имущество, в убийстве или заключении простых солдат смысла нет, хотя сами французы обычно захваченных убивали). Выжившие возвращаются во Францию пешком, вымаливая хлеб по дороге, умирая от болезней, голода или от рук крестьян, через земли которых армия проходила ранее…

Всего лет пятьдесят назад у вас было мало шансов встретить описание таких эпизодов в исторической литературе, тем более в составе систематического анализа осад, снабжения или влияния эпидемий. С тех пор многое изменилось, и в свежих статьях-монографиях найти размер жалованья испанской пехоты, размещённой во Фландрии в период 1578-79 гг. гораздо проще, чем новое исследование битвы при Равенне… Но это присказка, а разговор о другом.



У самых хитрых из моих читателей, наверно, с определённого момента уже есть смутные подозрения, что я давно и пристально слежу за темой военного дела 16-17 вв. Естественно, как и всякое наблюдение, это занятие порой рождает совершенно не относящиеся к делу мысли. Например, мысли о том, как прежние работы выглядят в свете более современных.

Зайду издалека. Дело в том, что изучение этой темы в англоязычной среде развивалось волнами, заметными невооружённым глазом. Грубо, очень грубо эти этапы можно описать так:
1) изначально за редкими проблесками царил мрак технологического детерминизма и игнорирования всего кроме узкой подборки битв, и в 1955 году г-н Робертс суммирует этот кошмар в концепцию «Военной революции 1560–1660» о четырёх тезисах;
2) концепция становится модной темой, начинают плодиться работы с её критикой или развитием, вплоть до изобретения «военной революции» Средневековья, 18 века и т.п., но главное, что были наконец реальные шаги от анализа битв к изучению иных сторон военного дела (осады, логистика, наём, финансирование и т.п.), наконец в 1988г. выходит книга Паркера о «военной революции 1500-1800», с другим набором тезисов, и теперь уже он становится «лицом» концепции и главной мишенью критиков;
3) в последнее время вышло немало работ по ещё более узким вопросам, но главное — делается шаг к пониманию того, что войны велись не в вакууме, поэтому привлекается география, демография, экономика и прочие смежные темы (правда смешно, что шизомилитаристы только недавно к этому пришли?), ждём третьего отредактированного переиздания книги старика Паркера, или кого-нибудь ещё, кто выдвинет новый вариант концепции, в названии которой уже вообще слова «революция» не будет, тем временем мода пошла на убыль и количество публикаций вроде как падает (один историк давал статистику, но я забыл, где).

Так вот, весь этот путь дал нам много изумительных примеров того, как раз за разом выдвинутые на общей информации тезисы не подтверждались при углублении темы. И вот ведь как оказывается: опровержение прежнего более новым неизбежно, но вот ощущение остаётся совсем разное. Конечно, это академическая среда, то есть довольно тесная компания, где все друг друга знают, поэтому определённые оценки вслух не говорят и в статьях не пишут, но ведь всем понятна разница того, из-за чего был опровергнут каждый тезис.

Можно конечно сидеть и радоваться тому, что мы всё-таки двигаемся вперёд в познании истины, но ведь и двигаться можно было бы побыстрее. Всё-таки, действительно опровергнутого в этой теме почти нет, потому что не было и доказанного. Иными словами, проблемы каждого тезиса, на самом деле, можно было видеть ещё в момент его озвучивания. Но одно дело, если автор осторожно высказал предположение и обозначил круг вопросов, исследование которых эту гипотезу подтвердит или опровергнет, и совсем другое, если что-то заявлено безапелляционным тоном, несмотря на игнорирование ряда важных факторов.

Скажем, что мешало при заявлении «16й век — эпоха наёмных армий» взять и изучить примеры формирования нескольких конкретных армий? (которые сразу показали применение и феодальных методов, и насильственного «забривания», и вообще существование разных видов найма)
А когда писалось выведение причин эволюции государственной власти цепочкой простых причин и следствий, где в начале стояло появление аркебузы — совсем ничего не ёкнуло? (не говоря о тонких государственных материях, достаточно было подумать, сложилось бы всё иначе с рыцарями, которых загнали в лесочек, остановили и плотно окружили орочьи орды хорошей пехоты, если бы у пехоты не было огнестрела)
Или разве нельзя было перед словами о том, как кто-то изобрёл линейные построения из небольших подразделений мушкетёров и они стали побеждать огромные пикинёрские квадраты, предложить изучить битвы в этом аспекте? (ведь, оказывается, у всех построений в то время были свои плюсы и минусы, их использовали сообразно конкретным обстоятельствам, а на исход битв их влияние всё равно было ограниченным, а уж пропорции пикинёров и стрелков больше зависели от их наличия вообще, а не от осознанного выбора)
А продвигая какие-то оружейные, тактические или стратегические нюансы как революционные нововведения, разве нельзя было задуматься о собственных знаниях об уровне военного дела Средневековья или предложить посмотреть на практическое применение новинок? (а обнаружилось, что какие-то новинки вовсе не новы, а другие по сути были пустой теорией)
Называя новую систему фортификации причиной изменения хода войн и роста армий, разве не закрадывалось мыслей о необходимой проверке этого на примерах конкретных осад и решений о найме солдат? (а это обнажило значение главным образом других факторов, дало примеры неудачной защиты новых фортеций и успешной обороны старых, открыло влияние демографии, климатических явлений и экономики)
Наконец, размышляя о невероятном росте армий и уменьшении пропорции кавалерии, неужто не хотелось собрать больше статистики? (которая показала факты, идущие вразрез с теорией, но открывающие совсем другие причины изменения армий качественно и количественно)

В общем, совсем не помешало бы историкам изучение теории и практики доказывания в судебных процессах да и просто логики. С другой стороны, тогда всё было бы скучнее, никаких ожесточённых баталий, когда кто-то бросает яркую статью, а в ответ на неё немедленно (то есть после пяти лет архивного копания) другой учёный пишет едкий ответ, ему ещё через десять лет отвечают молодые и дерзкие, ну и т.д. Ляпнул – опровергли — ляпнул — опровергли, романтика!

P.S. Зная любознательность своих комментаторов, заранее всех огорчу: нет, более развёрнуто никакие примеры описывать в комментариях не буду, возможно только потом в отдельных заметках. А здесь основная мысль в другом.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив