Неизвестный из Кашинского музея.
major_colville — 04.04.2021Хотя, как сказать неизвестный. Эту картину я увидел впервые в детстве в краеведческой книге Б.М.Кирикова «Кашин» 1988г. Шикарное по тем временам издание на мелованной бумаге с репродукциями из собрания Кашинского музея.
К тому времени у меня уже были наборы открыток О.Пархаева «Русская армия 1812г.» и жгучий интерес к военной униформе. Поэтому в каждой книге или художественном альбоме я искал портреты и картины на военную тематику, делал выписки из книг и зарисовки в музеях, разбирался с романтически звучащими старыми терминами и названиями полков, замечал закономерности и правила. Это сейчас есть интернет и множество специализированных книг и журналов. А тогда интересующемуся формой приходилось искать «вручную», по крупицам, и часто «изобретать велосипед».
К слову, знаменитый альбом В.М. Глинки «Русский военный костюм XVIII - начала XX века» 1988г., прошел как-то мимо меня, и попал в руки позже во взрослом возрасте. И в совсем другую эпоху развития униформологии, когда информации и возможностей стало несравнимо больше, а новое поколение исследователей уже стало находить в нем ошибки и неточности. Но читая воспоминания о том, какое впечатление производил альбом тогда, в конце 1980х, какой прорыв он совершил и какие эмоции пробуждал, я невольно сравниваю со своими чувствами и нахожу много общего. Но что-то мы отвлеклись.
Итак, в книге «Кашин» картина была обозначена как «Портрет Травина», 1810е годы, а в тексте написано: «Безымянные кашинские портретисты прочно держались корней и принципов «наивной» провинциальной живописи. Ранний образец ее — портрет уланского обер-офицера Травина (1810-е гг.). Торжественная значительность модели соединяется со звонкой «лубочной» нарядностью. Декоративная насыщенность достигает апогея в красном пятне лацканов, пламенеющем на иссине-черном фоне мундира. Корпусно положенные белила передают холодный блеск серебряных эполет с этишкетным шнуром и кистями. Желая лучше показать парадные атрибуты и одновременно избегая сложного ракурса, художник развернул их фронтально к зрителю. Совмещение разных точек зрения, внешняя застылость, уплощенное пространство и звучная гамма локальных цветов — специфические средства изобразительной системы примитива». Эти слова можно смело отнести и к иностранной военной наивной живописи.
Лет 10 назад мне посчастливилось побывать и в самом музее. Увидеть знакомые с детства картины вживую. Признаюсь честно, уже не помню, какая именно подпись была тогда под этим портретом, но сейчас обнаружил на одном сайте «Портрет офицера Травина, погибшего при Бородино».
Итак, интернет. Собственно с него сейчас все и началось. Мне захотелось узнать поточнее, кто изображен был на разного рода гравюрах, картинах и рисунках, попадавшихся в детстве и юности. Многое действительно нашлось. А что-то даже сейчас остается неизвестным. Напрямую портрет Травина не особо ищется по поисковику, хотя книга давно выложена в интернет и даже в разных форматах.
В общем, льщу себя надеждой, что «опубликовав» его в жж, поспособствую популяризации и привлеку внимание специалистов по Наполеонике и первой половине XIX века, которые смогут более точно определить персонажа. Все-таки это не мой период).
От себя же скажу следующее.
Если принять версию музея, что это офицер, погибший при Бородино, то единственный армейский уланский полк с красным прибором – Чугуевский. И он не участвовал в Бородинской битве. Теоритически, конечно, могло быть всякое – адъютантство, например. Но скорее всего это просто романтическая легенда, возникшая при приеме портрета в музей.
Такое, к сожалению, случалось не раз и потом перекочевывало в музейные подписи и книги. Персонажей произвольно записывали в декабристы или герои Отечественной войны 1812г. – наполовину из идеологических соображений, наполовину от незнания тонкостей униформы и наград. Путали полки и фамилии: пришло из собрания Измайловского полка, значит гвардейцы-измайловцы, а не другой полк; из архива условных Зралко-Забокжецких – значит они, а не портреты их дальних родственников или просто посторонних людей, оказавшиеся по каким-то причинам в их поместье. Более того, существовал даже «метод узнавания»! Похож на Лермонтова – значит Лермонтов. Молоденький офицерик, моложавый и миловидный – не иначе Надежда Дурова.
О переатрибуции портретов и картин с подобной предысторией не раз писалось на страницах журнала «Старый цейхгауз», а в 2019г. вышла книга А.В.Кибовского «500 неизвестных».
Но мне здесь видится все же более поздний период. В 1819г. красный приборный цвет воротников и лацканов был установлен для полков 1й уланской дивизии: Владимирского, Сибирского, Оренбургского и Ямбургского. Белый приборный металл для всех уланов, что собственно и осложняет поиски. Помочь с точным определением полка могла бы уланская шапка, ее цвет отличался по полкам. Но увы, ее на картине нет…
Пример офицера из полка со схожей формой. Но картина совсем другого качества, да и просто деталей гораздо больше. Бросаются в глаза награды, а у нашего «кашинца» их нет.
В истории Ямбургского уланского полка упоминается Василий Александрович Травин. Начал служить в полку юнкером. В ноябре 1819г. произведен в корнеты. В январе 1823г. поручик Травин уволился «по семейным обстоятельствам», с традиционным повышением в штаб-ротмистры и правом ношения мундира. Вполне возможно, что этот портрет был заказан в честь знаменательного события в жизни Василия Александровича - производства в первый офицерский чин. Это, либо его малый срок службы, объясняет отсутствие наград.
Итак, возможно, перед нами именно корнет или поручик Ямбургского уланского полка В.А.Травин, начало 1820х гг.
Неизвестные из Псковского музея.
Неизвестные из Брестского музея.
Неизвестные из Берновского музея.
© 2017-21 major_colville
Использование любых текстовых материалов данного блога допускается
при условии обязательного размещения гиперссылки http://major-colville.livejournal.com