не ругайте меня за эту ерунду

sasha_bor — 12.06.2011 Как хорошо, Господи! Троица сегодня! Утром подметил: пузо мое растет совершенно немыслимыми темпами – три раза ужинаю! Жена спросонья сказала на это: пить надо меньше! Впрочем, я много и не пью, оно само растет.

Все потому, что я в детстве смеялся над толстым одноклассником Андрюшей и вслед за всеми остальными называл его «Пузькой». Вот, а теперь я и сам – Пузька. Достойное по делам своим приемлю, помяни мя, Господи, во Царствии Своем. Меня, меня помяни, Господи, тоже Пузьку.

Одна очень дорогая мне близкая Ксения написала вот что:

Потому что ощущение, что все – абсолютно все – спились, инфантильны до предела, не способны ни на какие – ни на какие, вообще – поступки, и ничего уже не в состоянии хотеть – даже для себя.
Ощущение, что генофонда просто нет.

Он есть, есть он – куда ж ему деваться?..

Спились? В общем, да, наверное…

Инфантильны? А где ж тут, Ксюша, дорогая, фантилий-то наберешь? Инфантильны, инфантильны…

Хотеть для себя? Это, Ксения, непозволительная роскошь. Последний раз я что-то хотел для себя, когда у меня загнила челюсть, и я сидел в кресле у стоматолога. Да и то, в общем, я желал себе только смерти. Мгновенной и небольшой, как в песенке поется…

Но всё это, конечно же, ерунда. Главное, Ксюш: я верю в Бога. Они, толстые инфантильные пьяницы – они тоже верят в Бога! И вот это вот: самое главное! Что такое генофонд? Плюнуть на него и растереть – херня весь этот генофонд. А вот вера в Бога – нет, не херня.

Если, например, девочка уходит от одного пьяницы к другому пьянице за генофондом, то это называется красивым словом «идиотизм». Кажется так. Потому что не за генофондом надо гоняться, а за Богом! Я так думаю.

А поступок, все-таки, на который они способны – вот он, на ладони!

Смотри-ка сюда: толстые инфантильные алкаши, неспособные ни на что, неумытые, оборванные, пошатывающиеся с утра от любого ветерка, ничего не хотящие в принципе даже для себя, вдруг берут и верят в Бога и, смотри-ка, берут и идут зачем-то в церковь! Не смотря ни на что! Это ли не здорово? Это очень даже отлично!

Стоят там, в притворе, вздыхая из самой своей глубокой глубины позавчерашним перегаром, и ничего не боятся. Потому что им ничего не страшно.

Вот, например, во время французской говнореволюции дамы платили немалую денюжку палачам, чтобы после казни те их не насиловали. И что же? Их все равно, конечно, насиловали, но, по крайней мере, они умирали на гильотине с мыслью, что их труп потом не оттрахают. Трахали. Тогда в чем же дело? В деньгах? В генофонде? Какая разница, где распялят твой труп: в Финляндии или в Караганде?

Игумен Никон (Воробьев) – кажется он, – когда прочитал Солженицынский «Архипелаг ГУЛАГ», сказал: «Не-е-е, у них там санаторий какой-то был!» Видишь, Ксения, санаторий!

Тогда что же выходит? Что получается? Получается только одно: главное – это вера в Господа нашего Иисуса Христа! А без веры – да хоть африканский самец трехметровый с незамутненным родственниками генофондом в пипиське будет, а нет у него веры: и его потом трахнут, мертвого. Ей-ей трахнут! Обязательно трахнут! Сколько б нефте-денег он бы там от щедрот своих не приплатил, хоть миллиард! Обязательно убьют, или сам он по себе помрет, а потом обязательно трахнут! Спрашивается: а чего он хотел? Чего?

А мне теперь хорошо, мне теперь очень хорошо. Вот ехали мы по Святой Земле недавно с одним моим священномонахом в автобусе, он меня спрашивает: «Ну, а что ты хочешь?» – «Ничего, – говорю, – отче! Ничего не хочу! Все у меня есть, я всем доволен, мне Бог все дал!» – «А как же амбиции? – спрашивает, – Ты же должен к чему-то стремиться, нет?» – «Нет, отче, – говорю и сам себе верю, – никому я ничего не должен, у меня все есть, все мне Бог дал! А амбиция у меня только одна: вот жил с Богом, дай Бог с Ним и помереть, чтоб не потерять бы только Его. А остальное как-то неважно».

Ваня у меня вчера спросил: «Пап, а почему на Троицу в храме трава валяется, и веточки кругом понатыканы?» Что называется «поймал»: я ж не задумывался никогда. Ну, – отвечаю, – знаешь почему? Потому что трава, веточки с живыми листьями – это символ возрождения, воскресения. В том числе, и твоего, и моего. Вот было все зимой дохлое, нищее, было очень паскудно людям жить. Смотрят они на деревья, а те – черные, мертвые, вроде, простые палки некрасивые такие понатыканы по сугробам, вот вам и деревья! А в них таки жизнь! Есть она там, была! Просто это мы не видели! Всё и всегда Духом Святым дышит. Вот и теперь несут на Троицу и на Духов день в храм веточки всякие, траву сыплют на пол: это наше с тобой воскресение. Вот посмотри на меня: я толстый, некрасивый, унылый, да и старый, в общем, уже довольно-таки, а вот случится воскресение, и я опять стану молодым, красивым и зеленым.

А я? – спрашивает Ваня. И ты, – говорю, – и ты обязательно!..

Такие дела.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив