Народные волшебные сказки

ru_psiholog — 21.12.2021 Почему в эти сказках так много мачех? И шире: почему вообще в сказках детей - и маленьких, и подросших - постоянно стараются как-то извести? Не мачеха, так царь, а то и родные родители. Почему так часто герои попадают в лес (даже если их туда не кто-то послал или завёл, а сами пошли), а в лесу попадают в какую-то избушку или дом и неизменно претерпевают там всякие испытания, часто настолько жестокие, что мы, став родителями, начинаем задаваться вопросом - а у этих сказочников вообще всё в порядке с психикой было? как такое можно рассказывать детям?



Ответ можно найти в известной работе Владимира Проппа "Исторические корни волшебной сказки". Книге уже 75 лет (она вышла в 1946 году), так что это объяснение достаточно хорошо известно, но всё же ещё не стало общим местом, тем, что "знают все". Поэтому не лишним будет поговорить об этом в нашем литературном клубе.

Если коротко: волшебная сказка основана на явлении, которое известно как инициация - обряд, знаменующий переход подростка во взрослое состояние и посвящение его в полноценные члены общества.
В основе сказки - речь именно о сказках а) народных, а не литературных б) волшебных, а не бытовых, сатирических, плутовских и прочих более поздних видах - лежит то, что рассказывалось посвящаемым во время инициации в метафорической форме.

Отсюда следует несколько выводов.

1. Народные сказки никогда не предназначались детям.

Напротив, изначально такие рассказы (потом ставшие сказками) следовало скрывать от "непосвящённых". Да и позднее целевой аудиторией сказок были не малые дети, а подростки и молодёжь, а дети слышали их уж заодно, находясь рядом.



2. Зарождение волшебных сказок произошло в период родовых общин, в доземледельческую эпоху охотников и собирателей.
Поэтому герой часто должен каким-то образом вступить во взаимодействие с животным - поймать его, укротить, а то и оказаться поглощённым им, чтобы получить его силу и обрести власть над ним (а в его лице и над всеми его сородичами в широком смысле). Или на худой конец раздобыть какие-то труднодоступные и опасные растения или плоды с той же целью.

В результате герой, как считалось, получал "духа-помощника" в образе какого-то животного - в сказке это "волшебные помощники"-животные, которые часто как будто выполняют за героя все задания, а ему остаётся только присвоить результаты. Нам может казаться, что герою просто повезло, а сам он тут как бы и ни при чём, но изначально эти "волшебные помощники" олицетворяли ту самую магическую силу посвящаемого, которую он получал в результате инициации. Позднее, когда эти мифологические представления уже были забыты, в сказках появилась мотивировка обретения такого помощника в награду за какие-то моральные достоинства героя (пожалел животное, получил помощника в качестве выкупа или благодарности, либо в наследство от умершего родителя за уважение и послушание и пр.)



3. Изначально героев сказок никто не хотел убить или как-то извести - напротив, они должны были пройти испытание, чтобы обрести магическую силу.

Поэтому мы можем видеть, что волшебные сказки построены по одному глобальному принципу: герой так или иначе отправляется в путь, чтобы пройти испытание, переродиться (часто буквально - умереть и вновь воскреснуть) и вернуться домой в новом качестве, а мотивация, с которой он в этот путь отправляется, глубоко вторична. Опять же с течением времени изначальный смысл был утерян, и в сказке появилась необходимость придать испытанию, которое должен пройти герой, дополнительную "внешнюю" мотивировку. Тут-то и появились злые мачехи, завистливые сиблинги и жадные цари, которые жаждали избавиться от героя либо раздобыть его руками какие-то ценные вещи для себя.

Интересно, что, если в качестве причины избавления от детей выбирался голод, то в сказке это делали вполне себе родные родители - поскольку эта причина была хорошо понятна людям не только в Средние века, но сохраняла свою актуальность и много позднее, благодаря чему "мать" в сказке заменялась на "мачеху" уже, можно сказать, "на наших глазах", то есть в период, когда народные сказки стали собираться, записываться и издаваться учёными.



Наглядно это можно проследить по сказке братьев Гримм: "Якоб и Вильгельм Гримм записали «Гензель и Гретель» со слов Дортхен Вильд; сказка была впервые издана в знаменитом сборнике 1812 года. В этой истории лесоруб и его жена — биологические родители и вместе разделяют вину за отказ от своих детей.(...) В более поздних выпусках были сделаны некоторые небольшие пересмотры: жена становится мачехой, а лесоруб выступает против планов своей жены оставить детей [в лесу], сделаны религиозные вставки".

Ещё интересней сказки типа "девица в мужском доме", где девушка живёт у лесных братьев - богатырей/разбойников/гномов.
Эти лесные братья - молодые мужчины племени, проходящие обряд посвящения и живущие в отдельно построенном "мужском доме" до вступления в брак. Девушка, попадающая в такой дом, ведёт хозяйство, пользуется уважением среди "братьев", что отражает когда-то существовавшие реалии; однако, как считается, она жила с "братьями" отнюдь не "как сестра", а находилась с ними в "свободных отношениях" (в чём и заключался основной смысл её пребывания там).

В такие дома девушек могли отправлять (продавать) сами родители; их могли увести насильно или похитить; в каких-то случаях девушки шли на это служение добровольно.
Однако позднее такой обычай стал казаться диким, и в сказке девушка уже попадает в дом случайно, спасаясь от злой мачехи, которая хочет её убить, а её сожительство с лесными братьями обычно подчёркнуто отрицается.

После некоторого периода девушку с почётом и подарками отпускали домой, где она выходила замуж, иногда и за одного из своих "временных мужей". Однако, чтобы вернуться из "мужского дома" в общину, она должна была пройти обряд посвящения, т. е. умереть и вновь воскреснуть.



С этим же обычаем, по-видимому, связаны и другие сюжеты попадания девушки в лесной дом к чудищу, медведю, змею, Морозке и пр. - в том числе сказки типа "Маша и медведь", где девочка выполняет обязанности жены по хозяйству: убирает дом, готовит еду, а потом возвращается домой с коробом пирогов, но, разумеется, о её сожительстве с медведем никак не упоминается. В другой сказке девочка отсылается в дом к медведю, где она должна проявить свои хозяйственные умения и сыграть с хозяином в жмурки, после чего получить дары.

Примечательно, что мотивировка отправления героя на испытание вообще никак не отражается на развитии дальнейшего действия: хотела ли от него избавиться злая мачеха, братья/сёстры, царь либо завистливый царский придворный, был ли он обещан или продан таинственному незнакомцу, отправился ли он на выручку другого персонажа по своей воле, по приказу или просьбе другого персонажа, пошёл добывать волшебное средство ради исцеления родителя или просто хотел его заполучить - это не оказывает влияния на построение основного хода действия, которое во всех случаях оказывается одинаковым. Как отмечает Пропп, "можно вообще заметить, что чувства и намерения действующих лиц не отражаются на ходе действия ни в каких случаях... В то время как начало сказки разнообразно, середина и конец гораздо более единообразны и постоянны", поэтому "начало есть производное от середины или конца".

В глобальном смысле морфологической основой волшебной сказки является героический миф, в котором "упорядочивание хаоса отнесено к формированию личности героя, способного в дальнейшем поддержать своими силами космический порядок".

Ближе к современности сказки стали нагружать всевозможными психологическими, психоаналитическими и прочими смыслами.

Что нам со всем этим делать и в каком виде подавать нашим детям, уже другой вопрос )

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив