нацвопрос в свете советской практики
ploschadka_left — 04.01.2011 Национальный вопрос, этот "гнилой зуб" левого движения по определению Ленина, разделял, разделяет и продолжает разделять левых (впрочем, не только он).Взглянем, однако, на него с точки зрения практики, а иной практики, кроме как советской, у нас ведь и нет, в сущности.
Отношение к советскому опыту само по себе тоже есть "конфликтная территория", но, в силу того, что советская история включает в себя несколько фаз, каждый из непримиримых оппонентов может найти себе тот "кусочек", который его представлениям о социализме, например, отвечает больше всего. Если же находятся такие, которые всему периоду с 1917 по 1991 год отказывают в релевантности проблематики социализма (а такие находятся, считая уже и Ленина грубым извратителем учения Карла Маркса, и отказывая ему в праве на звание правильного социалиста - то с ними лично мне даже на этой толерантной площадке дискутировать не о чем).
Сам же я придерживаюсь концепции единого, хотя и многофазного СССР, и, как заметил историк В.П.Булдаков, в современной западной историографии советского периода такое представление имеет место быть - например, во французской школе историков, рассматривающих всю историю СССР как единую Революцию, которая началась в 1917-м и закончилась в 1991-м (аналогично Революции французской, начавшейся в 1789 и закончившейся в ноябре 1799 года переворотом 18 брюмера).
Национальный же вопрос я хочу рассмотреть в преломлении трех военных операций, который советские коммунисты проводили в очень разные периоды истории - польская кампания 1920-1921 гг., советско-финская война 1939-1940 гг, (она же Зимняя война) и действия ограниченного контингента советских войск в Афганистане, начавшиеся в 1979 году.
Очень сильно упрощая - и я готов получить вполне справедливые упреки за то, что ставлю три этих события в один ряд, фактически повторяя тезис антикоммунистов 90-х, которые делали то же самое, правда, чтобы доказать неизменность ставки СССР на экспорт революции в мировом масштабе - я все-таки, при всей разнице исторического контекста этих трех войн, хочу заметить, что общее у них тем не менее было. И было это расчетом на, условно говоря, ответную благодарность угнетенных.
То есть в 1920 году Красная Армия и руководство Советской России (включая Ленина) рассчитывали на подьём польских рабочих и крестьян, которые снесут пилсудчиков (хотя цель той войны была дальше - Берлин и помощь немецким революционным социалистам), в 1939 Сталин и руководство СССР, посылая РККА в поход на финнов, ожидали революции в тылу противника или, как минимум, массового перехода финских рабочих и крестьян, одетых в военную форму, на сторону сформированного в занятом советскими поселке Терийоки правительства Куусинена, а в 1979 большой расчет делался на поддержку крестьянами Саурской революции.
И во всех трех случаях все пошло совсем не так. Польский фронт не рухнул и мы были остановлены под Варшавой, финские рабочие, в том числе и даже левонастроенные, хорошо помнившие белофинский террор 1918 года, ожесточенно сражались против классово близкой им РККА, а афганские крестьяне даже не то что отказывались брать землю и воду, отобранную у богатеев-феодалов, так еще и шли в бандформирования, чтобы убивать шурави.
Можно, на мой взгляд, говорить о том, что каждый раз советские - в том числе и Владимир Ильич Ленин, в отсутствии уважения к которому меня обвинить трудно - переоценивали фактор классовый и недооценивали фактор национальный (или тесно с ним связанный культурно-религиозный). Более того, именно то, что все эт опроисходило при столь разных руководителях, как Ленин, Сталин и Брежнев, делает это особенно поучительным.
Беря более широко, здесь, возможно, просчет доктринальный - потому что марксизм на своем раннем этапе не уделял национальному вопросу большого внимания, а в дальнейшем глубокого рассмотрения его не произошло (как не относись к И.В.Сталину, а одной статьей, пусть и классической, здесь не обойдешься, тем более что ситуация менялась - и меняться будет).
Доктринальность этого просчета иллюстрирует и теоретическая беспомощность позднего советского марксизма в его оценке Иранской революции 1978 года, которая, с одной стороны, была антиимпериалистической, с другой же - религиозной (временами до мракобесности) и крайне антимодернизационной.
Характерно и то, что на втором этапе советско-финской войны задача перед РККА ставилась уже более прагматическая, то есть чисто геополитическая, и она была выполнена. И Великая Отечественная война практически с самого начала была представлена советским руководством и советской пропагандой, обращенной к советскому народу, именно как война национальная, Отечественная, а отнюдь не классовая. То же самое происходило и в дальнейшем, когда в Москве создавались и славянские комитеты, и "Свободная Германия" (в которой упор тоже был на национально-патриотический антифашизм, а отнюдь не классовый).
Сейчас, когда мы после разгрома 90-х годов начинаем многое заново, очень часто говорят о возвращении к марсизму, якобы деформированному советским опытом. Это отдельная история, которая заслуживает отдельного рассмотрения - кто и чего деформировал, деформировал ли вообще, - но здесь кроется еще одна опасность - то есть наступить вновь на те же грабли в виде недооценки вопроса национального (который раннему марксизму был присущ - и на этом я уже настаиваю).
Нисколько, естественно, не недооценивая вопрос классовый (такая опасность тоже имеется, и от всякого рода национал-коммунизмов нужно шарахаться даже сильнее, чем черт от ладана).
Вот что бы мне хотелось - пусть и крайне контурно - зафиксировать в этой намеренно дискуссионной заметке.
|
</> |