Моя первая курица

my_first_time — 19.12.2013 В детстве я  была крайне занятым ребенком. Чтобы унять  жажду  освоения окружающего пространства,  мама  постоянно меня пыталась  приобщить к  полезной деятельности.  Музыкальная школа,  кружок  рисования,  верховая езда,  занятия археологией.

Она безвылазно  находилась на работе,  будучи начальником планово-экономического отдела огромного  промышленного комплекса.  Мне оставляли утром  еды на день и покидали  до глубокой ночи. Таким образом, я была предоставлена самой себе.

Да, времени  на личную жизнь  практически не оставалось. Может, оно и к лучшему.

Поэтому в восемнадцать лет я  выходила  замуж без практических знаний о жизни (как приготовить омлет  сотней способов), но зато  знала, кто  такие скифы,  умела играть гаммы и рисовала  натюрморты с кубическими  фигурами и  фруктами. Да, и с лошадью я  тоже умела управляться.

Муж был старше на  пять лет, но,  как и мама, постоянно отсутствовал на работе.  А по возвращению ожидал, что его будут кормить и лелеять.

Первое мое столкновения с   едой, как  объектом  приготовления,  случилось  через неделю после свадьбы. Три дня нам было не до еды, а потом он уехал в командировку.

Свекровь принесла курицу. Не живую, слава богу. И за это спасибо.

При моей попытке затолкать синюю тушку в холодильник она   непреклонно сказала, что курочку  надо  готовить сразу, потому что она буквально вчера еще  бегала.

Я смотрела на курицу, подавляя  рвотные позывы, курица отвечала  мне  таким же мутным взглядом.

Не знаю, как насчет  «вчера бегала». По мне, она была ровесницей сфинкса у египетских пирамид. Жилистые длинные ножки,  худая шейка, свернутая набок и  глаза, закаченные в предсмертной муке под гребешок. Блин… я люблю животных. Но не до такой степени.

Это сейчас куры лежат в  пакетах, как хлорофилловый продукт, выращенный и расфасованный   на неведомой плантации. Эти куры  никогда не бегали и не квохтали.  Они росли сразу так… кусочками. На одной грядке   сотни ножек, на второй  - крылышки, на третьей – грудки.

Но  это  бедное, умерщвленное  неведомым садистом  животное,  было жалко. А свекровь стояла  гранитным обелиском над душой,  желая  посмотреть,  чем  Эта  Глупая  Девчонка будет кормить Сокровище Всей Ее Жизни.

Я брезгливо отогнула крылышко и с тоской подумала,  как   буду пилить  тушку.

Никаких вам микроволновок, комбайнов и  электронасадок, блять. Только  ножи, только хардкор.

По  инструкции  свекрови, царствие ей небесное, я  опустила курицу в холодную воду, чтобы она вышла из анабиоза. Курица плавала  в  кастрюле синим айсбергом, а я представляла  себе, как  в этой кастрюле плавает  свекровь. Кролем на спине.

Потом  она (свекровь) смилостивилась и ушла смотреть телевизор, я вздохнула с облегчением и  начала яростно кромсать  куру тупыми ножами.  Животное сопротивлялось и выскальзывало из рук, как  резиновое.  После того, как я порезала палец, я поняла, что  курица меня сильней и с досады начала ее  шлепать  молоточком  для отбивных. Делала это  конспиративно, через полотенце, чтобы свекровь не  запалила  меня на горячем. Постепенно  увлеклась и лупила  по  курице  от души, в такт воплям  Пугачевой, поющей в радио какую-то лабуду. Когда  объект  избиения накрыт  полотенцем,  совесть мучит значительно слабее.

После  того, как  Пугачева  покончила с миллионом алых роз или  с паромщиком… или я  не помню уже, с кем точно,  я раздрабаданила  эту курицу  в одну сплошную отбивную.  В живых осталась только голова, продолжающая смотреть на меня скорбно и печально.

Я отпилила  ей лапы,  а потом услышала величественные  шаги  свекрови в длинном коридоре.  Пришлось в панике запихивать курицу   в  приготовленную кастрюлю с водой и  трамбовать ее там  крышкой.

Голова  упорно  высовывалась  из кастрюли – в шее оставались несломанные косточки,  но я наконец ее  запихнула  куда-то в куриную задницу.

Когда свекровь вплыла на кухню, я чистила  картошку. Типа, для супа.

- А где курочка? – поведя  брежневскими бровями, спросила свекровь.

- Варится, -  ответила я осторожно.

- Давно?

- Двадцать минут, - не моргнув глазом, соврала я.

Свекровь  сунула нос в кастрюлю, царственно  выдала указание бросить лаврушки  за полчаса до  окончания варки и – аллилуйя! -  отправилась домой,  к  кастрированному коту,  неполитым цветам и  соскучившимся соседкам.

Я начала думать, сколько  нужно варить  животное, чтобы его можно было употребить в пищу. Выжить после всех моих зверств курица, конечно, не могла. Чтобы проверить мясо на мягкость, я периодически  тыкала ее вилкой.  Эта курица убила во мне всякую человечность.

Через три часа  куриная голова, затолканная  в  тушкин зад,  высунулась  из кастрюли наружу и начала на меня смотреть взглядом  распятого Христа.  Выносить эту  муку было выше моих сил, и я выключила  плиту  к такой-то маме.

В восемнадцать лет самым моим энергичным выражением было «гребаный Винни-Пух». Сейчас лексикон изрядно расширился, и я могу  назвать  недоваренную курицу  гораздо  более  изысканно, но на тот  момент  я могла сказать только «сука ты, курица».

Приехавший вечером  муж  хотел жрать. На вопрос «а  что  у нас  есть?» я мрачно ответила, что  у нас есть вареная курица. Он обрадовался и полез в кастрюлю, из которой  на него смотрела  распухшим взором   покойная  кура.

Далее, каждый может  додумать историю в меру своей испорченности.

1.      Муж лег спать голодным.

2.      Муж  вытащил утопленницу, сделал ей искусственное дыхание *зачеркнуто*,  разрезал ее на части и   употребил по назначению, то бишь  в пищу.

3.      Подал на развод.

Сейчас  я из курицы  могу сделать не только  персонаж для  музея восковых фигур, но и  нечто  привлекательно в гастрономическом плане.

Но я  хочу назад. В свои восемнадцать лет.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив