Многоликая Анна или Сколько меха нужно женщине, чтобы стать Карениной?
na_shpilke — 11.12.2012
В последнее время френдлента все чаще обсуждает два вопроса: конец
света и образы Анны Карениной. И если по поводу первого
сказать мне абсолютно нечего, кроме как "поживем -
увидим", то касательно второго я искренне благодарна мистеру Райту
(режиссеру последней экранизации), за то что снова вынес эту тему
на повестку. Выскажусь с удовольствием.
Итак, Анна... Толтой говорил, что её персонаж был задуман, дабы
стать
его женским портретом. А она возьми и превратись
в символ русской женской судьбы. Да еще и на столетия вперед. Да
так лихо, что пережить эту судьбу стремится сегодня каждая вторая
актриса по обе стороны Атлантического океана. А то и каждая первая,
о чем красноречиво свидетельствует тот факт, что роман Толстого
экранизировали больше 30-ти раз, а театральных постановок и не
счесть вовсе.
Нередко сталкиваясь с рассуждениями типа "какая же именно Анна
настоящая?" - какой актрисе это действительно удалось, а
какая - всего лишь самозванка и никакой Карениной от неё и не
пахнет, здесь я не ставлю подобной задачи
ну может, совсем
чуть-чуть, даже наобророт! Я честно считаю, что раз речь
идет о символе, то Анна у каждого может быть своя, пусть и
опирающаяся на общие столпы типажа и образа. Так что гораздо
интереснее посмотреть, как в зависимости от интерпретации её
истории, подбирается и меняется сама Анна и её облик.
Но как ни крути, общие рамки типажа Анны есть и созданны они были
самим Толстым:
Блестящие, казавшиеся темными от густых ресниц, серые
глаза дружелюбно, внимательно остановились на его лице, как будто
она признавала его, и тотчас же перенеслись на подходившую толпу,
как бы ища кого-то. В этом коротком взгляде Вронский успел заметить
сдержанную оживленность, которая играла в ее лице и порхала между
блестящими глазами и чуть заметной улыбкой, изгибавшею ее румяные
губы. Как будто избыток чего-то так переполнял ее существо, что
мимо ее воли выражался то в блеске взгляда, то в улыбке. Она
потушила умышленно свет в глазах, но он светился против ее воли в
чуть заметной улыбке.
Внешним прототипом Карениной стала Мария Гартунг (Пушкина) - дочь
Александра Пушкина:
К этому образу, на мой взгляд, особенно близка советская
Каренина Татьяна Самойлова:
Мария Пушкина, судя по портрету, довольно точно унаследовала
черты своего отца, который, как мы помним, славянином вовсе не был,
что весьма явно проявилось и в его внешности. Видны эти
экзотические южные нотки и во внешности его дочери. Они же
проскальзывают во внешности Самойловой: в разрезе глаз, форме губ и
скул. И даже в свойственной её лицу (при определенных ракурсах)
некоторой надменности восточной принцессы:
На фоне окружающих она выглядит настоящим тропическим цветком
- необычным и непривычным:
И её макияж и костюмы аккуратно это подчеркивают: загибающиеся
к верху "стрелки" на верхнем веке подчеркивают миндалевидную форму
глаз и их легкую раскосость; очень осторожно используются вышивка и
кружево, ибо подобная внешность требует определенной степени
лаконичности. По этой же причине меха, в которые кутается
Каренина-Самойлова это норка - густой, но коротковорсный мех,
который позволяет женщине этого типажа выглядеть дорого и
элегантно, а не баХато:
И пожалуй, самым неудачным является белый наряд Самойловой,
где сложная прическа + мех + тюлевый бант и высокие перчатки на
фоне её внешности, превращают актрису не в элегантную Каренину, а в
восточную невесту.
А возвращаясь к образу в целом, вполне возможно, что это и
есть сердце данной интерпретации: Анна вовсе не была грешной или
испорченной, поэтому печальный исход вовсе не был её наказанием.
Она изначально была, не такой как все - слишком
экзотической для своего времени и общестава, а потому и
не вписалась в рамки. Ей для жизни и процветания нужны были совсем
другие условия, а если их нет, твоя судьба - гибель на морозе. В
этом несомненно есть расхождение с замыслом Толстого, и
одновременная романтизация образа Карениной. Возможно, так в
Советском Союзе хотели привлечь массы к классике.
И совсем по-иному воспринимается другая русская Каренина - тоже
Татьяна, но Друбич:
В её лице уже нет экзотических нот "тысяча и одной ночи", но
благодаря этому такая Каренина становится гораздо ближе в
смысловому портрету, нарисованному Толстым. У Татьяны Друбич
красивое лицо с правильными и довольно округлыми чертами. И только
линия губ привностит элемент силы, стойкости. Но он здесь явно не
доминантен.
Такому лицу особенно хороши безмятежность, спокойствие, а
сильное страдание его искажает. Точно также как уход от мужа к
любовнику исказил и саму Анну. Для подобного лица
выражение нервозности и бесспокойства не является естественным, так
же как "жизнь во грехе" не естественна для Карениной. Ввиду чего и
трагический исход.
Куда органичней выглядит на таких лицах выражение тихой грусти,
которая и могла бы быть на лице Анны, оставайся она в законном
браке, пусть и с нелюбимым мужем.
Во многом схож с Друбич и ей Карениной западный вариант в
исполнении Софи Марсо.
Опять же - лицо плавное и округлое (более плавное, чем у
Друбич), прекрасное в своем спокойствии:
Здесь тоже нет никакой экзотичности (как у Самойловой). Что
позволило ходожникам по костюмам быть гораздо смелее. Есть в
нарядах Марсо некоторое стремление подчеркнуть её "русскость", как
бы убедить зрителя, что именно она и есть настоящая Анна. Нет, это
конечно не кокошники - русская душа проявляется в нарядах через
обильное украшательство, любовь к богатому декору, к
анти-минимализму, которая столь свойственна русским: здесь более
пышный мех, крупные сложные украшения, рюши, сочетание черного с
золотом, камеи. А т.к. внешность у Софи Марсо европейская, она все
эти приемы выдерживает достойно:
Или почти достойно, но здесь вина все-таки не актрисы, ибо
художник все же не удержался и возрузил на её голову этот странный
кокошник:
А оденьте в такой наряд Каренину-Самойлову, и получится
Шахерезада:
В любом случае, типажи Друбич и Марсо показывают совсем другую
Каренину - сломленную чувством собственной вины и общественным
осуждением, пытающихся противостоять, но не выдерживающих напора.
Их образы не столь романтизированы, как образ Самойловой. Если
образ последней, образ аутсайдера, изначально не
вписывающийся в общественные рамки, то образы первых говорять, что
они вполне могли бы жить по уставу, лишь предаваясь "светлой
грусти", но избегая сильных потрясений и чувств, которые их и
сломили.
И наконец Анна последняя, актуальная:
В промо к экранизации звучит выражение "новая интерпретация".
И я ни на минуту в этом не сомневаюсь. И не только потому, что
фильм снят скорее в формате мюзикла, но из-за совсем другого образа
Анны. Не будет заострять внимание на том, является ли Кира Найтли
слишком молодой, слишком худой или слишком не-русской, чтобы играть
Каренину. Лучше посмотрим на кое-что другое - на её черты и типаж.
В отличие от предыдущих Карениных, у Найтли совсем не спокойное
лицо. В её мимике и чертах все время скользит неврозность. Как раз
не спокойствие, а бесспокойство кажется её нормальным состоянием -
она то, что называется restless. Наверное поэтому далеко не всем
близка её манера игры - со слишком подвижной мимикой и даже
некоторой истеричностью, с ощущением, что она все время на грани.
Наверное поэтому именно её пригласили сыграть психически
неуравновешенную пациентку Юнга в "Опасном методе".
Этими бесспокойством и неуравновешенностью Найтли зарядила и свою
Анну. Теперь это женщина, которая изначально ищет повод к
страданию, ибо как раз такое состояние для нее более естественно. В
отличие от Анны-Друбич и Анны-Марсо, для Найтли-Карениной
спокойствие и размеренность не нормальны, её не пугает накал
страстей, он её подпитывает. Такой человек как наркоман упивается
своими страданиями. А трагическая развязка это результат
чрезмерного накала, когда физически нет возможности его
выдерживать. Опять же, другой типаж - другая Анна.
Смортя на такое лицо, появляется чувство, что человек к любой
момент готов либо зарыдать, либо взорваться истерическим смехом,
либо сорваться на крик:
И костюмы здесь, естественно, ей под стать - более
театральные, драматичные, over the top, с легким ощущением
современности и истерии: густые и пышные объемные меха, перья,
шляпы, вышивка золотой нитью. И побольше:
Вот так бывает: одна книга, один персонаж и такие разные
Анны и их меха.