Мемуары. Постигая солдатскую науку...

nikolay_suslov — 12.03.2021 Я раньше думал: «лейтенант»
звучит вот так: «Налейте нам!»
И, зная топографию,
он топает по гравию... (Михаил Кульчицкий, 1942)

Сапоги всмятку
(Из воспоминаний Анатолия Ревенко)

Жил я в Кемерово. После окончания школы работал в авторемонтных мастерских УВД Кемеровского облисполкома. На учёте состоял в комсомольской организации управления. Там я был один рабочий среди гражданских сотрудников и офицеров! Жизнь моя была насыщенной и интересной. Под руководством мастера я овладевал специальностью автослесаря, а как член профсоюза участвовал в различных мероприятиях. По направлению от райвоенкомата на курсах ДОСААФ в свободное от работы время выучился на радиотелеграфиста. Активно занимался спортом – стал разрядником по боксу. И всё это было подчинено одному – поступить в военное училище. Да не в какое-нибудь, а в Высшее политическое училище МВД СССР. Это была моя голубая мечта.
В июле 1971 года получил вызов в Ленинград на сдачу вступительных экзаменов. Да, экзамены были трудные, но я подготовился основательно и справился со всеми испытаниями успешно! Не мог я подвести свой родной трудовой коллектив (шутка).
С 1 октября 1971 года стал курсантом. Теперь в моей жизни было главное – освоить навыки простого солдата. В нашей 31-й учебной группе только около половины курсантов имели опыт армейской службы, треть, как и я, пришли от рабочего станка, остальные – со школьной скамьи. На практических занятиях по военным дисциплинам это бросалось в глаза и нередко приводило к различным смешным ситуациям.
Вот что случилось с курсантом Николаем Некрасовым, бывшим рабочим Ленинградского электромеханического завода. Этот высокий и весёлый юноша имел первый разряд по вольной борьбе в полутяжелом весе и нестандартный размер ноги с высоким подъёмом и широкой ступнёй. После первых же занятий по строевой подготовке Колины новенькие юфтевые сапоги 47-го размера превратились в сибирские снегоступы!? Такие я видел у охотников на Алтае. За какие-то 4 часа тренировки на плацу Некрасов сумел разбить каблуки и подошвы так, что пришлось отдавать новую обувку в мастерскую. Но его «сапоги всмятку» не поддавались «капитальному ремонту», ибо причина их деформации была в излишнем весе и косолапости хозяина! От опытного взгляда старшины Петра Билыка это обстоятельство не ускользнуло. Но он великодушно разрешил бедному курсанту заходить в каптёрку по мере необходимости и самостоятельно делать мелкий ремонт своим эксклюзивным «шузам». Благо, что у запасливых старшин имелся для этого весь необходимый инструмент и дратва.

После торжественного принятия Военной присяги 5 декабря 1971 года, для наших сапог наступила пора новых испытаний. В расписании появилось значительно больше полевых занятий по тактической, огневой и инженерной подготовке. Тут мы стали еще ближе к пониманию всей тяжести солдатского труда.
Питерский декабрь – месяц весьма своеобразный. Учебные поля только издалека казались заснеженной равниной. На самом деле под тонким слоем снега покоилась не замёрзшая земля. И все перемещения курсантов на тактическом полигоне сопровождались частыми падениями: сапоги скользили по грязи и глине и не могли удержать бойца при полном боевом снаряжении.
Но самые весёлые и трудные занятия были по инженерной подготовке. Проводил их мастер своего дела подполковник Николай Леонтович. Помню на очередном практическом занятии на раскисшем поле поступила на вид простая вводная: «Взвод в ходе наступления встретил ожесточенное сопротивление противника. Окопаться!» Выбрав позицию, каждый курсант приступил к отрывке окопа для стрельбы лежа. Рост курсантов в нашей группе начинался от 180 сантиметров. Но все, не сговариваясь, как по команде, стали рыть окоп по «усреднённому размеру», в длину примерно 170 сантиметров.
По окончании отведенного времени, руководитель произвел проверку выполненной работы. Мы встали возле своих произведений «фортификационного искусства». И вдруг, о горе, практически все обучаемые не смогли вместиться в свой собственный окоп!? И смешно, и грешно! У большинства курсантов, кто упёрся сапогами в заднюю стенку окопа, голова становилась прекрасной мишенью для снайпера противника. А очки Володи Волкова под каской напоминали стереотрубу. У Коли Некрасова голова спряталась за бруствером, а огромные сапоги стали похожими на грудную мишень – вид с тыла. Миша Белов, пытаясь укрыть в коротеньком окопчике и ноги, и голову, превратился в одногорбого верблюда. А самый крупный из нас, настоящий «медведь», Юзгар Габлая, вообще не помещался в узенький окоп ни в длину, ни в ширину – он лежал... на окопе, закрывая его, как амбразуру! Только Серёже Щербатюку удалось, свернувшись калачиком, уместиться в отрытом укрытии. Но в таком положении ни стрелять, ни наблюдать за полем боя было невозможно. Казалось, что приступу всеобщего смеха не будет конца. Мы дружно смеялись над собой. Преподаватель хохотал вместе с нами!
Но учитывая, что осталось 10 минут до окончания норматива, окопы удлинили и расширили. И тут же получили учебную задачу на отрывку окопа для стрельбы с колена. Земля пошла посуше. Да и уже полученный опыт владения саперной лопаткой дал свой результат – с очередным нормативом мы справились значительно лучше и быстрее. Наш труд заслужил положительной оценки от преподавателя.
Возвращались мы в родную тёплую казарму с чувством «глубокого удовлетворения», еле волоча уставшие тела на второй этаж в тяжеленных, промокших и грязных сапогах. Так начиналось освоение великой «науки побеждать»...
В те дни вспомнились и вертелись в голове проникновенные строчки из стихотворения младшего лейтенанта Михаила Кульчицкого, написанные на фронте 30 лет назад. Они памятны до сих пор, ибо запали тогда глубоко в душу мне, ещё безусому мальчишке, стоящему в самом начале военной карьеры. Казалось, что стихи написаны про меня, того самого «мечтателя и фантазёра», ещё не нюхавшего пороха. Помните?

Михаил Кульчицкий
***
Мечтатель, фантазёр, лентяй-завистник!
Что? Пули в каску безопасней капель?
И всадники проносятся со свистом
вертящихся пропеллерами сабель.

Я раньше думал: «лейтенант»
звучит вот так: «Налейте нам!»
И, зная топографию,
он топает по гравию.

Война – совсем не фейерверк,
а просто – трудная работа,
когда, черна от пота, вверх
скользит по пахоте пехота.

Марш! И глина в чавкающем топоте
до мозга костей промёрзших ног
наворачивается на чёботы
весом хлеба в месячный паёк.

На бойцах и пуговицы вроде
чешуи тяжёлых орденов.
Не до ордена. Была бы Родина
с ежедневными Бородино…
26 декабря 1942 года

Полковник в отставке Ревенко А.П.
3 марта 2020 года, Ленинград – Самара.

Тяжёлая это наука - наука побеждать!

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив