Между нами десять тысяч километров (с)

bezobraznaja_el — 26.02.2011 — Отношения А давайте обсудим (сегодня же суббота! девочкам работа! и так далее) - отношения на расстоянии. Ну что вот вы думаете по этому поводу, очень интересно. Я могу рассказать пару историй, для общей атмосферы. Одна мне очень помнится. Происходило в период моей беременности на поздних сроках, приближался новый год, мы с мужем собирались праздновать его изо всех сил. Отправились в непонятные гости, удаленный район, холод, тьма, огромный живот и нет такси. Двенадцать лет назад часто возникали трудности с такси. Добрались до гостей, муж немедленно начал со всеми дружить и пить много водки, а я злобно цедила ромашковый чай, любезно поданный хозяйкой дома с учетом огромного живота. Намекнуть, что красное вино способствует лактации, я не решилась.
Хозяйка дома была одета в кимоно нежно-лиловых оттенков, расписанное лохматыми хризантемами, и босиком.

Раньше мы были незнакомы, моего имени она не усвоила и называла - Светой. Спорить не хотелось. Я осматривалась, прогуливаясь с чашкой. Часть рабочей поверхности кухонного гарнитура была заставлена картонными стаканчиками, наполненными водкой, это называлось – бар. Отвечала за бар хозяйкина сестра, почти близнец, тоже в кимоно, но жемчужно-сером, с птицами. Она ловко собирала использованные стаканчики, возвращала их на место и заполняла вновь.
Здесь же, на кухне, стояла большая кастрюля, укутанная байковым одеяльцем. Иногда к ней подходили гости, разворачивали кастрюлю и вынимали оттуда котлету. Котлета выкладывалась на кусок хлеба и поедалась. Хлеб был нескольких сортов, включая баранки и сдобные булочки. Еще две сковороды с жареной картошкой, овальные блюда с селедкой под многим луком.
Тот вечер с переходом в ночь получился насыщенным. В районе полуночи хозяйка дома ушла с сестрой в ванную комнату, закрылись там. Я насторожилась. Принялась беззаботно прогуливаться близ. В ванной рыдали, и выкрикивали отдельные слова, неразличимые из-за плеска воды. Вдруг замок звонко щелкнул, вышла сестра хозяйки и схватила меня за руку. Рукав кимоно скользнул вниз, обнажив смуглую мускулистую руку со следами прививок «БЦЖ».
- Ольке плохо, - сказала она хмуро, - займись-ка ей, Светк. А я к гостям пойду. И бар проведаю. Освежу напитки. А то стрёмно.
Квартира была типичной планировки, девятиэтажный панельный дом, две смежные комнаты, одна отдельная, крошечный коридор; мы в тесной ванной разместились с трудом, не стоит забывать об огромном животе. В раковине изобильно громоздилось мокрое белье. На стеклянной полочке под зеркалом стояла пивная кружка с рисунком: немецкая девушка с широкой улыбкой. В кружке угадывались зубные щетки и несколько бритвенных станков.
- Мальчик мой, - всхлипнула Олька, - разлука с ним становится невыносимой!
- Все будет хорошо, - дипломатично сказала я.
- Нет, - возразила Олька, - он разбивает мое сердце! Не можешь ли принести немного водки?
Я принесла в двух бумажных стаканчиках. В пути думала о том, что Олька вроде бы – хозяйка дома и жена хозяина, который находится непосредственно за стеной, милый парень, слегка кудрявый.
- Конечно, - кивнула она, запив водку из-под крана, - конечно, но я не об этом. У меня есть любимый. Он в Америке сейчас, в Соединенных ее штатах. На самом деле, нас муж и познакомил, чтобы я не была одинока с его отъездом. С отъездом мужа, конечно. И Аллы Вадимовны. Но получилось наоборот!..
Тут начали бить часы, гореть бенгальские огни, гости кричать радостными голосами, Олька нахмурилась и выпила водки из второго стакана. Осмотрела мой живот.
- А садись на пол, - предложила она ему, - я сейчас халат постелю, махровый, и полотенце сверху.
Я села на пол, прислонившись спиной к кафельной стенке и вытянув ноги в теплых колготках, беременность аккумулирует холод. В дверь стучались разные люди, Олька коротко отвечала всем: «на хер!»
Она рассказывала про своего мальчика. Дело было так: Олькиному мужу предстояло по службе ехать в Москву и долго там жить в пригородных Мытищах, чтобы выполнять важное производственное задание. При всем этом он собирался туда со своей коллегой, Аллой Вадимовной, у них были серьезные отношения с перспективой нового будущего на новом месте. Муж беспокоился о душевном равновесии своей супруги, и решил подустроить ее жизнь. Для этого он пригласил к ужину своего дальнего товарища и рекомендовал его в качестве опоры, поддержки и прочее. Олька внезапно очень прониклась к дальнему товарищу, уже через несколько дней обратив его в своего «любимого». Все складывалось прекрасно, прогулки под лунами, охапки цветов, флаконы духов и дорогой коньяк, но тут командировку мужа отменили, Алла Вадимовна бешено скандалила в отсутствие нового будущего, а дальнему товарищу предложили какой-то грант-не грант, но надо было ехать. И он поехал. А Олька с мужем остались, причем она была преисполнена намерений дождаться любимого, и уж тогда. Муж намерений никаких не имел, он хотел покоя и чтобы все замолчали. Алла Вадимовна сильно интриговала в офис и вступила в сексуальные отношения с руководителем проекта. Первоначально объявленные любимым шесть месяцев превратились сначала в девять, потом в двенадцать, потом еще, потом еще. На момент новогодья Олька не видела его уже более двух лет.
- А как вы общаетесь, - спросила я, - потому что тогда еще не было интернета. Или был, но только в Америке, соединенных ее штатах.
- Пишем письма, - сказала Олька вдохновенно, - я их храню, и конверты тоже… Купила специальную шкатулку, вместительную и с замком. Иногда копирую. И вклеиваю в тетрадь. Чтобы уж точно – ничего не потерять.
Олька оставила меня сидеть в ванной, а сама сбегала за дополнительной водкой и тетрадью. Это была хорошенькая тетрадочка с глянцевой обложкой и двумя целующимися котиками на ней. Тетрадные внутренности Олька богато декорировала аппликацией, выклеив целые пестрые коллажи. Рассматривая ее, разглаживающую пальцем одну из страниц, я разрыдалась. Беременные женщины состоят из гормонов. Гормоны велят рыдать. Все это так, но и сейчас мне грустно от этих воспоминаний: Олька в роскошном кимоно на бортике ванной одной рукой пьет водку другой ласкает бумагу и все повторяет все повторяет: «два года три месяца и пять дней».
Она же меня еще и утешала потом, гладила по волосам, говорила бодро:
- Ты что, перестань, я же не жаловаться! Я просто… Рассказать…
Мы уже выбрались тогда из ванной комнаты и сидели с гостями в зале, я ела котлету, она пила водку. К двум где-то часам ночи сделалась ожидаемо пьяной, заснула на стуле, уронив голову на нежно-лиловую шелковую грудь в лохматых хризантемах. Муж, милый парень, слегка кудрявый, покачал головой и отнес ее в запроходную комнату. Укомплектовал эмалированным тазиком. Сестра навещала Ольку каждые полчаса, бегала с водичкой.
Отыскав свою шубу, я вышла на балкон и стояла долго, мерзла, смотрела вниз на город, дальний район, плохо знакомый, улицы полны народа и я точно знала, что у меня новое будущее – есть. Вернувшись утром домой, была счастлива уснуть. Наступил 1999 год, такие дела.
Потом прошло время. Мы случайно встретились в больнице Калинина, где мой сын-первоклассник подозревался в сотрясении мозга, а Олька работала медицинской сестрой. Сын себя чувствовал плохо, и у меня не было возможности о чем-то ее подробно спросить, поговорить и все такое. Она не изменилась, почти. Выглядела усталой. Похвалила кудри моего сына. Сказала, что заочно учится в медицинском университете. Сказала, что живет одна. Сказала, что бывший муж эмигрировал в Италию, у него - двое маленьких дочек, Джулия и Мария. Сказала, что думала, что и у меня родится девочка. Такой был огромный живот. Нет, сказала я глупо, это с самого начала был мальчик. Она засмеялась и просила звонить. Я не позвонила. Да и телефона она мне не оставила.

Пожалуй, что вторую историю я сегодня не буду рассказывать. Пожалуй, я ее завтра расскажу. А вот ваши – послушаю с удовольствием. Анонимные комментарии включены.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив