Мачеха учения. Часть первая

auvasilev — 01.08.2014 Мне сначала показалось, что я примитивно схожу с ума, поскольку в здравом уме подобное дежавю редкость. Хотя на первый взгляд ничего особенного. Всего лишь в «Новой газете» начала печататься в нескольких частях статья Юлии Латыниной «Почему я не демократ», которую сразу же принялись перепечатывать и обсуждать множество остальных СМИ. Но дело в том, что ровно три года назад, в августе одиннадцатого, Юлия Леонидова опубликовала несколько текстов с абсолютно таким же содержанием, настроением, идеологией, мировоззрением и всем прочим соответствующим именно сформулированному ей в названии нынешней статьи. И не очень понятно, зачем вдруг сейчас снова повторять много раз пережеванное и никакими новыми смыслами не обогащенное.

Но я быстро успокоился. Это не мой заскок и никакое не дежавю. Просто, видать, на жаре лень писать новое, проще опубликовать слегка переделанное старое, авось уже все забыли, а кто вспомнит, так и черт с ним. В принципе, логично. Но тогда и я позволю себе, правда, не делая из читателей дураков и не изображая, что это сделано сегодня, перепечатать немного сокращенный собственный текст, который тогда, под названием «Записки дешизы», был написан как комментарий к тем статьям Латыниной, и сейчас полностью относится к нынешней её публикации. Кто захочет полный вариант, может посмотреть в книге «Бес креста» по датам с 15 августа 2011 или непосредственно в этом журнале. А здесь облегченное блюдо, летний супчик для ленивых.

До осеннего обострения нервных заболеваний вроде рановато. Но ежедневная истерика с утра до вечера по всем информационным каналам под крики то о рухнувшем, то о взлетевшем, то о вообще исчезающем в адском пламени рынке заставляет меня сказать еще несколько слов на тему, которая приводит массы в столь неуравновешенное состояние.

И сразу хочу предупредить, что это, конечно, не статья по экономике и финансам, но текст, все же имеющий отношение к некоторым точкам зрения на вопросы, в свою очередь тоже имеющие отношение к экономике и финансам, поэтому желательно постараться понять его именно с этой позиции. Иначе может возникнуть впечатление болезненного бреда разорванного мышления. Впрочем, такое впечатление может возникнуть в любом случае, поэтому приступаю, осознанно идя на риск, но не в силах противиться желанию раскрыть людям свою огорченную душу.

Начать хочу с одной мысли Латыниной, правда, высказанной ею в разговоре о Сингапуре несколько раньше, но именно в данном контексте для меня принципиально важной. Мысли о том, что «заботу об идеологии нельзя полностью переложить с плеч государства на плечи граждан». В отличие от заботы о благосостоянии, которую как раз нельзя переложить на государство, чтобы качество избирателя, по словам сингапурского вождя, «не портилось».

То есть, еще раз, чтобы все стало до конца четко и понятно. Перекладывание на плечи государства заботы о моем (А. В.) здоровье ухудшает мои качества избирателя, а перекладывание вопросов идеологии с моих плеч на его — улучшает? Вполне возможно.

Возможно, что для некоторых людей, называющих себя государством, так и лучше. Но мне кажется, что если я сам оплачиваю свое жилье, хлеб, врача и образование своих детей, то тогда и с идеологией государство, которое мне в этом не помогает, может идти в задницу. Без обид, я как раз считаю такое положение — когда всё на моих собственных плечах, вплоть до моей же собственной головы, — вполне справедливым. Мне ни от кого ничего не надо. Но и мозги мне полоскать под видом занятий государством моей идеологией тоже не надо. Но что же тогда все-таки прикажете делать с этими страшилками в виде грозящих основам существования идеологий — от расизма до религиозного или классового экстремизма? Что же, и тут давать полную волю?

А с радикальными глупостями очень просто — чего велосипед-то придумывать. В Германии запретили нацистскую идеологию, и при этом денацификацией как системой юридических, структурных, организационных и прочих практических мер занималось, конечно же, государство, сначала каждое из оккупационных, потом само немецкое. Но преодоление нацистской именно идеологии — это все же не военные коменданты, а сначала братья Манны и Стефан Гейм, потом Генрих Бёлль и Гюнтер Грасс.

Не формулируя это четко и публично из-за ложной стыдливости и нежелания слишком уж сильно обидеть подданных или соотечественников, сторонники всего этого по сути исходят из того, что человек, в подавляющем большинстве случаев, подл, мерзок и неразумен. А потому без сильной умной направляющей руки наделает столько гадостей и совершит столько преступных ошибок, что лучше бы не надо. Я, кстати, совсем не против данной точки зрения и в глубине души подозреваю, что у нее есть вполне веские основания. Но вывод из нее у каждого свой. Сингапуру ли потихоньку превращаться в Великобританию или Великобритании стремиться к китайскому варианту Сингапура? Я рад, что не мне делать этот выбор. Но, если честно, у меня нет больших сомнений, какой выбор сделают, скажем, те же англичане.

Ну ладно, это хоть и очень важные, и мы к ним еще вернемся, но все же частности, а сейчас обратимся напрямую к полному ужасу — к катастрофе, перед которой стоит Запад, и к неизбежному краху США в самое ближайшее время. Одновременно продолжая тему Сингапура, Юлия Леонидовна на эту тему выступила тоже весьма развернуто и программно. Я попытаюсь донести только часть наиболее интересующих в данный момент ее мыслей. Цитирую по-прежнему сокращенно, но также по-прежнему предельно точно, для удобства читателей еще и разбив сказанное по пунктам:

1. Один из слушателей (передачи «Код доступа». — А. В.) присылает мне вопрос: «Мне совсем не по душе сингапурская модель. Я полностью согласен с тем, что жизненно необходимо повышать уровень дохода населения, но мне претит от страны, где все как муравьи слушаются приказов сверху, и единственный мудрый руководитель решает, как всем жить. Вместе с тем нельзя не согласиться, что Ли Куан Ю очень мудр». Собственно, эти слова полностью отражают мое собственное ощущение от Сингапура, это очень печальная проблема, потому что, в общем, то поколение российских интеллектуалов, к которым я принадлежу, они выросли с оглядкой на современный Запад и на две главные ценности — демократия и свобода слова.

2. Сейчас в результате всеобщих выборов и свободной прессы возникает несколько проблем. Потому что в результате свободной прессы оказывается, например, что где-то там 30 % американцев думает, что правительство может быть как-то причастно к 11 сентября. Другой пример. Россия, которую никто не называет свободным и справедливым государством. Вот есть в России некая группа людей, которая искренне считает, что каждый сидящий на скамье подсудимых невиновен. С точки зрения этих людей, Путин взрывал дома в Москве, лично убил Политковскую, разбил самолет Качиньского, устроил резню в Кущевке. Там возникает вопрос: где кончается критика коррумпированного диктатора и где начинается паранойя?

3. И когда нам говорят: «Говорите всё — правда найдет дорогу», вот не получается. Потому что история науки действительно состоит из того, что приходит человек, говорит, что Земля не плоская, а круглая. И рано или поздно это пробивает себе дорогу. А вот история человеческого общества состоит из того, что приходит фанатик и навязывает свою идею людям. И проблема заключается в том, что система не регулируется сама. Демократия — это неустойчивая вещь.

4. Теперь вы меня спросите: «А что вместо этой системы?» Есть некоторые другие системы. Первая называется «представительный образ правления», когда голосуют собственники, и, причем, этих собственников много. Потому что второе не менее важное, чем первое. Есть вторая система — просвещенный абсолютизм. Вы мне скажете: «А как же отличить просвещенного деспота от тирана?» Ответ: глазами. Отличие Ли Куан Ю от Путина заключается в том, что первый поднимает ВВП на душу населения в сорок раз, а второй строит дворец в Геленджике. Это вот как вопрос: «Да, а как отличить чемпиона мира от наркомана, который валяется в канаве?» Ответ: «По результатам соревнований». А наркоман вот тоже говорит, что он — чемпион. Ну, хорошо, кроме него это кто-то говорит?

5. И вы мне скажете, что эти два режима тоже неустойчивы, что просвещенный абсолютизм увеличивает число собственников, смягчается и переходит в демократию. У нас почему-то считается, что хорошо бы, чтобы все человечество было едино, чтобы все друг с другом не воевали. История человечества как раз заключается в том, что саморегуляция системы возможна только на надгосударственном уровне.

Еще раз: ни одно из более или менее хорошо устроенных обществ — то есть это просвещенный абсолютизм, это богатая демократия — не является устойчивым, потому что в своем развитии они отрицают сами себя. Но поскольку кроме внутреннего развития общества есть еще и внешняя конкуренция, то пока человечество двигалось вперед. И, похоже, в ближайшие несколько десятков лет оно будет двигаться вперед не на Западе.

Ну что же, давайте прямо по пунктам. Только начнем сразу со второго, потом объясню почему. Тридцать процентов американцев не думают, что их правительство причастно к 11 сентября. Это просто неправда. Латынина пользуется теми же источниками, которые и утверждают, что оно причастно. Если бы треть Америки считало свое правительство убийцами, Америка расчехлила бы «Винчестеры». И Латынина это прекрасно знает, просто на мгновение подзабыла в быстроте разговора.

Но оставим пока в покое американцев. Как быть с отечественными параноиками, утверждающими, по мнению Латыниной, несусветную чушь про Путина? Опять же, опустим слишком больную почему-то для Юлии Леонидовны тему под условным названием «КГБ взрывает Россию» и по порядку пройдемся по прочим упомянутым наветам. Естественно, Латынина публицистически утрирует, говоря, будто кто-то обвиняет Путина в том, что он лично сбил самолет или убил Политковскую. Я о таких не слышал, да и Латынина таких не называла. Но вот относительно причастности Владимира Владимировича…

«Код доступа», 17 апреля 2010 г. Кратко пересказываю, на сей раз почти без цитирования, своими словами. Все было в русско-польской истории, но не было ненависти к полякам. Появилась она и начала разогреваться при Путине и по указанию Кремля. От назначения государственным праздником якобы дня якобы победы над якобы поляками четыреста лет назад, через избиение польских дипломатов до мерзостей в отношении катынской истории. После чего в Польше нашли сланцевый газ, и Путин решил с поляками замириться, но демонстративно именно с Туском, чтобы показать, что поддерживает его, а не ненавистного Качиньского. Путин с Туском полетели в Катынь за три дня до дня памяти, чтобы не взять с собой Качиньского и унизить его. «И все было бы хорошо, если бы пилот не стал садиться в туман. Потому что представьте себе не только состояние Качиньского, но и состояние пилота во время этой истории. И тогда, и теперь, конечно, не только для Качиньского, но и для всех пассажиров этого злосчастного рейса не было такого природного понятия, как туман. Они считали, что это туман политический».

Да, конечно, Латынина не параноик и не утверждает, что Путин лично сбил самолет. «То, что случилось, это, с одной стороны, дикая случайность. С другой стороны, все случайности являются проявлением каких-то символических закономерностей нескольких столетий истории». Но если иметь в виду сказанное выше самой же Латыниной — что из всех этих нескольких столетий истерия против поляков (не против Польши, что бывало, а именно против поляков) началась только при Путине, и что последствия этой истерии во многом обусловили и состояние, и поведение Качиньского перед полетом в Катынь, — то как я, человек, умеющий читать, могу сделать вывод, что Путин совершенно непричастен к гибели Качиньского? (По мнению Латыниной, имею в виду.)

Относительно прочих двух упомянутых Латыниной обвинений:

«ЕЖ», 8 октября 2007 г., «День рождения Путина и день смерти Политковской»: «На мой взгляд, президент Путин сейчас знает, кто убил Политковскую. А мы не узнаем никогда, или, по крайней мере, до конца режима. Как назвать режим, при котором оппозиционного журналиста убивают, и главе государства искренне интересно, кто это сделал — его левая рука или его правая нога, я не знаю».

«Код доступа», 20 ноября 2010 г.: «Нам говорят — лихие 90-е. Нет, ребята. В лихих 90-х реформаторы столкнулись с рядом объективных проблем. Одна из объективных проблем заключалась в том, что в России разрушена вся экономика. Но это была реальная проблема, это была проблема, с которой реформаторы ничего не могли сделать, но не они ее породили. А история, которая сейчас происходит с Чичваркиным, история, которая произошла с г-ном Чечелем, история, которая произошла в Кущевской, это совсем другие истории. Нет никакой объективной данности, согласно которой обязательно нефть и газ страны должны находиться в распоряжении людей, близких премьеру Путину, и страна должна работать на фирму Gunvor. Это не объективная данность. Это решение тех людей, которые правят страной».

Так у кого, прошу прощения, паранойя? И как ее отличить от критики?

Да никак. И не требуется отличать. Просто надо не допустить, чтобы вся критика сосредоточилась в руках одного параноика.

Пункт третий. Мысль о том, что демократия — неустойчивая вещь на том основании, что вся история человечества состоит из навязывания очередным фанатиком своих идей людям, конечно, очень интересна. Но действительно ли такого рода навязывание — отличительная особенность именно демократий? А что, все остальное от него лучше застраховано? Хорошо, будем еще думать на эту странную тему. Пока пойдем далее.

Пункт четвертый. Далее Латынина предлагает нам вместо неустойчивой демократии две других системы, на ее взгляд, гораздо более устойчивые. «Представительный образ правления» и просвещенный абсолютизм. Сразу о втором. Понимая некоторую уязвимость своего ноу-хау, у которого есть вообще-то уже несколько лет истории и несколько случаев применения, о которых Юлия Леонидовна прекрасно осведомлена, нам дается сразу в комплекте и способ, которым можно отличить просвещенного деспота от тирана: «Отличие Ли Куан Ю от Путина заключается в том, что первый поднимает ВВП на душу населения в сорок раз, а второй строит дворец в Геленджике».

То есть если Путин перестанет строить дверец и поднимет ВВП, то будет полный порядок, пусть он тогда остается навечно? И это все? И за эту чечевичную похлебку я должен отдать свое право первородства? Не жирно ли будет? А если меня совершенно не волнует дворец Путина и сегодняшний ВВП вполне устраивает, или устраивает рост этого ВВП вполне себе спокойными темпами, который может обеспечить просто время и самый средненький, убогонький демократический режим, типа финского или датского? А если столь гигантскими и богатыми территориями подобные режимы управлять не могут, может, претензии тогда стоит предъявлять не к режимам, а к богатствам и территориям? Шучу, шучу, не надо торопиться звонить «куда следует». Я не собираюсь призывать к развалу нашего государства на множество мелких финляндий.

Я вообще ни к чему не собираюсь призывать. Я очень боюсь, когда меня начинают призывать. Что за Путина, что за Ли Куан Ю. Я хочу жить в своей собственной стране, сначала при Горбачеве, потом при Ельцине, а потом при любом другом обормоте, отвечающем всего двум требованиям: чтобы он не был в прошлом офицером КГБ, и чтобы через четыре-тире-восемь (ну пусть, если уж их так жаба душит, через пять-тире-десять) лет сел в свой вертолет и растворился в небесной лазури без следа, и чтобы я о нем больше никогда не слышал. Будет ли мне от этого счастье? Нет. Но мне и не нужно счастья. Мне и того что есть хватает. Мне начинает хватать все меньше и меньше с каждым годом пребывания Путина у власти. А в Сингапуре я бы просто сдох. Ради каких таких великих целей и идеалов?

Да и, кстати, при абсолютизме, даже самом просвещенном, возникает масса чисто практических проблем, например, — только одна из множества — система смены власти в ситуации, когда думали, что «просвещенный», а вдруг — оп! — и оказалось, что тиран. У нас, да и далеко не только у нас, уже был большой опыт самодержавия, абсолютно ничем не ограниченного, кроме одной такой простой штуки — табакерки в висок. Ну, это все, конечно, хаханьки, но как-то даже не совсем удобно в нынешнем веке всерьез обсуждать великие преимущества абсолютизма. Это что-то уже совсем из области досужих игр лукавого ума получается.

А, между прочим, смогла бы сама Латынина жить в Сингапуре? Да ладно, фантазии это все…

А вот что касается «представительного образа правления» — тут, собственно, какие особые проблемы? Это ведь по сути все та же демократия, только с другой избирательной системой. Да, с принципиально другой структурой, требующая во многих вопросах и принципиально иных подходов к решению огромного количества проблем. Но это все же отнюдь не «смена системы», а всего лишь настройка и совершенствование. И к этому мы еще как-нибудь вернемся.

И вот — пункт пятый — завершающий аккорд. Внутренне прекрасно и чувствуя, и осознавая некую ущербность даже этих, названных систем, Латынина приходит к выводу, что существовать они воистину устойчиво смогут только при условии, если разогнать ООН, Евросоюз и прочую пакость, мешающую государствам реально конкурировать друг с другом, а если попросту и не темнить — то воевать между собой. Тогда межгосударственная конкуренция заменит отсутствующую при абсолютизме внутриполитическую конкуренцию, и развитие человечества не остановится.

Идея, конечно, богатая. С реализацией имеются некоторые сложности. Не знаю, как насчет Евросоюза, там ребята самостоятельные, пусть без меня решают. А вот ООН я бы и сам разогнал давно к чертовой матери, но отнюдь не потому, что она чему-то мешает, а как раз потому, что давно уже потеряла всяческое значение, смысл и влияние. И конкуренцию в виде войн сдерживает отнюдь не она, а ядерное оружие и созданные на его основе иные системы взаимного страхования — да, возможно, плохонькие, но пока хоть как-то работающие. А вот если и их уже разрушить, то, конечно, может, тогда настоящая конкуренция и начнется. Но представьте себе такого рода «конкуренцию» между самыми что ни на есть просвещенными абсолютистскими режимами в условиях сегодняшних военных технологий. Несомненно, она будет бурной и очень продуктивной, только, боюсь, достаточно короткой.

Ну что же, выходит, Латынина дура, что ли, полная? Конечно же, нет. Она умница и красавица, вообще не существует, пожалуй, никого из пишущих нынче, к кому бы я относился с такой теплотой и приязнью, на грани обожания. Но вот тут мы и возвращаемся к пункту первому декларации Латыниной — «поколение российских интеллектуалов, к которым я принадлежу»…

(Продолжение следует)

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив