Кошки и раннее Средневековье
alex_aka_jj — 03.03.2014Кошка Коза выучила новое слово: «гребешок». Оно означает «бежать
со всех ног, прижав уши, и прятаться». По крайней мере, реагирует
она на него именно так. А все потому, что я купил для Козы новый
гребешок. Вам знакомо это ощущение, когда просыпаешься утром и
думаешь: «Надо бы купить гребешок для кошки, потому что у нее нет
своего гребешка, вдруг ее жизнь неполна без этого?»
Посмотришь на окно, там спит кошка, абсолютно счастливая и
сытая. Сразу становится жалко зверюшку, даже не знает, бедняга, что
чем-то обделена в жизни. Обидно за кошку до слез.
Вообще-то у Козы есть отличная пуходерка для расчесывания, я
купил ее в зоомагазине за такие большие деньги, что на сдачу с
купюры мне хотели дать живого енота. На пуходерке приклеена красная
бумажка с иероглифами, производители пуходерки гарантируют
получение донского сфинкса из любой кошки за 3 часа. Я попробовал —
оказалось, наглое вранье. Пытаться вычесать линяющую кошку с
помощью этой пуходерки — дело такое же безнадежное, как начерпать
киселя из корыта с помощью грабель.
Гораздо эффективнее в этом плане оказались мои парадные брюки,
за один сеанс сидения на коленках брюки собирают с кошки намного
больше шерсти. Это теперь я понимаю, что вместо пуходерки надо было
купить запасную пару брюк, а в зоомагазине мне об этом никто ничего
не сказал. Я не знаю, как это получается, что удалить всю ненужную
шерсть из кошки с помощью специальных приспособлений не удается, а
стоит ей усесться на мои брюки, и эта шерсть выпадает из нее сама
по себе, без малейших усилий с моей стороны.
Как трудно быть современным человеком, просто какой-то кошмар.
Вот в Средние века перед человечеством вообще не вставали такие
проблемы, как котовья линька. Я читаю сейчас хрестоматию по
средневековой литературе, огромный том на семьсот листов, прочитал
почти треть, а пролистал и того больше. Нигде нет ни намека, что
люди вообще что-либо знали о наличии шерсти у кошек. В
Средневековье люди занимались важными вещами, любовью и убийствами,
а в промежутках, когда становилось скучно, предпринимали крестовые
походы. По вечерам какой-нибудь пылкий Зигфрид приходил под балкон
к нежной юной Кримхильде, вставал так, чтобы его нельзя было облить
из ведра, и принимался петь серенады. В серенадах было принято
рассказывать, во-первых, как прекрасна юная Кримхильда, как тонок
ее стан и всякое такое. Полагаю, с зеркалами в те времена было
туго, раз девицам приходилось узнавать о своей красоте со слов
очевидцев. А во-вторых, в серенадах пелось о том, скольких врагов
доблестный Зигфрид перевел в ее честь на фарш, и сколько еще
человеческих жертв предвидится в ближайшем будущем. Все это льстило
самолюбию девушки, ни одной Кримхильде и в голову не пришло бы
разглядывать брюки Зигфрида на предмет наличия на них кошачьего
подшерстка. Для них было важно, чтобы человек был хороший.
А сейчас?.. Попробуйте-ка выйти на улицу в лохматых брюках, вас
немедленно засмеют. Просто безобразие, на дворе XXI век, а кошки
линяют, как в каком-нибудь неолите. И от этого нет никакого
спасения!.. Человечество запускает на Марс всякие кьюриосити и
оппортьюнити, но ничего не может поделать с котиком, которому
приспичило облезть.
Простите, я отвлекся. Так вот, я проснулся утром с мыслью о том,
что пора бы раздобыть для моей Козы новый гребешок, чтобы как-то
отделить полезную часть кошки от ненужной шерсти.
Честно говоря, у кошки уже была расческа, желтенькая, я выделил
эту расческу из своих личных запасов расчесок. Расческа по
эффективности значительно превосходит пуходерку, но до брюк ей все
же далеко. Я причесал Козу этой расческой на ночь, утром ушел на
работу, а расческу и кошку оставил лежать на подоконнике. Когда
вернулся вечером, осталась одна кошка, расческа пропала. Я искал
повсюду, отодвигал диван и даже заглянул под ковер, расчески нигде
нет. Не знаю, как кошке удалось от нее избавиться, это выше моего
понимания.
Пришлось пойти и купить новый гребешок. Гребешок отличный, зубья
частые и острые, с его помощью можно в два счета освежевать
черепаху. Вечером я причесывал Козу, она молча смотрела на меня
глазами, исполненными страдания, и говорила:
— Мя-я-яу! — это значит: «Не надо так со мной, просто дайте мне
умереть достойно».
По-моему, просто выпендривается. В расчесанном виде она выглядит
намного красивее, никакая Кримхильда рядом не валялась, да и брюки
теперь страдают меньше.
Так что если какой-нибудь котовий Зигфрид придет по мартовскому
снегу к нам под балкон, чтобы петь Козе о ее красоте и тонком
стане, ей не придется больше краснеть за свою прическу.
А гребешок я кошке больше не доверю. Я положил его на шкаф,
надеюсь, там она его не найдет.
Только не рассказывайте ей, где он спрятан.
Мне не хотелось бы, чтобы он тоже пропал.
|
</> |