Казнь террориста Владислава Ковалева оставляет сложные

mike67 — 17.03.2012 Казнь террориста Владислава Ковалева оставляет сложные чувства. Даже у тех, кто уверен не только в его виновности, но и в справедливости вынесенного минским судом приговора, интуитивно чувствуют несправедливость того обстоятельства, что человек, не отделенный от нас культурными барьерами, проще говоря – "один из нас", вдруг хладнокровно вычеркивается из жизни.

С одной стороны, наказание будет неотвратимым только при его принципиальной негибкости, когда следование букве закона доводится до абсурда. В большинстве случаев жалкий человек на скамье подсудимых имеет мало общего с тем, каким он был в момент преступления. Но приговор должен выноситься именно в отношении этой абстракции – преступного деяния, рассматривая человека не как личность, а как орудие Зла. В противном случае наказывать будет просто некого. Кроме того, сожаление о содеянном и раскаяние – разные вещи. Первое означает лишь изменение эмоций человека сегодняшнего по сравнению с вчерашним, а второе подразумевает глубокое нравственное отторжение себя вчерашнего. Настроение завтра может опять поменяться, поэтому только раскаяние создает из вчерашнего преступника новую личность. Но поскольку личность – это в значительной мере вещь в себе, то наказывать удобнее за фактическое, объективно наблюдаемое деяние.

Но возникает вопрос: кому удобнее? Точнее сказать – кто наказывает? Государство от имени и по поручению общества? В таком случае можно ли разделить смерть конкретного приговоренного на тысячи маленьких смертей – по числу одобряющих его казнь – и заставить каждого, например, нажимать на тумблер, подавая после определенного количества переключений смертельное напряжение на электрический стул? Эту процедуру можно проводить по интернету, и ползунок внизу экрана будет показывать, сколько осталось до финала. Это мысленное упражнение достаточно наглядно показывает, что наказание исходит не от общества. Кто-то вспомнит про эксперимент Милграма, однако этот эксперимент стал известен лишь потому, что ужаснул общество. Люди готовы при определенных условиях причинять страдания другим, но вовсе не готовы увидеть подлость своих поступков. Покупая говяжью вырезку, следует понимать, что специальные люди не просто растят и забивают скот "за тебя" из-за разделения труда, нет, их роль в том, чтобы ты забывал об этих процедурах, когда ешь котлету.

Государство отстраняет человека от решения вопросов жизни и смерти. В этом смысле я скорее соглашусь со справедливостью судов Линча, чем государственных. Другое дело, что справедливость – слишком дорогая вещь, формальное правосудие гораздо дешевле. В целом эта проблема решена, поскольку общество давно согласилось на передачу в ведение государства вопросов справедливости. Однако в случае, когда речь идет о жизни и смерти, общество не хочет оставаться пассивным наблюдателем.

Какой сигнал предпочтет получить от государства свободный человек, наблюдая со стороны за судом над кем-то другим? Хочет ли он быть уверенным в неотвратимости наказания, которое последует "невзирая на лица", следовательно, и на личность, или же ему важнее осознавать внимание и уважение государства именно к личности? В какой ситуации он почувствует себя лучше защищенным?

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив