Каторжное рукоделие ( по М.Звягинцевой)
monetam — 07.06.2021Мария верно пишет. Ни разу не легкими были все эти все домашние дела- и оттого очень рады были женщины тогда, когда появлялись хоть какие-то механические домашние помощники, вроде скороварки или завывающего пылесоса, когда светлая радость была в глазах от первых стиральных машин, когда в магазине можно было купить нечто не позорно-спецовочное, а не нестись в ателье или самой горбиться с шитьём...
Если, собравшись с духом, я публикую какое-нибудь детское воспоминание из советских 70-80-х, с их тотальным дефицитом всего, и красивой качественной одежды тоже, ко мне являются светлые человечицы/человечки. Радостно прыгая на одной ножке, сообщают, что у них было не так, а очень хорошо. Потому что мама была рукодельница, замечательно шила-вязала и себе, и детям. «Я как куколка ходила, чудные платьица, воротнички к школьной форме! Даже целое пальтишко! Мамочка с золотыми руками, у нее такое хобби было – нас одевать!» Я киваю, ставлю лайки. Чистую правду ведь пишут про мам-умелиц. Только иногда хочется спросить: «Милые, а восприятие у вас так кукольное и осталось? Вы серьезно не различаете хобби как развлечение и увлечение в свободное время – и тяжелейшую дополнительную женскую нагрузку?» Не ажурную салфетку на досуге сплести, оригинальный фасончик под настроение воплотить, а регулярно изготовлять всесезонный гардероб, собственноручно одевать семью. Ведь это огромный труд, физически тяжелый, и что бы там ни говорилось - вынужденный.
У нас дома стояла швейная машина с ножным приводом, как в школьном кабинете труда. Продвинутый вариант – у подружек я видала и знаменитые ручные «Зингеры», а чудо-«оверлоки» появились много-много позже. Строчить, внимательно глядя на шов, двигать ткань, одновременно работая ногами, у мамы шло отлично, со временем и я научилась. Если часок-другой посидеть за машинкой - даже у девчонки начинало ломить плечи, кололо в глазах. Еще спицы, крючок, распускать, клубки мотать. Бабушка и мама ежегодно вязали несколько пар варежек, носков, теплые фуфайки, шарфы-шапочки, даже кружевные шали. Портниха, закройщица, вязальщица – вообще-то профессии, причем спокон веку нелегкие, от них горбатились, слепли, за умение и навык – платили, не считая «развлекухой». Думать, что женщина после восьмичасового рабочего дня, забрав детей из садика, промчавшись по магазинам-очередям, приготовив ужин, берется за шитье как «хобби для самовыражения», вяжет перед телевизором, чтобы «руки занять» - это вроде малышовых рассказов про маму, которая «очень любит убирать и стирать». И довлатовское вспоминается: «Мать питалась в основном картошкой. Лет до семнадцати я был абсолютно уверен, что она предпочитает картошку всему остальному. В Нью-Йорке окончательно стало ясно, что это не так.»
До момента, когда стало «не так» - то есть уплыл в прошлое «развитой социализм» и появились нормальные товары – оставалось лет пятнадцать. Дефицит крепчал, дети росли. Маме стало недоставать ее умений, и она записалась на вечерние курсы кройки и шитья. Хорошо помню, как после работы и ужина, перемыв посуду, она уходила. Возвращалась поздно, в темноте. Помню ее большую тетрадь в клетку, с аккуратными выкройками, расчетами. После курсов мама стала шить летние костюмчики, сделала мне две юбки с корсажем, себе – интересное комбинированное платье из «шотландки». Связала по выкройке розово-желто-голубую кофту из остатков пряжи, она считалась моей «парадной». Мамино рукоделье (очень добротное) я не слишком любила за откровенно немодную «домашность», но все равно радовалась обновкам, благодарила, носила. И у подружек помню похожее, только у одной мама была реальной мастерицей, умевшей профессионально конструировать одежду. Да и можно ли от женщин требовать быть еще и модистками, заменять собой как бы «между прочим» легкую промышленность.
Известную в сети фотографию я прицепила не ради кислой детской мордочки, бог с ней. Мне просто кажется, что девочка одета в типично самодельное, сшитое умелой мамой платьице, сверху жилетик. Нарядно, «на выход». И очень показательно, что одежка уже чуть мала, дети растут, хоть плачь, снова «обшивать-обвязывать», распускать старое, искать материал, фурнитуру, гнуть спину за машинкой - бесконечное каторжное рукоделие. Конечно, с любовью, заботливо, творчески, от души, разве с этим поспоришь. Незабываемая радость – примеряешь, крутишься перед зеркалом, а мама улыбается. Но надо ведь и помнить, какой усталой была эта улыбка.
|
</> |