Как я "возрождала к жизни" Петра

топ 100 блогов tanja_tank23.08.2018 Как я возрождала к жизни Петра ...Бойтесь мнимоничтожников, о помощи, "возрождении" и "подзарядке" просящих.

В этой классической истории гаремного мнимоничтожного нарцисса обратите внимание вот на что:

1) героиню странно задело равнодушие Петра при первой встрече. И вот почему. Это равнодушие было чрезмерным, обесценивающим, оно словно отменяло героиню, что и вызвало ее внутренний протест, желание "доказать".

Мы уже давно с вами сделали это наблюдение: если навязчиво хочется кому-то показать, что "я еще и крестиком могу" - это значит, что в воздухе витает обесценивание, и вы инстинктивно пытаетесь доказать, что вы не такое уж и ничтожество.

2) Петр уже вовсю делает героине вбросы насчет ухода от жены к ней, но люди еще даже не обнимались и не целовались!

3) тонко срежиссированная (а на самом деле, толсто, если знать механизм) агрессия окружения, когда люди, попавшие в "нарциссическое пространство" Петра дико ненавидят друг друга.

Проследите по тексту и поделитесь наблюдениями, с помощью каких приемов нарцисс создает такую схему.


5) длительное общение с другими (по телефону и личное) при вас. Этим вас как бы "отменяют".

(картина - Джо Боулер)

"Наша встреча с Петром произошла через примерно полтора года после болезненного расставания с мужем, которое тоже произошло из-за «нашего» брата, но об этом я, наверное, напишу в другой истории. Я впервые устроила четырехлетнего сына в детский сад, вышла на работу по специальности, стала сама обеспечивать нас с сыном. Зажив такой новой социальной жизнью, я стала потихоньку выбираться из «тумана», почувствовала почву под ногами, возможность самой зарабатывать деньги успокаивала меня.

Девушка Полина с новой работы рассказала мне как-то о том, что она преподает йогу, в частности, дыхательные техники. Позвала меня как-нибудь прийти к ним на курс, потому что это хорошо снимает стресс, особенно после таких событий, как у меня. Я пришла на курс, мне очень понравилось заниматься.

На одном из занятий я впервые увидела в кругу симпатичного мужчину лет сорока пяти, он говорил с Полиной и меня почему-то это задело – то, что со мной он не говорил и вообще не обратил на меня ни малейшего внимания. Так я впервые увидела Петра.

Позже я спросила у Полины, кто этот мужчина. Она рассказала, что Петр женат, у него есть семилетний сын и еще двое взрослых сыновей, что жена очень хорошо, мастерски «держит» Петра в ежовых рукавицах, не дает ему ни шагу шагнуть, обвешала его разными домашними обязанностями, поэтому он даже дернуться не может. На нем дом, работа, да и с ребенком почти всегда сидит он, пока жена работает и занимается учебой и саморазвитием.

Помню, меня тогда уже кольнула такая несправедливость, я всегда была за свободу в отношениях и мне не понравилось рассказанное Полиной отношение жены Петра к нему. Потом все забылось, я больше не видела Петра долгое время.


Чудесная поездка

Как-то раз мы с группой с йоги собрались ехать в другой город на трехдневный очередной курс. Я должна была ехать на следующий день на утренней машине, но так получилось, что не смогла, так как мне позвонил бывший муж и попросил привезти сына не утром, потому что завтра у него будет похмелье. Войдя в положение, я сказала водителю утренней машины, что не поеду с ними.

Потом позвонила своей знакомой, ответственной за поездку, и она сказала, мол, ничего страшного, «после обеда поедет еще одна машина – за рулем будет Петр, только он «летящий» какой-то», - предупредила она. - «Я предупрежу его, что ты поедешь». В голове у меня пронеслось, неужели это тот самый Петр?

Мы с Петром созвонились вечером все же и договорились о встрече на трассе. На следующий день в обед
я собрала вещи, ребенка и вышла на трассу ждать Петра. Время, когда он обещал приехать, прошло, я позвонила, он сказал, что немного опаздывает, но волноваться нет причин.

Я подумала, что он какой-то странный, он пугал и располагал меня своим обаянием по телефону. Было ощущение, что мы уже давно приятели с ним. Голос вызывал доверие и симпатию.

Подъехал он с опозданием. Мы поехали, по пути завезли сына, удивились, что наших сыновей зовут одинаково, и дальше тронулись уже вдвоем. Впереди были сотни километров дороги, ожидания от тренинга. Мы много болтали, Петр был очень словоохотлив, да что там, он с энтузиазмом поддерживал любую тему, какую бы я не завела.

В середине пути я почувствовала какую-то необыкновенную, «родную» близость с Петром. Он как-то завораживал меня мягким голосом, каким-то природным, как мне тогда показалось, шармом, хорошими манерами, был вежливым, очень приятным собеседником, обаятельным. Но он даже не намекал ни на какую симпатию, не флиртовал со мной. Просто дружеская очень приятная непрекращающаяся беседа.

Я чувствовала какое-то странное тянущее чувство к этому мужчине рядом со мной. Мне нравилось, что у него на пальце было обручальное кольцо, так как мой бывший муж, например, не носил кольца, и мне показалось это очень положительным проявлением. Но почему-то чувствовала еле осознаваемую ревность к его жене, к тому, что она может неограниченно говорить с ним вот так, как я сейчас.

Внешне я рассмотрела его лучше за поездку и надо сказать, что он был симпатичный, но совершенно не в моем вкусе внешне. Не понравились глаза, они были какие-то пустые. Но улыбка была обворожительной. Прическа старомодная, мне не нравилась. Но все это как-то растворялось в улыбке, обаянии.

Его плохая жена

Я не заметила, как мы перешли к теме его взаимоотношений с женой. Возникло странное ощущение спутанности всего происходящего, я была как под гипнозом и не отдавала себе отчет в том, что это довольно личная тема и советы в ней неуместны. Ведь он и не просил советов. Только жаловался. Я испытала очень сильное желание помочь ему, спасти его. Причем во что бы то ни стало.

Он рассказал, что хотел бы еще ребенка девочку, но жена его не хочет больше рожать (меня это кольнуло, - «что трудно ему родить?» – подумала к своему удивлению почему-то я). А мне же еще с той поры, когда рассказывала о нем Полина, задним числом было его жаль.

Он рассказывал, рассказывал. И в какой-то момент, вне себя от какого-то дикого сочувствия, я вдруг произнесла, что в разводе нет ничего так-то страшного. Я развелась же и ничего, жива. Иногда это даже необходимо. Раз все настолько плохо. Мне почему-то показалось, что я должна открыть Петру глаза, что он прекрасный мужчина, что так нельзя мучаться в отношениях, так не должно быть и он должен во что бы то ни стало быть счастлив. Он согласился и выслушивал меня, охотно добавляя факты к своему рассказу.

Потом мы остановились, он купил нам по мороженому. Потом, улыбаясь, молча иногда смотрел на меня. Я тоже улыбалась. Потом мы доехали до города и когда выходили из машины, у меня возникло странное чувство печали, от того, что мы уже расстаемся, а он же был уже так важен для меня, я почему-то чувствовала сильную ответственность за его счастье и испытывала уже сильную привязанность к этому печальному и как мне казалось необыкновенной души человеку.

Я не понимала, почему жена к нему так несправедлива. То, что он рассказал, казалось мне ужасным. И мне уже ни занятие наше, ни друзья, ни тренинг, все было уже не так интересно. Мне хотелось везде ходить за ним, он же вел себя очень расположенно, но все же отстраненно, как бы объективно-вежливо, часто улыбался.

Мы пошли на тренинг, мне хотелось быть где-нибудь рядом с ним, но он не обращал на меня внимания. Как он сообщил мне потом, он весь вечер на первом дне тренинга не спускал с меня глаз, но на деле этого не было. Потому что я действительно следила за тем, где он стоит, куда смотрит, он общался то с одним человеком, то с другим, и в итоге поехал ночевать к товарищу. Я раньше не наблюдала за собой желания так контролировать других людей.

В поездке, когда мы останавливались поесть мороженого, я сказала, что хорошо было бы по приезду куда-то сходить поужинать, на что он ответил «сходим». В итоге мы не пошли. Позже я напоминала ему об этом первом дне, и он сказал, что надо было ему сказать, что я хотела пойти. Я же ждала действий от него, мне почему-то казалось, что раз у него есть симпатия, а ведь только при наличии симпатии можно рассказать настолько личные вещи, думала я, он воспользуется моим предложением об ужине и запомнит его.

Как же я ошибалась, как я сейчас понимаю, симпатии не было, он просто нашел уши и сердобольную меня, и к тому же, вот так жаловаться – это был его специально избранный метод, который он скорее всего, применял всегда.

Насквозь несчастное существо

На втором дне тренинга в лесу в конце занятий он принес мне чай, хотя я не просила, и мы недолго посидели под деревом вместе (подсел он), поговорили о тренинге, упражнениях. На третий, заключительный день тренинга мне дали задание вести небольшую группу, в числе которых был он. Ведение заключалось в том, что каждое утро нужно было обзванивать членов своей группы и мотивировать их – к чему угодно, к их собственным целям, упражнениям и т.д.

Назад я ехала не с ним, на другой машине, но я думала о нем со странным эмоциональным возбуждением, мне не терпелось начать звонить своей группе, но на самом деле, наверное, хотелось позвонить ему. Потом он мне сказал, что он тоже очень хотел мне позвонить (причем мой номер у него был).

Через пару дней я начала свои обзвоны по утрам. Петр каждый раз снимал трубку быстро и мы говорили подолгу, дольше, чем с остальными членами группы – по 15-20 минут. Он был очень общительный, расположенный к общению. Говорил о пользе наших разговоров для него, что я как будто возрождаю его к жизни, наполняю энергией и т.п. Что он ждет моих звонков, они помогают ему.

Периодически он здоровался с женой (доброе утро), ведь мы созванивались аж в шесть утра. Так мы говорили каждое утро в течение примерно двух недель, потом я ехала на работу. Мне каждый разговор хотелось его развеселить, у него был такой грустный, подавленный голос, он часто говорил, что находится в мрачном настроении. В конце каждого нашего разговора его голос становился радостным, и я очень радовалась, что так помогаю ему.

Он жаловался на жену, финансовые трудности, непонимание близких. Я действительно чувствовала, что вношу яркие краски в его жизнь. Вот честно, изучив сейчас теорию, и зная понятие «мнимо ничтожный нарцисс», вот он был именно ничтожный, такой несчастный донельзя. Этой несчастностью было проникнуто все его существо. Я тут же забыла о своих собственных проблемах, сложностях, моя собственная жизнь казалась мне простой по сравнению с его проблемами, и я как-то сама не заметила, как стала жить, деля свою энергию на двоих. Причем с приоритетом в его сторону.

Как-то раз у меня сломалась машина и я попросила его забрать меня с одного адреса, так как я плохо знала тот район. На тот момент такая просьба уже была нормальной по моим меркам, так как мы общались уже очень много и плотно по телефону, к тому же я знала, что он целыми днями колесит по городу по разным делам. Он сразу согласился меня забрать. Довез до дома и поехал дальше по делам.

Через несколько дней (он все эти дни что-то писал, кажется) я, подъезжая на трамвае на работу, увидела подъезжающего к зданию моей работы Петра. Мне это не понравилось. Во-первых, мы не договаривались об этой встрече, оставалось десять минут до начала рабочего дня, попахивало каким-то преследованием. Поэтому когда он написал мне смс о том, что у него сюрприз и он меня уже ждет, я сказала, что не могу поговорить с ним, потому что мне нужно работать.

На самом деле я могла, но мне не захотелось поддерживать это действие с его стороны. Преследование было страшно для меня еще и после последних отношений, о которых в другой истории. Позже в этот же день Петр извинился в смс, сказал, что жалеет о своей напористости, и впредь обещает держать себя в руках и быть более сдержанным. Тогда мне показалось это таким прекрасным проявлением и я забыла обо всем. А сейчас я понимаю, что он просто скрыл свой истинный характер (потом он стал проявляться) и подстроился под меня, «просканировав» мою нелюбовь к преследованию.

Душевные обеды

Потом мы стали встречаться в мой обеденный перерыв, инициатором был Петр. Он приезжал в назначенное мной время, привозил мне разные обеды, они были оригинальные, как я люблю, это было для меня очень в новинку – то есть не просто готовые, а каждый раз он как-то сам их составлял.

Обед мой продолжался 48 минут и все их мы проводили у него в машине, смотря на реку, болтая, и так далее. Никаких намеков на поцелуи, объятия, вообще что-либо такое, не было. Просто милая болтовня. Иногда мы гуляли по парку, тогда почти все время говорила я, а он поддерживал.

Параллельно я не могла сама понять, почему я встречаюсь с женатым мужчиной. Ведь буквально год до этого мы ездили с подругой на море, у нее там случился флирт, а затем и секс с женатым парнем, он мне сразу не понравился, я ругала подругу, как она могла так поступить, ведь мужчина женат, у него семья, ребенок. Я всерьез не понимала и не одобряла действий подруги. Но я успокоила себя тем, что секса, поцелуев, объятий нет, а значит, это просто дружба, ничего страшного.

Следующим тревожным звоночком был его звонок в пять утра как-то раз, он сказал, что едет из другого города и может сейчас ко мне заехать. Я отказала и он не звонил, не писал какое-то время. Я была в недоумении. Потом он позвонил и сказал, что должен мне честно признаться, что сердится на меня. Я не извинилась, мне не понравилось его наглое поведение.

Потом как-то раз Петр заявил, что сказал своей жене о том, что влюбился в меня (я ранее не сказала, но его жену я тоже видела на йоге, она тоже ходила иногда на занятия). Я верила тогда каждому его слову, и поразилась его смелости, искренности. Подумала, что не каждый мужчина смог бы вот так сказать об этом жене. Мы сидели тогда во дворе дома рядом с моей работой, и он грустил и молчал. Я спрашивала его, в чем же дело, он сказал: «Понимаешь, Даша даже заплакала» (Даша – действующая жена).

Я тоже расстроилась, но жалко было больше его, тем более он мне столько к тому моменту уже рассказал об их отношениях. Что она давно не спит с ним, когда он просит секс, она говорит, что как-нибудь потом, в следующей жизни. Что секс у них настолько редок, что когда она все же его позволяла, он сразу же «заканчивал». Что когда они ложились спать ночью, он физически чувствовал ее неприятие и уходил спать в другую комнату.

Что она при нем всегда подробно разбирала достоинства других мужчин, расписывала их и советовала ему вести себя так же, как они. Что он брал кредиты на ее желания, исполняя их все, а она даже ни разу не сказала ему спасибо. Что ей все время нужно было больше и больше, а он уже физически не мог ей этого давать, и когда пытался поговорить с ней о том, что она загонит его в гроб, она посоветовала ему собраться и не капризничать, как маленький мальчик.

В общем, сказать, что к тому моменту я уже заочно ненавидела ее, это не сказать ничего. Я не могла скрывать своих чувств, старалась говорить корректно, но истинное отношение к ней наверно струилось отовсюду.

Так продолжалось где-то месяц или полтора, каждый день он обещал расстаться с ней и уйти. Я попросила его не спать с ней на одной кровати, раз он встречается со мной. Он пообещал этого не делать, но потом позже, когда я спросила о том, был ли у них секс с женой в те недели, когда он уже был в отношениях со мной, он виновато сказал, что секс у них был, причем вывернул это так, что я даже не обиделась тогда, просто было неприятно. Что-то типа, что не мог по-другому, это же нормально, если бы я этого не делал, она бы заподозрила, да и спали же в одной кровати.

На мой вопрос, почему он не выполнил свое обещание, он так толком и не ответил, и меня это почему-то устроило. Колдовство какое-то, ей Богу. Ведь раньше я могла обидеться на своего супруга даже за маленькую мелочь, а тут прощала такое вранье с первых дней. Написала как-то вечером в сообщении, что люблю его. Он написал, что я сказала ему такие простые три слова, а в них - столько счастья для него, что я – его подарок, который он заслужил непонятно чем.

Потом он поговорил с супругой, сказал, что хочет уйти от нее. Она поставила ему условие с его слов, что он должен прожить с ней до какого-то дня (что-то, связанное с днем рождения ее сына от первого брака), а потом может уходить. Я очень ждала дня, когда мы будем наконец вместе, как-то упустив из виду, что мало его знаю, все мое существо было занято этим соревнованием с его женой, которое он нам незримо устроил, он был спокоен.

Периодически он будто бы случайно в разговоре начинал превозносить ее качества, хвалить, даже сказал, что не знает, чем заслужил такой благосклонности, что она вышла за него замуж. Кстати, первый муж Даши сбежал от нее в прямом смысле слова, пропал без вести, оставив ее с ребенком. Тогда, когда я узнала об этом, я сразу решила, что это из-за ее ужасного характера. Но когда я намекнула Петру об этом, он сказал нет-нет, этого не может быть.

Холодный поцелуй

Мы продолжали встречаться без сексуального подтекста, поцелуев, объятий. Как-то раз вечером он написал, что едет в другой город и по пути может заехать ко мне. Я согласилась, и около 11 вечера он появился впервые на пороге моей квартиры с тортом. В тот вечер мы впервые обнялись, он поцеловал меня в губы, и мне сразу не понравился его поцелуй, он показался мне очень холодным, сдержанным.

Я даже губы не стала разжимать, держа их плотно закрытыми. Сказала, что не готова целоваться с ним, что у него есть жена. Он собрался уходить, обулся, и снова прижал меня к себе и поцеловал. На этот раз я ответила ему.

Через какое-то время он позвонил и сказал, что расстался с женой, забрал вещи и сейчас приедет ко мне. Я согласилась. Позже он еще наверное раз двадцать заезжал за вещами, которые мог бы собрать по идее за один день, и подробно рассказывал мне о каждом заезде домой, зная, что я мучаюсь (я говорила ему поначалу, чтобы не говорил со мной об этом).

В общем, он приехал ко мне, и мы начали жить вместе. Но что это была за жизнь. Все крутилось вокруг него, все разговоры. У него не было желания лучше узнать меня. Говорил либо он о себе, либо я о нем и его жене, о его маленьком сыне. Я как-то даже не понимала, что у нас сейчас первые дни совместного проживания и все должно быть по-другому, волшебно. Когда я пыталась ему это сказать, он отвечал, что это временно, ты же знаешь. Я кивала головой, но внутри меня росла тревога.

Минус Полина

Постепенно о нашем совместном проживании узнала его жена, хотя мне он говорил, что не говорил ей, что живет у меня. Мне позвонила ночью Полина и с ужасом в голосе сказала: «Ты знаешь, что Петр ушел от Даши?». Я ответила: «нет». - «Ты знаешь что-нибудь об этом?» Я не помню, что я ответила, но ни в чем не призналась. Когда повесила трубку, на душе стало темно и холодно, я чувствовала, что погружаюсь в какое-то темное болото, но верила, что Петр не даст плохому со мной случиться, что он понимает, что делает, что на виду у моих друзей с йоги он ушел от жены ко мне, что он обязательно защитит мою честь и достоинство и не даст никому говорить обо мне плохо. Я верила в благополучный исход.

Полина положила трубку. Больше мы с ней не общались и не общаемся до сих пор. А раньше общались очень близко, ехали после работы к ней, я часто оставалась у нее ночевать, с утра ехали вместе на работу. Это была первая потеря из-за Петра.

Дальше - больше. С первых дней проживания вместе, несмотря на то, что уже был секс (когда у нас с мужем был этот начальный период, мы не отлипали друг от друга наверное года три), Петр приходил «домой» поздно, после 22-23 часов. Я спрашивала, где он был, может ли он приходить раньше, объясняла, что из-за его поздних приходов не высыпаюсь, нервничаю, мой сын не может уснуть. Он отвечал, что пока не может приходить раньше, «я не могу так резко бросить общаться с сыном», - искренне говорил он. – Он ни в чем не виноват».

Я сразу прощала поздний приход, говорила, что конечно, никто тебя не торопит, это тяжело, но просила по возможности общаться с сыном где-то на нейтральной территории, причем оправдывала это не тем, что мне больно от этого и я чувствую себя пустым местом (так было на самом деле), а тем, что им с женой так будет больнее расставаться, ссылалась на свой опыт расставания, на что Петр холодно отвечал, что у меня с моим бывшим мужем было вообще-то совсем другое, чем у них с Дашей. В их истории виноват он, и поэтому он не может резко взять и все изменить, а я должна потерпеть, если люблю.

И вообще, женщина должна быть готовой к трудностям, это такой путь, «путь сердца». Я продолжала терпеть поздние приходы, встречала его, кормила, успокаивала. Потом невыспавшаяся шла на работу. На протяжении рабочего дня мы созванивались несколько раз, говорили подолгу в коридоре.

Постепенно работа стала мне не нужна, она стала отвлекать меня от «основного». Я почувствовала впервые, что хочу с нее уйти. Зачем она мне, если у меня есть мужчина. Когда я сказала об этом Петру, он сказал, что сейчас совсем не время уходить.

Когда после очередного такого разговора я расплакалась и сказала, что не понимаю, как можно быть таким бесчувственным и не выражать совершенно никакого сочувствия, он впервые сказал, как мне тогда показалось, искренне: «Я вообще не понимаю, как ты там работаешь, я бы и дня там не проработал. Это просто тюрьма какая-то. Лично я не создан для такой работы».

Спустя несколько дней он рассказал, что жена предлагает ему делать вид, что они все еще вместе, для ребенка, так как он еще не в том возрасте, чтобы он смог правильно воспринять произошедшее. Ребенку жена предложила сказать, что папа просто уехал по работе. Я распереживалась, начала приводить в пример собственные отношения с сыном, сказала, что мне кажется, нужно быть искренними с ребенком. Он согласился, но позже незаметно он уже стал поддерживать жену в этом вопросе и критиковать меня за излишнюю по его мнению откровенность с моим сыном.

Так постепенно я стала становиться по ту сторону баррикад от их с Дашей отношений. Позднее общая знакомая написала мне в контакте проклятья, что меня накажет бог, что я увела мужа из семьи, бог все видит и она не желает общаться со мной больше никогда, а с Петром общаться будет, потому что он просто попал под мое влияние. Я очень расстроилась.

Чуть позже у Петра был день рождения и я помогала ему устроить день рождения в студии йоги, для него было очень важно отпраздновать день рождения там, отменить день рождения он даже не рассматривал. Туда же пришла и знакомая, написавшая мне в контакте, и каково же было мое удивление, когда Петр, знавший о письме общей знакомой мне, вел себя с ней точно так же, как со всеми, любезно, смеясь. На мой вопрос ему он потом ответил мне, что это мне так казалось, на самом деле все было не так. Но это было именно так.

На другой встрече он при мне флиртовал с другой женщиной, делал ей комплименты, ходил за ней. Мне было очень неприятно, я села в машину и уехала домой, попрощавшись со всеми. Он позже приехал и сказал, что очень удивлен, что я уехала. На мой вопрос о флирте, он рассмеялся и сказал, да у нас просто такой юмор, и я очень ценю, что она (женщина, с которой он флиртовал у меня на глазах) единственная правильно понимает мои шутки.

Дальше периодически происходили ссоры, я снова и снова объясняла, что лучше встречаться на нейтральной территории с ребенком, говорила, что на это я согласна, а на то, что происходит – нет. Каждый вечер он возвращался поздно в течение нескольких месяцев.

Двойная игра

Иногда, очень редко, мы выезжали на природу, я очень люблю природу. Могу смотреть на небо час. Просто любоваться.

Но пока «мы» были на природе, он просто не выпускал телефон из рук, все время по нему говорил, по работе и с бывшей женой. Она звонила ему, он не скрывал этого, я видела ее номер на экране его телефона, чувствовала его реакцию на ее звонки, он трепетал, мне казалось, что со мной у него никогда не было трепета.

Когда он отходил говорить с ней, внутри меня все сжималось от чувства протеста, унижения. Разговаривал он не одну минуту, а подолгу. Теперь я понимаю, почему все мое существо тогда было против ее звонков, я чувствовала его двойную игру, но просто не могла в нее поверить.

Так, наговорившись вдоволь по телефону, он говорил, ну что раз ты нагулялась, теперь ему нужно ехать к бывшей жене и их сыну домой помочь с сыном, так как жене нужно уйти куда-то, и мы уезжали, не побыв вместе по-настоящему ни минуты. Никакой романтики. Это была просто обертка от конфеты, а самой конфеты внутри не оказалось.

Я все больше чувствовала себя обманутой, униженной, недооцененной. Но я боялась выразить свои чувства ему. Ему вдруг перестала нравиться моя живость и эмоциональность. Как-то раз мы поехали в гости к моей бабушке и там я поцеловала его в комнате, и он мне сказал, а нельзя целовать более сдержанно, обязательно прям так страстно это делать. Естественно, дело было не в бабушке, ее даже не было в той комнате. Позже он сказал, что он этого не говорил, не может быть, чтобы он так сказал.

За четыре месяца мы наверное пару раз выехали на природу на пару часов, еще ездили по его работе в другой город два раза, но все время там я была одна, без него. Один раз прождала его в магазине 10 часов в незнакомом городе. Я обиделась тогда. Не хотела за один столик с ним садиться, когда он пришел. Одновременно мне казалось, он поругает меня за мой гнев. Ему удавалось как-то перевернуть все так, что мне же потом было неудобно за мою реакцию.

Там же в кафе был еще его напарник, который предлагал ему купить мне игрушку, когда мы шли из кафе, типа в знак примирения. И был еще один его друг, который также защищал меня в телефонном разговоре с Петром. В общем, его более чувствительные друзья были целиком за меня и пытались «усовестить» его.

Для меня же все это было ерундой по сравнению с тем, что он ушел ко мне из семьи. На деле же, как я сейчас понимаю, он из нее ушел лишь физически переместившись в мою квартиру, в остальном он оставался там, бежал по любому зову, один раз забыл забрать меня со встречи и я шла домой пешком по темной улице. Он не брал трубку.

Когда я дозвонилась, он сказал, что сам не знает, как так вышло, но она (жена) окрутила его и они поехали по ее делам, а теперь попали в пробку, причем он не хотел, не знает, как она так делает, извинялся, что он слабый, не смог противостоять ее натиску, я ответила, что иду по темной улице, он ответил, что знает это. Позже он приехал ко мне ночью, но я не впустила его, а только поговорила по телефону, плакала. Где он ночевал, я не знаю.

Все становилось хуже и хуже, я не чувствовала себя любимой, а чувствовала прикрытием, защитой, подсознание мне кричало, что меня лишь используют, но осознанно я понимаю это только сейчас. По факту он просто ночевать приходил и обедать иногда, причем всегда опаздывал, и намного.

Как-то я сказала ему, что хочу погулять днем. Мы договорились, и он заехал за мной, в парке едва мы вышли из машины, ему позвонила жена и он успокаивал ее по телефону, называл часто по имени, отойдя от меня всего на несколько шагов. Я слышала каждое слово, у меня было ощущение унижения, он потом успокаивал, что ей сейчас реально плохо, но как было мне, его не интересовало.

В тот день я спросила его, чьи желания он все-таки хочет исполнять, чувствую, что не мои, это было возле церкви, и я сказала, что мне не нравится, что у нас нет своей жизни, он сказал, что пока не может ничего изменить. Я резко сказала ему уйти. Он послушно ушел, причем напоследок так посмотрел, что я ощутила себя виноватой. Мне было очень плохо.

(Окончание в следующем посте)

Оставить комментарий

Архив записей в блогах:
Посмотрел я тут про опрос "Дождя". Не понимаю, честно говоря. Кто-то на канале создал опрос: "Нужно ли было сдать в войну Ленинград, чтобы спасти жизни людей", а канал за это кто-то отключает от кабельного. По моему скромному мнению вопрос: "Сдавать ли город, чтобы спасти жизни людей, ...
Старею. Сидим с подругой и между работой обсуждаем детей. Признаюсь, что часики тикают. Мне 27 и я начинаю думать о том, что надо заводить детей. Моя мама родила в 36 лет. Ей сейчас 64. Я тоже в ближайшее время не готова заводить детей. Появились карьерные амбиции и планы, так что ребенок ...
"РАДИОСТАНЦИЯ PADOLSKI" ...
По правилам этикета не рекомендуется в общей беседе говорить о религии и политике. Вероятно, именно поэтому эти темы являются самыми популярными во всех дискуссиях. В «состязании перьев», интеллекта, остроумия никем совершенно не учитывается, ...
Сегодня  утром    слушала   в  фоновом    режиме        передачу  "Этот  день  в  истории".    В    оной  передаче   меня больше  ...