Как мы пытались купить дом -- часть семнадцатая из многих

inkogniton — 13.04.2021 Наш общий план был следующим. У нас есть начальный взнос, рассуждали мы, мы найдем дом, одолжим необходимую для построения люкарны сумму, и тогда, когда через два года придет время делать пере-расчет, стоимость дома существенно вырастет (благодаря люкарне), мы же сможем предъявить кредитору квитанции о построении люкарны и (ретроактивно) попросить дополнительную ипотеку, покрывающую ее стоимость. Таким образом, думали мы, через два года мы сможем вернуть близким практически всё, а то, что мы должны банку -- значит должны, будем как-то выкручиваться. Быть должными близким нам очень и очень не хотелось. Лучше банку -- с ним мы как-нибудь разберемся. Отходить от этого плана нам очень не хотелось. Очень.

После всех неудач, после того, что я начала практически жить на сайтах с объявлениями, скорее даже несмотря на это, я, в дополнение, подписалась на сообщения обо всех новых домах. Я решила действовать методично и смотреть всё, что нам хоть как-то подходило. Я бежала за уезжающим поездом и мне очень хотелось успеть запрыгнуть хотя бы на подножку. Я сначала буду смотреть сама, думала я, и только если мне покажется, что какой-то из вариантов нам подходит, тогда и только тогда, я буду дергать Ыкла и просить сходить посмотреть. Я смотрела дом за домом.

Один из домов находился прямо рядом с нами, буквально в десяти минутах ходьбы. Я послала сообщение, что хотела бы его посмотреть. Агент перезвонил ранним утром и назначил мне просмотр на тот же день. Это был потрясающий дом, который нам категорически не подходил. Он был слишком маленький, мы в него никак не помещались. Но я ходила по нему, отмечая все достоинства и недостатки. Недостатком был его размер, больше недостатков не было. Этот дом продавали дети недавно почившей матери. Я ходила по дому и представляла себе эту женщину. В ее шкафу по струнке висели шелковые рубашки и твидовые жакеты, на прикроватной тумбочке стояли в ряд начатые флаконы духов, рядом с каждой кроватью в имеющихся спальнях лежали ослепительно белоснежные пушистые коврики. На крохотной, но удобно устроенной кухне, была идеальная чистота. Даже распределительный щит сиял чистотой. Ни пылинки, всё по стойке смирно. Создавалось ощущение, что она вышла буквально на секунду, скоро вернется, мило поприветствует и пригласит всех за стол выпить чашку чая. Там жила невероятно элегантная женщина, в воздухе до сих пор витали запахи каких-то ненавязчивых, но отчетливо ощущаемых, духов. Даже забор в саду был отмыт до блеска. Я вернулась и восторженно рассказала обо всем этом Ыклу, он же немедленно отреагировал: ты уверена, что он нам не подходит? Дом стоил относительно недорого, но я была убеждена в том, что он нам не подходит.

Вскорости после этого мне позвонила агент, которая почти продала нам дом и бодро сообщила, что у нее появился шикарный дом на продажу, дороже, правда, зато там всё новое. Она подчеркивала, что хозяева сделали капитальный ремонт, поменяли всю проводку и установили новую кухню. Я там, правда, смеялась она, еще не была, но давай я тебе назначу просмотр. Понравится, сделаешь предложение на месте. Я пришла в назначенное время и села ждать. Дом выглядел хорошо -- в том самом стиле постройки тридцатых: с пузатыми эркерами и огромной крышей. Я всё ждала и ждала, но агент опаздывала. Когда она, наконец, приехала, я уже очень торопилась. Но не могла же я уехать, не посмотрев. Агент говорила, что дом очень просторный, очень, но когда я зашла в гостиную, я растерялась. Это была самая маленькая гостиная из всех мной виденных ранее. В ней едва помещался небольшой диван, напротив которого висел телевизор. Я стояла и думала вслух, забыв о том, что она стоит рядом. Я думала вслух о том, что мы сюда не помещаемся, никак не помещаемся.

-- Слушай, -- она рассмеялась, -- что у вас такого есть, что вы не помещаетесь в такую прекрасную гостиную? Телевизор у вас, что ли, размером с дом?
-- У нас, -- растерялась я, -- вообще нет телевизора.
-- Как это нет телевизора? -- она смотрела на меня словно на инопланетянина: зеленого, с рожками, -- а чем вы занимаете детей?
-- Чтением, -- еще сильнее растерялась я.
-- Вы, всё-таки, -- она хотела похлопать меня по плечу, даже протянула руку, но вспомнила о дистанции и быстро ее опустила, -- очень и очень странные. Ну да ладно, -- спохватилась она, -- так что у вас такого есть, что не поместится в эту прекрасную гостиную? -- она обвела рукой комнату длиной около трех с половиной метров, шириной чуть меньше трех.
-- У нас книжные шкафы, -- бормотала я, -- у нас семь метров книжных шкафов.
-- Семь метров?! -- она нарочито широко раскрыла глаза, -- так выбросите их и купите себе электронные книги! Для чего вам вообще столько книг?!
-- Чтобы читать, -- я, наконец, вышла из сомнамбулического состояния и вернулась в гостиную, в которой даже мысленно никак не могли поместиться наши книжные шкафы. А ведь есть еще мой двухметровый письменный стол, наш прекрасный журнальный столик. Даже наш ковер туда никак не помещался.
-- С таким количеством книг, -- настоятельно сообщила мне она, -- вы дом не купите. Это, может, у вас там столько читают, а у нас, -- опять рассмеялась она, -- все телевизор смотрят.

Я закончила осмотр, этот дом нам категорически не подходил, даже думать было не о чем. Я попросила ее сообщить мне если вдруг у нее появится какой-то подходящий для нас вариант и поехала домой.

Через два дня я поехала смотреть очередной дом, тоже с тремя спальнями, но, по крайней мере исходя из плана, относительно просторный. В каждом доме я в первую очередь просила показать распределительный щит. Я осмотрела его как могла и поняла, что, скорее всего, там тоже надо срочно менять проводку. Я старалась фиксировать ощущения -- скрипят полы, здесь под ногами пружинит, тут надо шпаклевать и красить. Они хотели за него намного дороже похожих домов в округе, но агент, показывающий мне этот дом, вздохнул -- предложите столько, сколько считаете, что он для вас стоит. Они не могли продать дом уже достаточно долго. Агентство два раза снижало цену, но дом не продавался. Он позвонил мне через пару дней -- вы хотите сделать предложение? -- устало выдохнул он. Я не уверена, -- отвечала я с сомнением в голосе. Ты понимаешь, -- продолжал агент, -- если ты хочешь сделать предложение, то сделай сейчас, иначе они, видимо, уберут дом с продажи, до лучших дней. Мы долго совещались, но делать предложение не стали.

Я смотрела по несколько домов в день, я старалась запоминать каждый. Я до сих пор отчетливо помню каждый из них. В одном очень ухоженном и симпатичном доме я мерила шагами относительно длинную, но очень узкую гостиную и понимала, что дальше можно не смотреть. Но агент рвался показать мне весь дом, приветливая хозяйка сидела и пила кофе, мне было неудобно сразу уходить. В объявлении не было плана и практически не было фотографий, поэтому я не знала какой дом предстанет передо мной. Я осмотрела всё, что мне предлагал осмотреть агент и поехала домой.

Следующий дом мне показывали сами хозяева. Сдержанный, но улыбчивый господин, лет сорока пяти, он всё говорил, что у него уже всё готово, он тоже делает предложение на дом, его брокер и адвокат в полной боевой готовности, мы уже снизили цену, улыбался он мне, мы переезжаем на север, мы любим горы, а какие в Лондоне горы? В этом объявлении был план, но с ошибками -- площадь кухни была завышена на почти десять квадратных метров, мне казалось, исходя из плана, что мы прекрасно поместим туда наш обеденный стол. И тогда -- все наши книжные шкафы поместятся в две остальные гостиные. Не только шкафы, но и я вместе с моим двухметровым письменным столом. Но кухня оказалась крохотной, хозяин же неловко объяснял, что указал агентству на ошибку уже несколько раз, но они ее пока не исправили. Это был симпатичный дом, но не совсем там, где нам хотелось, да и мы в него не помещались. Никак.

Вдруг появилось объявление о продаже дома рядом с нами. На вид он был прекрасным, его продавало то же агентство, что и дом мечты. Я позвонила и назначила просмотр. Я встретилась с тем же самым агентом у порога, он приветствовал меня как старую знакомую. Я осмотрела дом и пошла спрашивать у агента как нам сделать предложение, если мы вдруг захотим.

-- Точно так же, -- немедленно отвечал мне он.
-- В каком смысле точно так же? -- я не понимала, что он имеет в виду.
-- Как и в том доме, -- терпеливо объяснял мне агент, -- все посмотрят этот дом до конца субботы, потом все пришлют предложения, а хозяева выберут победителей.
-- Так это не та хозяйка так решила? -- я вдруг начала понимать.
-- Нет, что ты, -- улыбнулся он, -- это правило нашего агентства, мы работаем только в закрытую.
-- Я поняла, -- кивнула я и собралась уходить, но не выдержала, -- теперь, когда тот дом уже продан, можно узнать почему нас не выбрали? У нас было плохое письмо? -- я стояла растерянно и чуть нетерпеливо, я хотела понять.
-- Какое письмо? -- удивленно посмотрел на меня агент.
-- Ну то, -- мне было ужасно неловко, -- в котором надо было написать о себе.
-- А, -- протянул он, -- это письмо. Нет, что ты, никакое письмо ни при чем. Победитель предложил почти на пять процентов выше запрашиваемой цены. Это же бизнес, -- посмотрел он на меня снисходительно, -- ничего личного.

Я уходила из этого дома и думала о том, что больше, скорее всего, не буду ходить на просмотры домов, которые продает это агентство. Закрытый аукцион -- не для меня. Это для тех, у кого есть место для маневров. К тому же, мне этот дом совсем не понравился, сердито думала я.

Я возвращалась после каждого просмотра выдохшаяся, я не понимала что я делаю, для чего. Все эти дома нам не подходили, а ни одного, который хоть как-то подходил, не было. И вдруг у меня появилась идея.

В Англии в общем, в Лондоне в частности, качество района определяется в первую очередь тем, к какой школе он приписан. Большинство школ далеки от хороших, а за хорошими гоняются все, кто только может. Вероятность попадания в школу определяется только расстоянием проживания от оной. Каждая школа определяет для себя где должны жить те, кто может в нее попасть. Некоторые школы настолько популярны, что попасть в них возможно только если проживаешь очень и очень близко к школе. Для того, чтобы чадо взяли в ту школу, в которой она сейчас, мы сняли дом, находящийся в ста метрах (птичьего полета) от школы в далеком августе, несмотря на то, что переехали сюда жить только в декабре. Четыре месяца мы платили за этот дом, продолжая жить дома -- в Израиле. Но благодаря этому, чадо оказалась первой в списке ожидания и нам почти сразу сообщили, что ее берут. Тоже всё было далеко не гладко, но мы победили. Из моей памяти вряд ли сотрется визит инспектора из муниципалитета. Он пришел через неделю после того, как чадо записали в эту школу. Он пришел около семи вечера, зашел в дом, представился, и попросил нас поводить его по дому. Он внимательно посмотрел на наш ужин, после подошел к холодильнику, отворил дверцу, внимательно изучил его содержимое, делая какие-то пометки в своем блокноте. После попросил показать комнату чада. Он осматривал ее очень внимательно, открывал дверцы шкафов, доставал случайно попавшуюся под руку одежду чада, внимательно смотрел и опять что-то записывал. Точно так же внимательно он оглядел нашу спальню, заглянул к нам шкаф и внимательно изучил нашу ванную. Он провел в доме около сорока минут, ведя будто бы непринужденную беседу, в течение которой выяснил о нас практически всё.

-- Да вы что, -- серьезно объяснял нам сосед, в ответ на наше удивление, -- это очень серьезно. Очень. Вы знаете сколько, -- он поднял указательный палец, акцентируя наше внимание на слово сколько, -- людей врут, пытаясь попасть в хорошие школы! Они пишут один адрес, а там, на самом деле, проживает, к примеру, их старая больная тетя, которая совершенно не собирается позволять им там жить, но согласна на то, чтобы они написали, что будто бы живут именно там. Или, к примеру, -- продолжал он всё более серьезно, -- рантье. У него, может, сто домов, которые он все сдает, а сам живет непонятно где. И вот он пишет, что живет здесь, его ребенка берут в эту школу, отодвигая всех остальных на следующие места в списке, а он, -- он подчеркивал опять и опять, -- вообще здесь не живет! Вот они и проверяют, -- заключил он уже улыбаясь, -- живет ли на самом деле указанный ребенок по указанному адресу или не живет.
-- А если мы вдруг переедем? -- испугалась я, -- ее что, выгонят из школы?
-- Нет, -- засмеялся он, -- конечно, нет. В том-то и дело, что если ее уже взяли, уже! взяли! то после этого вы, теоретически, можете переехать куда угодно. После того, -- торопливо добавил он, -- как приходил инспектор, естественно.

Тогда нам всё это было в новинку, мы ничего не понимали, только радовались, что удалось попасть в эту школу, несмотря на все приключения.

Цены на недвижимость вокруг этой школы поражают воображение. В этой округе нет практически ни одного дома, который бы продавался меньше, чем за семизначные суммы. Но тогда, давно, мы выбирали между этой школой и еще одной, находящейся на расстоянии пары километров от этой, тоже очень хорошей, по оценкам -- превосходной. В ту школу попасть еще сложнее, вовсе не потому, что она намного лучше, но так как поблизости построили несколько многоквартирных домов. Потому для того, чтобы в нее попасть, нужно жить практически в школе. Если в школу чада возможно попасть проживая на расстоянии даже восьмисот метров от нее, не в радиусе, нет, поскольку территория, которую ограничивает каждая школа далеко не всегда является окружностью, но представляет из себя невероятно хитрую кривую, то для того, чтобы попасть в эту школу, надо жить не дальше пятисот метров от самой школы. Да и это, к сожалению, не является гарантией. Вот если, к примеру, в ста метрах, то тогда можно почти не волноваться. А лучше всего жить в шалаше прямо на школьном дворе. Соответственно, чем ближе дома к этой школе, тем они стоят дороже, независимо от их состояния и, часто, размера. Но там, всё-таки, есть несколько улиц, находящихся недалеко от последней границы, поставленной школой, где цены пусть и высокие, но относительно разумные.

Я решила, что надо параллельно пытаться искать не только здесь, но и там. Значит, рассуждала я, дитя пойдет не в ту же самую школу, что и чадо, а в эту. Она тоже прекрасная, мы о ней много читали, слышали и даже думали остановить на ней наш выбор. Я начала два параллельных поиска. Я искала то в нашей округе, то в непосредственной близости к той школе.

Тут следует отметить, что школы не изуверы. Если, к примеру, ваш ребенок уже ходит в эту школу, а вы уже давно переехали куда-то туда, откуда в нее попасть невозможно, то, несмотря на расстояние, благодаря вашему существующему ребенку, вашего следующего ребенка тоже туда, скорее всего, возьмут. Ваш первый ребенок, таким образом, создает хитрый блат вашему второму ребенку. Потому я продолжала искать и в нашей окрестности, исходя из убеждения, что мы сумеем записать дитя в эту школу.

Я всё продолжала поиски, когда вдруг позвонила начальник агентства, пытавшегося нам продать тот самый несчастный убитый дом.

-- Добрый день, как твои дела? -- голос ее был немного печальным и по-матерински заботливым.
-- Ничего, -- я отвечала скупо, так как хотела вначале послушать для чего она мне позвонила.
-- Вы уже нашли дом? -- еще заботливее продолжала она.
-- Нет, не нашли, -- я горько вздохнула. Рынок словно замер, ничего не было, вообще ничего.
-- Это очень и очень тяжело, -- вздохнула она вместе со мной. Я продолжала молчать, всё пытаясь понять куда ведет данная беседа. После хорошо выдержанной паузы она продолжила, -- у нас появился покупатель на этот дом, -- она опять замолчала. Мы молчали вместе, но я не собиралась прерывать паузу первой, -- тут такое дело, -- начала она, -- хозяину удалось выторговать еще за тот дом, который они собираются покупать. И поэтому он готов сбросить еще два процента. Те покупатели, в принципе, -- подчеркнула она, -- согласны. Но хозяин, будучи порядочным, -- она сделала еще одну паузу, словно хотела, чтобы я осознала каждое слово, -- очень порядочным человеком, попросил нас сначала спросить у вас. Вы ведь так хотели этот дом, а теперь он готов уступить. Что скажете? -- мне хотелось хохотать, долго, до слез. Но я сдержалась.
-- Мне надо посоветоваться с мужем, -- сообщила ей я. Я возвела Ыкла в ранг мужа для пущей убедительности.
-- Да, конечно, -- немедленно согласилась она, -- я всё понимаю. Иди и советуйся.

Я пришла к Ыклу, сдерживая хохот.

-- Ты хочешь этот дом за, -- я назвала сумму.
-- Ага, -- обернулся он ко мне, -- уже за столько. Это значит, что если поднажмем, они спустят еще, как считаешь?
-- Ты сошел с ума? -- я смотрела на него удивленно, так как считала, что его это тоже просто рассмешит, но никак не предполагала, что он начнет говорить серьезно.
-- Почему сошел с ума? -- спокойно отвечал он, -- любая вещь чего-то стоит. Вопрос только в том, сколько ты готов за нее заплатить. И именно об этом я тебя и спрашиваю: сколько, на твой взгляд, стоит конкретно этот дом? В смысле, -- торопливо добавил он, -- сколько бы ты была готова за него заплатить?
-- Я?! -- я задохнулась от одной мысли, -- нисколько, -- сердито продолжала я, -- вообще нисколько! Это не дом, это какой-то долгоиграющий кошмар!
-- Ну подожди, -- успокаивал он меня, -- не кипятись. Я же не предлагаю тебе бежать его покупать. Я тебя теоретически спрашиваю, исключительно теоретически. Ты пойми, -- продолжал он всё мягче и ласковее, -- если ты, к примеру, сейчас скажешь, что дополнительные пять процентов всё решат, то я могу попытаться начать переговоры. Я, конечно, -- он взял меня за руки, -- не знаю будут ли они успешными, но могу попытаться. Только не торопись и без эмоций. За сколько?
-- Ну, -- задумалась я, -- если, к примеру, за пятьдесят процентов, -- он поднял брови, -- ладно, за шестьдесят, но никак не больше.
-- Я понял, -- подытожил он, -- тогда звони и говори, что спасибо, нам не надо. Столько, как ты понимаешь, -- он задумался на секунду, -- нам выторговать не удастся.

Я позвонила в агентство, ответила наша агент.

-- Привет, любовь моя, -- я услышала в трубке ее веселый голос, -- как дела?
-- Всё хорошо, спасибо. Надеюсь, -- соблюдая все правила вежливости, парировала я, -- у тебя тоже всё прекрасно.
-- Да, спасибо, -- в этот раз она ждала моего ответа, потому предпочитала молчать.
-- Мы посоветовались, -- начала я спокойно, -- мы не хотим этот дом. Если, -- продолжала я торопливо, -- у них есть покупатели, то пусть продают, я буду за них очень рада.
-- Я знаю, знаю, -- рассмеялась она, -- что ты не хочешь этот дом. Я говорила начальнице, но она сказала, что надо хотя бы выяснить.
-- Ты права, -- облегченно рассмеялась я, радуясь, что она не собирается меня уговаривать, -- только вот, если можно, скажите покупателям, что у нас готовы все поиски и все отчеты, мы всё это с удовольствием продадим.
-- Я знаю, знаю, -- она опять начала говорить очень быстро, -- поиски мы предложим, а отчеты, нет, уволь. Ваши отчеты, -- подчеркнула она, -- это ваши отчеты. Если они захотят, то вызовут своих специалистов, если вообще вызовут.
-- По-хорошему, -- осторожно начала я, -- надо было бы в объявлении добавить, что дому требуется модернизация, -- я уже знала, что это такой эвфемизм, который означает, что дом в очень и очень плохом состоянии, -- чтобы покупатели знали, -- добавила я.
-- Мы не можем такого написать, -- вздохнула она.
-- Почему? -- я искренне удивилась, так как видела множество объявлений, в которых было написано именно это.
-- Во-первых, -- терпеливо начала она, -- хозяева нам запретили. Это раз, -- я молчала и слушала, -- а во-вторых, тогда придется много сбрасывать, так как дома, в которых требуется модернизация, продаются значительно, -- она акцентировала мое внимание, -- значительно! дешевле. Понимаешь? -- она так горько вздохнула, будто действительно расстраивалась. Но я знала, что ей всё равно. Нашлись покупатели -- вот и прекрасно.
-- Ну ладно, -- сдалась я, -- тогда звони нам, пожалуйста, если вдруг будут какие-то хорошие дома.
-- Хорошо-хорошо, пока-пока, -- она повесила трубку.

Я сидела и смотрела на объявления когда ко мне подошел Ыкл.

-- А знаешь, -- засмеялся он, -- я тут подумал, что первый-то оценщик был прав, ох как прав.
-- О, да -- выдохнула я и рассмеялась.

Мы поговорили еще пару минут -- у меня был отпуск. Он ушел, отпуск кончился, я продолжила поиск.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив