Как женился дедушка Анны Ахматовой

Если обратиться к переходу моему в жандармы, то одною из важных причин было моё желание жениться. Сделавшись членом симбирского общества и чувствуя себя хорошо и твердо стоящим, я, хотя и плясал, но не забывал искать невесты. Симбирск отличается хорошими личиками барышень. Войск в Симбирской губернии никогда не было никаких, молодежь большею частию на службе, невест хоть лопатою греби. В самом городе составленный мною список показал 126 невест великодушных, т. е. имеющих приданого более 100 душ [крепостных]; за малым исключением, я мог жениться на любой. Жениться надобно поразмыслить, а как стал размышлять: та не нравится, другая имеет дурных братьев, третья имеет родителей, которых уважать не могу, и т. д. Нет мне невесты в городе.

Была мне другом Марья Петровна Прожек, урожденная Белякова; она постоянно советовала мне жениться. Я решился собрать сведения о девицах по деревням. Нашелся чудак, ни с кем не знакомый, в Симбирске не бывал, поручик артиллерии в отставке; у него жена, три сына и две дочери-невесты, чудак никому в жизни не поклонился. [Губернатор] Загряжский попробовал было потребовать его в город, он отвечал, я не мальчик разъезжать, что нужно губернатору, то пусть пишет, я грамотный, и не поехал. Чудак, но ни одно сословие не сказало о нем дурного слова: купцы говорили честный барин, помещики чудак, но честный; мужики называли отцом родным; чиновники боялись затронуть его; богатые называли его скупцом, бедные благодетелем. Любви к нему не выражалось, но и не ходило о нем ни одного анекдота. Чудак этот был Егор Николаевич Мотовилов.

О дочерях ничего нельзя было узнать, их никто не видал, но городовые и горничные говорили, что старшую больно хвалят, дворня вся любит её. На других деревенских семействах незачем было останавливаться. Однажды я высказал мое любопытство Марии Петровне; она хохотала, говорила, что она соседка в 20-ти верстах, но не знакома, потому что никто не знаком. Я просил её съездить и посмотреть, не годится ли мне старшая дочь. Мария Петровна поехала и на другой день писала: «Если судьба назначила тебе иметь жену, то такому тирану нет другой жены, как бедная, кроткая Анюта!» На другой же день я был в Цильне, это 60 верст от Симбирска.

Приехал я часу в 5-м после обеда. Дом небольшой, деревенский, прост даже для очень небогатого помещика; внутри дома ещё проще, стены не оклеены, не крашены, мебель самая простая, домодельная, обтянутая кожею и жёсткая, как камень. В зале, у стены кровать, на которой лежал пожилой человек, посреди комнаты небольшой стол, у которого сидела благообразная старушка и поп. Я отрекомендовался, говоря, что еду на следствие, но заехал напиться чаю. Больной старик встал и сказал, что он поручик Мотовилов, а старушка — жена его. На старике тулупчик и брюки были разорваны. Никакой церемонии, при встрече со мною никакой суеты не было. Старик сел на кровать и молчал, зато я говорил, как шарманка. Лакей, тут же в зале, начал готовить чай, и он же разливал. Коснулся я хозяйства и насилу вызвал старика на кой-какой ответ, он говорил неохотно и как-то странно.
— Да, батцка, наше дело хозяйничать, а ваше служить, каждому до своих дел.

Вошли две девицы. Это две мои дочери, сказал старик, вот старшая Анюта, а эта младшая Александра. Девочки в корсетах, в ситцевых поношенных платьях, молча сели. Надобно знать, что владею способностью по голосу женщины, не видавши её, заключать об ее характере и почти безошибочно. Не обращая внимания на девиц и поддерживая кое-как разговор со стариком, я хотел слышать голос старшей. Сестры так были не похожи между собою, будто разного семейства: старшая блондинка, круглого лица, младшая брюнетка с продолговатым лицом. За чаем что-то девицы отвечали матери; мне было довольно, чтобы заключить всё хорошее о старшей. Наступила тёмная октябрьская ночь, надобно было ночевать, старик без церемонии сказал:
— А вы ночуйте за рекой, там живёт мой брат, да его нет дома, я прикажу вас проводить.
Из всего я увидел, что старик независимый и даже гордый человек.

Уехал я ночевать к другому Мотовилову, меня там приняли очень вежливо. Прощаясь со стариком, я напросился на утренний чай. Этот чудак старик имел более душ [крепостных], отлично устроенных и незаложенных. В 5-ть часов утра меня разбудили и звали пить чай к старику. Я нашел всё семейство в той же комнате, дочерей в корсетах и причёсанных, а старика, сидевшего около стола у окна, в том же костюме. Я уселся по другую сторону стола. Мимо окна прогоняли превосходных лошадей, коров, мериносов, и старик, указывая на стада, рассказывал мне о своём хозяйстве.
— Да, батцка, — сказал он, вздохнув, — слава Богу, всё хорошо, только не даёт Бог здоровья. Я знаю, что долго не проживу, старуха скоро отправится за мною, сыновья у меня отделены, вот только не подумал я о дочерях, их жалко оставить, без родителей им будет трудно жить.
— Кто жил для детей, — сказал я, — тот исполнил святую обязанность, и Бог не оставляет такие семейства. Впрочем, что же вам беспокоиться: дочери ваши пользуются прекрасною репутациею, никто не скажет о них ничего кроме хорошего.
— Всё оно так, — отвечал старик, — может быть, вы говорите и правду, но ныне времена стали тяжёлые, одним молодым девицам жить трудно, есть у меня сын женатый, да сёстры мужа не жилицы при невестке. Вот как подумаю о дочерях, так мне и жалко их.
— Я не понимаю, Егор Николаич, почему так тревожит вас положение ваших дочерей, отдайте за меня старшую. Мы все смертны; если Богу угодно, то я вас похороню, тогда младшая будет жить у сестры, а со временем и её судьба устроится.

Старик серьёзно посмотрел на меня и, сделав сердитые глаза, сказал:
— Шутить так неприлично, вам не дано повода к тому.
— Ни ваше положение, ни моё звание, — сказал я, — не дают мне права шутить. Я не из тех людей, чтобы дозволить себе подобную шутку, скажу прямо, я нарочно к вам приехал, чтобы просить руку вашей старшей дочери, и повторяю мою просьбу.
— Да вы не могли знать моей дочери?
— Извините, я жандарм, я обязан всё знать и знаю.
— Но я должен вам сказать, что мы вас не знаем.
— Вот это правда: предоставляю вам узнать о мне, а я вам доложу, что я превосходный человек во всех отношениях, и вы не найдете недостатков во мне.
— Ну, батцка, аржаная каша сама себя хвалит, — и старик рассмеялся, чтό мне и нужно было.
— Ну, так как же, Егор Николаич, какой ваш будет ответ? Послушайте, батцка, нам надобно подумать да узнать, что вы за человек.
— Вот и это можно; только если я имею немного ума, то я надую вас отлично, лучше верьте, что я прекрасный человек.
— Правда, нынешний народ хитёр, трудно узнать человека, но всё же надобно подумать и узнать. — Итак, прощайте, я еду обратно в Симбирск, а вам хочу сказать: как родители, можете располагать рукою дочери и если откажете, то я, может быть, более буду уважать вас, этому верьте.

Перед отъездом я спросил, когда получу ответ. Старик обещал прислать. В Симбирске никто и предполагать не мог о моем намерении.
Через четыре дня является ко мне лакей Мотовиловых, Тит.
— Что скажешь? — спросил я.
— Егор Николаевич и Прасковья Федосеевна приказали кланяться и просить вас пожаловать к ним в Цильну.
— Более ничего?
— Ничего-с.
— Ступай.
Это было рано утром, почтовые лошади, тарантас, и я опять к чаю в Цильне. Тот же час, в той же комнате, те же лица (кроме попа) и так же одеты, тот же лакей делал чай. Говорил опять только я почти один. Прошло два часа, старик ни слова не говорит о своем согласии или отказе. Не любя проволочки в делах, я сам начал:
— Егор Николаич, если вы припомните, я просил руки вашей старшей дочери; вы за мной прислали, вот уже два часа я здесь, но не слышу вашего слова.
— Мы с Прасковьей Федосеевной думали, старались узнать о вас, да ведь один Бог вас узнает. Но вот, видите ли, вы в голубом мундире, этого мундира никто не любит, но вас все хвалят, видно, и вправду вы хороший человек, а если так, то Бог вас благословит.

Я подошёл к старику, поцеловал его руку и уверял его, что я такой хороший человек, что чем более меня узнает, тем более полюбит. Старик смеялся.
— А ты, батцка, всё-таки себя хвалишь, — говорил он.
— Да кто же меня похвалит, если сам не скажу о себе правды.

После этого я подошёл к старухе и просил её дать своё согласие. У этой добродетельнейшей из женщин и лучшей из матерей показались слёзы на глазах.
— Мы вас не знаем, — сказала она взволнованным голосом, — я никогда не решилась бы отдать дочь неизвестному мне человеку, но 40 лет говоря моему мужу да, всегда видела в том добро, не хочу и теперь сказать нет, надеясь на Бога, что дочь моя будет счастлива.
— Пожалуйте вашу руку и позвольте назвать вас матерью. А что ваша дочь будет счастлива, в том не сомневайтесь, во-первых, потому, что я превосходный человек, а во-вторых, потому, что я сам хочу быть счастливым, а без счастия жены нет счастия для мужа. Будьте уверены, что вы полюбите меня не менее своих родных детей.
Старуха усмехнулась.
— Ну, батюшка, — сказала она, — хвалить-то себя ты мастер.

Потом подошёл я к невесте.
— С родителями вашими уладил, — сказал я, — остаётся дело за вами.
— Я вас совсем не знаю, — отвечала она.
— Да где же вам и знать; не только молоденькую вас, но я и ваших родителей сумею обмануть. Не в том дело, а вот в чём: я до сих пор был один из счастливых людей, хочу жениться не для того, чтобы быть несчастливым; счастие состоит в согласии супругов, а это не всегда от них зависит. Вы слабые создания, а мы сила; для уравнения Бог дал вам то, чего мы не имеем — женщина наделена от Бога особым чувством инстинкта. Ни с того, ни с сего девушке не нравится в мужчине: голос, походка, манера — это называется антипатией; но мужчина, не красивый собою, привлекает внимание девушки каждым своим движением и ей нравится; это называется симпатия. Я глубоко верую в эти чувства. Мы друг в друга не влюблены, то можем рассудить хладнокровно. Нам не с стариками жить, если в вас есть ко мне малейшее чувство антипатии, заклинаю вас — скажите откровенно, потому что чувство антипатии я не волен изменить, тогда я буду несчастлив, и всё несчастие падёт на вас, бедную. Вот, пожалуйста, посмотрите, я буду ходить, голос мой вы слышали, наружность видите, подумайте и скажите, нет ли во мне чего-нибудь противного?
И я начал ходить по комнате; старики молчали.
— Скажите, заклинаю вас, — спрашиваю я, остановившись перед невестою, — нет ли во мне чего-либо противного?
— Нет, отвечала она.
— В таком случае, пойдемте к образу, перекрестимтесь.
И только она перекрестилась, как я быстро поцеловал её и сказал:
— Теперь и с вами кончено, теперь вы моя невеста.

Ночевал я опять за рекой, поутру в 5 часов пил чай и был уже не чужой в семье.

Предыдущие записи блогера :

25.01.2021 — Знаменитый вальс неизвестного композитора

19.01.2021 — Опять немножечко горим

17.01.2021 — Кто вы?

12.01.2021 — Растим детей всем обществом

11.01.2021 — Джоан Баэз

08.01.2021 — А я прихожу, снимаю ботинки, и такая благодать!

06.01.2021 — О пожаре

28.12.2020 — Советские общественницы -- кто они?

25.12.2020 — Круглая дата

Архив записей в блогах:

World of Дичь

Долго думал, что написать... Решил написать просто - ПИЗДЕЦ! ...

Временно перемещенные лица

...

Говорящие машинки, или как я не стала Агнией Барто

- Хотите с нами поработать? - Мигнула аська. - Ваши контакты мне дала Маша, а ей их передала Катя, а той они достались от Ани. Ну, а про Аню я уже и сама знала: Аня - редактор-составитель, нашла меня на Календарном сайте , куда я время от времени ...

о духовном мире человека

По тэгу «Мартын Задека» это у меня, кажется, первый открытый постинг, потому что ничего личного. И ещё потому, что я точно знаю, почему я такой сон видела. Вчера около полуночи моя совесть получила хук в челюсть от любимой френдессы. На тему ...

Виртуальное самоубийство

Как известно, в России так много самоубийц, что про них нельзя говорить. Поэтому мы не будем нарушать закон и говорить о самоубийствах (вдруг какой-нибудь мудак прочитает наш пост и прыгнет с 16-го этажа без парашута? Или какая нибудь ТП повесится из-за того, что я пишу парашут через у?). ...

Как женился дедушка Анны Ахматовой

Как женился дедушка Анны Ахматовой

Оставить комментарий

Популярные посты: