К юбилею автора первых карикатур на Ленина

foto_history — 13.03.2023
Ленин против «шахматной Антанты» (Лепешинский, Кржижановский, Старков)

12 марта (29 февраля) — день рождения Пантелеймона Лепешинского (1868—1944), революционера, старого большевика с 1898 года, соратника В.И. Ленина. Лепешинский, между прочим, был автором первых большевистских карикатур. Ильич ценил «товарища Олина» (подпольная кличка Лепешинского), но считал его излишне склонным к умиротворённому покою и созерцанию. Говорил: «В товарище Олине сидит Обломов, в уменьшенном размере, а всё же Обломов».
Как-то раз, находясь в ссылке, Лепешинский затеял игру в шахматы с Владимиром Ильичём по переписке. «Всё моё свободное время, — вспоминал он, — (а у меня его было много) уходило у меня на то, чтобы создавать на шахматной доске всевозможные вариации ближайших комбинаций и выбирать, таким образом, наилучшую из них. А так как Владимир Ильич мог тратить на это дело минуты, а не многие часы в день, то он, в конце концов, партию проиграл, и я был счастливейшим из смертных».
Лепешинский оставил и более подробное описание одной из партий, которые он со товарищи играл с Ильичём. «Ярче всего натура Ильича, как прирождённого спортсмена, сказывалась в шахматной игре... Помню, между прочим, как мы втроем, т.е. я, Старков и Кржижановский, стали играть с Ильичём по совещанию... И, о счастье, о восторг, Ильич «сдрейфил»!.. Ильич терпит поражение. Он уже потерял одну фигуру, и дела его очень неважны. Победа обеспечена за нами.


П.Ф. Судаков. «Владимир Ильич Ленин на отдыхе». 1950-е

Рожи у представителей шахматной «Антанты» — весёлые, плутовские, с оскалом белых зубов, и всё более и более ширятся... Враг сидит в застывшей позе над доской, как каменное изваяние, олицетворяющее сверхчеловеческое напряжение мысли. На его огромном лбу, с характерными «сократовскими» выпуклостями, выступили капельки пота, голова низко наклонена к шахматной доске, глаза неподвижно устремлены на тот уголок, где сосредоточен был стратегический главный пункт битвы... По-видимому, если бы кто-нибудь крикнул тогда: «пожар, горит, спасайтесь...», он бы и бровью не шевельнул. Цель его жизни в данную минуту заключалась в том, чтобы не поддаться, чтобы устоять, чтобы не признать себя побеждённым. Лучше умереть от кровоизлияния в мозг, а всё-таки не капитулировать, а всё-таки выйти с честью из затруднительного положения...
Легкомысленная «Антанта» ничего этого не замечает.
Первым забил тревогу её лидер.
— Ба-ба, ба-ба! да это что-то нами непредвиденное, — голосом, полным тревоги, реагирует он на сделанный Ильичём великолепный маневр. — Гм... гм... це дiло треба розжувати, — бормочет он себе под нос.
Но, увы, разжевать нужно было раньше, а теперь уже поздно... С этого момента их лица всё более и более вытягиваются, а у Ильича глазки загораются лукавым огоньком. Союзники начинают переругиваться между собою, попрекая друг друга в ротозействе, а их победитель весело-превесело улыбается и вытирает платком пот со лба...»


Пантелеймон Лепешинский (1868—1944)

Фраза «лучше умереть от кровоизлияния в мозг, а всё-таки не капитулировать» опубликована ещё при жизни Ильича, в 1922 году, позднее она прозвучала бы довольно зловеще... Видимо, действительно, Ильич чересчур увлекался любым занятием, за которое брался, слишком отдавал ему всего се6я. Но в этом, вероятно, заключался и секрет его успехов — причём не только за шахматной доской.


В.И. Ленин в гостях у А.М. Горького играет в шахматы с А.А. Богдановым. Апрель 1908. Капри, Италия


Известная карикатура Боурдмена Робинсона (1876—1952) «Игра в шахматы — Ленин, Вильсон, Ллойд Джордж и Клемансо» и комментарий к ней из журнала «Крокодил» за 1924 год

А в 1904 году столовая супругов Лепешинских — Пантелеймона и Ольги — в Женеве стала местом общения эмигрантов-большевиков, своего рода клубом. (У меньшевиков роль такого клуба играло собственное кефирное заведение, которое содержал Павел Аксельрод). Забегая вперёд, можно сказать, что Ольга — эта та самая Ольга Лепешинская (1871—1963), которая позднее, уже после кончины супруга, сделала бурную карьеру в биологии. Супруг её как-то высказался в присутствии жены так: «Вы её не слушайте; она в науке ничего не смыслит и говорит сплошные глупости». Но на рубеже 1940-х и 1950-х Ольга Борисовна сделала довольно спорные, мягко говоря, открытия в биологии, открыла так называемое «живое вещество», за что получила Сталинскую премию 1950 года. И в качестве довеска — шутку одного из знакомых, Якова Рапопорта, первая часть которой ей понравилась, а вторая — не очень: «Ольга Борисовна, вы теперь самая завидная невеста в Москве. Выходите за меня замуж, а детей будем делать из живого вещества». Но это всё, как говорится, совсем другая история...


«Cамая завидная невеста Москвы» 1950 года, лауреат Сталинской премии первой степени Ольга Лепешинская (1871—1963)

Вернёмся, однако, в женевскую столовую супругов Лепешинских 1904 года. Тогда большевики оказались среди российских социал-демократов слабейшей, проигрывающей стороной. У них не было даже собственной газеты. И горечь от поражения находила разрядку в шутках, карикатурах, которые рисовал Пантелеймон Николаевич. Сюжеты рисунков женевские большевики придумывали все вместе, обедая в столовой. Большевик Мартын Лядов рассказывал: «Особенно злой была каррикатура «Житие Георгия Непобедоносца», которая состояла из ряда картин. В последней — Ильич изображался в виде атамана разбойников, мы все в виде его подручных, которые по команде Ильича растянули Плеханова и готовимся высечь его»...
Самая скандально известная серия карикатур Лепешинского - назидательная сказка «Как мыши кота хоронили». Текст был пародией на сказку Жуковского «Война мышей и лягушек». А повод для серии подал Юлий Мартов, который свою статью против Ленина сопроводил подзаголовком «Вместо надгробного слова».
Первый из рисунков Лепешинского («не-Жуковского») изображал Ленина в виде громадного полосатого кота, висящего на собственной лапке. Вокруг суетятся радостные мыши-меньшевики. Они обсуждают счастливое известие о том, что «Мурлыка повешен». Впрочем, Плеханов («Премудрая крыса Онуфрий») предупреждает их: «Ах, глупые мыши!.. Я старая крыса, и кошачий нрав мне довольно известен. Смотрите: Мурлыка висит без верёвки, и мёртвой петли вокруг шеи его я не вижу. Ох, чую, не кончатся эти поминки добром!!!..»


Первая из серии карикатур П. Лепешинского «Как мыши кота хоронили»

На втором рисунке Мурлыка-Ленин хлопается вниз и лежит, как труп. Лепешинский: «Труп» кота лежит на полу. Вокруг него оргия шумного ликования. Плеханов с Троцким, обхвативши друг друга лапками, откалывают канкан под игру Дана в дудку. Мартов с «Надгробным словом» расположился на брюхе у кота».



Надгробное слово мыши-Мартова: «Жил-был Мурлыка, рыжая шкурка, усы, как у турка; был же он бешен, на бонапартизме помешан, за что и повешен. Радуйся, наше подполье!..»

Третья картинка — последняя. «Но только успел он последнее слово промолвить, как вдруг наш покойник очнулся. Мы брысь — врассыпную... Куда ты! Пошла тут ужасная травля». Кое-кто из мышей воротился домой без хвоста, а другие достались Мурлыке на завтрак. «Так кончился пир наш бедою».



Карикатуры Лепешинского, отпечатанные в нескольких тысячах экземпляров, произвели среди меньшевиков настоящий фурор и вызвали возмущение Г.В. Плеханова, страдавшего мышебоязнью. Супруга Плеханова Розалия Марковна выговаривала автору рисунков: «Это что-то невиданное и неслыханное ни в одной уважающей себя социал-демократической партии. Ведь, подумать только, что мой Жорж и Вера Ивановна Засулич изображены седыми крысами... У Жоржа было много врагов, но до такой наглости ещё никто не доходил...» «Плеханов, — вспоминал Владимир Бонч-Бруевич, — который органически не переваривал мышей, о чем, конечно, тов. Лепешинский не знал, до последней степени был потрясён и возмущён изображением его в неподобающем мышином виде. Его добрая и чрезвычайно нежно относившаяся к нему подруга жизни Розалия Марковна... чуть не плача, высказывала свое негодование и возмущение этим ужасным глумлением над «Жоржом», — как звала она Георгия Валентиновича. Мы объяснили ей, что выпуск карикатур — это единственно доступное нам теперь оружие самозащиты...
— Вы знаете, Жорж горяч, и он может, узнав автора, просто вызвать его на дуэль.
Я невольно улыбнулся и сказал:
— Кроме литературной, ведь вы знаете, социал-демократы никаких дуэлей не признают».
Ленину эти рисунки очень понравились, но он внес в них одно довольно характерное исправление. П. Лепешинский писал: «старой мыши с лицом Аксельрода, издыхающей от расправы воспрянувшего кота, я вложил в уста предсмертный вопль: «испить бы кефирцу», намекая на то, что Павел Борисович Аксельрод имел в Швейцарии собственное кефирное заведение, дававшее ему средства к жизни... Вся наша «шпана» реагировала на этот кефирный намек веселым одобрительным смехом». И только Ленин, от души хохотавший над карикатурами, увидев «кефирный» выпад, вдруг посерьёзнел и нахмурился: «Товарищ Олин, что же тут политического в этом намеке: «испить бы кефирцу»? Это место обязательно надо переделать».
«Этот глупый намек, — писал Лепешинский, — Ильичу сильно резанул ухо своей бестактностью... Сконфуженный, я поторопился исправить свою ошибку». Забракованное изречение заменили другим: «Я это предвидел!» — патетически восклицала теперь полупридушенная мышь. «Что было намёком на любимый оборот речи Аксельрода, воображавшего себя изумительно тонким прорицателем».

Позднее, в 1918 году, уже после покушения Каплан, выздоравливавший Ленин жаловался в присутствии Лепешинского:
— Смотрите, что пишут в газетах?.. Читать стыдно... Пишут обо мне, что я такой, сякой, все преувеличивают, называют меня гением, каким-то особым человеком, а вот здесь какая-то мистика... Коллективно хотят, требуют, желают, чтобы я был здоров... Так, чего доброго, пожалуй, доберутся до молебнов за моё здоровье... Ведь это ужасно!.. И откуда это? Всю жизнь мы идейно боролись против возвеличивания личности, отдельного человека, давно порешили с вопросом героев, а тут вдруг опять возвеличивание личности! Это никуда не годится. Я такой же, как и все... В какие-то герои меня произвели, гением называют, просто чёрт знает что такое!
Лепешинский пошутил:
— А патриарх Тихон, пожалуй, чего доброго, причислит вас к лику святых. Вот уж доходный будет святой. Мне так и хочется вспомнить Женеву и нарисовать всё это...
— Вот это правильно, — подхватил Владимир Ильич, — Пантелеймон Николаевич, разутешьте... Нарисуйте, как всегда, хорошую карикатуру на тему «ерои» и толпа, к тому же и народников вспомните с Михайловским во главе...
Впрочем, такой знаменитой карикатуры, как в 1904 году, из-под пера Лепешинского в этот раз не родилось...


Эта карикатура П. Лепешинского, нарисованная в эмиграции, была опубликована только в 1924 году. Германский социал-демократ («мальчик в штанах») ласково уговаривал Ленина: — Иди, милый драчунишка, сюда, я тебя помирю с твоими камрадами... Но Ленин («мальчик без штанов») в ответ непочтительно показывал увесистую дулю: — На-тко, выкуси!
По словам автора, эта карикатура «заставила Ильича хохотать до упаду».



Ну, и в заключение — ещё одна довольно любопытная беседа Ленина и Лепешинского, тоже после Октября. Беседуя с главой Совнаркома, Лепешинский шутливо спросил: «А что, не сыграть ли нам как-нибудь в шахматишки, а? Помните старые-то времена?»
Да, «товарищ Олин», он же «уменьшенный Обломов», остался верен себе... «Боже мой, — вспоминал он, — какой весёлый, раскатистый хохот удалось мне исторгнуть своей фразой из груди Ильича! Его глаза перестали смотреть вдаль и привычно залукавились, оглядывая того чудака, который так «вовремя» вспомнил о шахматах.
— Нет, — сказал наконец серьёзно Ильич, немного успокоившись от охватившего его смеха. — Теперь уж не до шахмат. Играть больше, вероятно, не придётся».
Такие дела...

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив