
Из столпотворения с любовью


Свежая мысль, главное, оригинальная: не люблю толчеи. Но так уж
медведя разобрало посмотреть наконец новогоднюю иллюминацию! Если
бы сам ходил, поехал бы часам к семи утра. Но сам пока гуляет не
очень смело, а среди медвежьих вожатых жаворонков не
просматривается. Все приличные граждане – совы; кстати мне
vesta_neo велела написать пост,
обыграв три понятия. Легко, чего там, вот, сова уже готова. Она не
я, я не она, но выбора не было, и на прошлой неделе медвежий
жаворонок ухнул в самую давку.

Красиво было, невозможно красиво, телефон поднимал над головами сограждан, чтобы уловить в кадр что-то помимо их капюшонов и вязаных шапочек. Я предпочитаю радоваться и любоваться в пустоте, но совершенство редко бывает достижимо, а праздник – всегда компромисс.
Я недолюбливаю всякое пышноблескучее, с недоверием отношусь к яркой экзотике, и выраженный колорит мне чрезмерен; даже в детстве так и не смог увлечься ни Древним Египтом, когда все ровесники ходили боком, изобретали иероглифы и складывали пирамиды из ящиков во дворе, ни другими инопланетянами — какой-нибудь непомерной Индией, циклопической Мезоамерикой или Африкой с масками и тамтамами. Медведь, правда, много чего не любит, что вроде любить полагается, «Иронию судьбы» там, слово «позитив», снег, шампанское, фрукты, шоколад. Пирожки зато любит, особенно те, которых нет больше, но и за теми, которые есть, пришлось бы протискиваться в битком набитые кофейни чтобы там сгинуть навсегда.

Поэтому ходил голодный, холодный, легкий и счастливый! Ибо когда запотевали очки, всё окончательно становилось так, как я люблю, призрачно и туманно, превращая праздничную иллюминацию в огни Святого Эльма, фата-моргану, ignis fatum и лабиринт невнятных отражений; спасибо, снега не было – у нас не Кустодиев, румянец и золото самовара, у нас мирискусники, чахотка и прозрачный ломоносовский фарфор.

Огоньки в темноте в любом случае прекрасны, а сияющие фонтаны, короны и вензеля представляли некую идеальную метафизическую Россию в нашем призрачном городе, в котором всё не отсюда, всё в переводе, всё символически указывает на другое: верстовые столбы на завьюженной дороге от палаццо к фортеции, маяки для навигации в тумане диковинных кораблей art nouveau, вешки античных колонн на болоте, карта с крестиком, где зарыто вымышленное сокровище, межевые знаки между никогда не бывшим, давно утраченным и с таким трудом обретаемым.

И повсюду приметы Рождества, до которого в тот вечер оставалось еще четыре дня, а у меня-то оно уже прошло… а я и рад, я люблю, когда поздравляют, я люблю радоваться праздникам других людей. Я вообще много чего люблю, чего мало кто любит – пенку на молоке, искусственные цветы, сырость, фейерверки за окном, досужие разговоры, непрошеные советы. Побрести, нетвердо косолапя, глазеть на огоньки; через неуют улицы, подобной автобусу в час пик, радоваться красоте непостижимого моего города; проталкиваться сквозь толпу, чтобы увидеть лик Богородицы на соборе. С Рождеством вас, дорогие мои друзья.
