История жизни одного советского летчика и его семьи (ч. 4); Люся

picturehistory — 04.05.2020

Посвящение: к  75-летию Победы  России в Великой Отечественной войне

Это  это уже четвертая  часть воспоминаний (повествование идет от лица моего папы),  в сообществе третья здесь, вторая здесь, первая  здесь.

Люся – Людмила Михайловна Вострова (в девичестве  Полищук), моя жена,  мама  моих дочек  Оксаны и Ирины,  бабушка дочки Ирины - Насти и дочки Оксаны - Олеси, прабабушка Петюши -  сына  внучки Насти.

Жизнь в Ленинграде и Беззаботном. Советско-финская (Зимняя) война

Люся родилась 19 апреля 1937 года на Васильевском острове в Ленинграде,  в семье штурмана минно-торпедной авиации Балтийского флота Михаила Тихоновича Полищука [1] (1910–1968) и  Марии Александровны Полещук (в девичестве  Жаркова,1915–1977).

Люся – дитя русского и украинского народов: мать – русская, отец – украинец [2]. В  семье все её ласково называли Люсей, Люсенькой.

..

.

Семья Полищуков: Мария Александровна, дочка Люся с куклой Инной, Михаил Тихонович с сыном Серёжей (военный городок Беззаботное, 21 мая 1941 г., за месяц до  начала Великой Отечественной Войны)

Во время войны с Финляндией семья, мама идвое детей,  жила в Ленинграде. Михал Тихонович  воевал и Люся не помнит, чтобы он во время войны приезжал к  семье на ленинградскую квартиру. В одном из полётов на бомбардировку объекта противника, во время  возвращения на свой аэродром, самолёт отца был подбит. Все члены экипажа вынуждены были покинуть самолёт на парашютах и приземлиться на лёд Финского залива.

Во время  прыжка Михаил Тихонович сильно повредил ногу и поэтому двигаться в направлении к своим пришлось,  не иначе как - ползти по-пластунски. Температура воздуха была около 40 град. C ниже нуля.  В результате повреждённая нога была обморожена. Пришлось длительное время лечиться  в госпитале, врачи настаивали на ампутации ноги. Однако он решительно отказывался от операции и, благодаря помощи одного  народного целителя, спас ногу, оставшись в лётно-подъёмном составе полка.

Обращение к целителю стоило ему больших неприятностей. Его чуть было не отдали под суд за самовольное лечение. К счастью,  все обошлось, боевого штурмана отстояли лётные командиры.

Штурман Полищук продолжил психологически напряжённую в то время службу в своем полку (1 МТАП -  Первый  Морской Торпедоносный Авиационный Полк) [4], на упомянутом выше аэродроме Беззаботное [5].

Судя по всему, после окончания "Зимней войны",  Михаила Тихоновича, как имеющего двоих детей командира, не коснулся приказ о переводе для прохождения дальнейшей службы на аэродромах, расположенных в прибалтийских республиках, вошедших  в состав СССР в начале августа 1940 года. Он продолжал служить в эскадрилье 1 МТАП на аэродроме Беззаботное.

В памяти Люси осталась поездка с отцом и мамой  после финской войны, во время очередного отпуска отца, на его малую родину – в Казатин. Отец  хотел  проведать свою маму Прасковью Васильевну и показать ей  ее первую внучку Люсю (из шести братьев и сестёр Михаил Тихонович был третьим ребёнком в семье отца – Тихона Емельяновича Полищука).

Бабушка Параска (так её называли все  семейные и соседи) очень  обрадовалась приезду сына, снохи и внучки. Несмотря на  занятость по хозяйству, бабушка много внимания уделяла Люсе, готовила для дорогих гостей  различные  украинские кушанья. На  проводах в обратный путь на железнодорожной станции Казатин,  бабушка долго держала на руках Люсю и плакала. Как будто предчувствовала, что больше не придётся поласкать внучку. Это  осталось в детской памяти Люси.

Великая Отечественная война и эвакуация

Первый день ВОВ застал Михаила Тихоновича в окрестностях  аэродрома. Со слов Люси, она с отцом с утра в этот день гуляла около военного городка. Возвращаясь с прогулки,  они услышали по радио о вероломном нападении Германии на Советский Союз. Отец сильно заторопился, донёс Люсю на плечах до квартиры, передал её матери, а сам,  как по сигналу "боевой тревоги",  отправился с "тревожным чемоданчиком" в штаб полка.

После этого дети практически дома его не видели. Люся вспоминала, что отца она  увидела еще раз, после прогулки в день объявления войны, только когда он приехал на вокзал, чтобы посадить свою семью на поезд, который должен был увезти Марию Александровну, Люсю, Серёжу и бабушку – Анну Арсентьевну в эвакуацию на восток страны. Поначалу они  даже толком не знали, куда их увозит последний эвакуирующий поезд (это было в конце августа 1941 г.) [6].

В некотором смысле семье Полищуков повезло: они эвакуировалась по железной дороге в летнее время, на 1-м этапе эвакуации [7], когда было меньше проблем  с отправкой. С другой стороны, в это время стояла хорошая лётная погода, поэтому поезда могли быть подвергнуты с высокой вероятностью обстрелу и бомбардировке с самолётов противника. Так оно и случилось: на перегоне Мга – Волхов эшелон попал под вражескую бомбёжку с воздуха.

После сигнала "Воздушная тревога" пассажиры, которые могли самостоятельно передвигаться, в панике покидали состав. Мария Александровна на руках с больным дизентерией Серёжей с трудом выбежала  из вагона [8]. Бабушка Аня вывела  из поезда Люсю, которая вспомнила, что забыла взять свою любимую книжку  –  "Серая шейка", и с  плачем просила бабушку вернуться за ней. Бабушка без колебаний сказала: "Никуда твоя Серая шейка не денется, возьмём потом". К счастью, через непродолжительное время  налёт прекратился. Эвакуируемые вернулись в вагоны, поезд продолжил движение.  Книжка "Серая шейка" оказалась на месте, радости  Люси не было предела [9].

Это был  самый последний  поезд с эвакуируемыми жителями  Ленинграда. 8 сентября 1941 г. враг, захватив город  Шлиссельбург, замкнул кольцо блокады Ленинграда. Железнодорожное движение прекратилось.

.

Линия фронта на 8 сентября 1941 г. – начало военной блокады г. Ленинграда, продолжавшейся до 27 января 1944 г. (с севера  город блокировали финские войска, с юга – немецкие)

Судьба распорядилась так, что семью  Полищуков высадили в городе  Котельнич [10] – районном центре Кировской области, из которого на подводе перевезли в деревню Зайцево Шурминского района. Эвакуированных приняла на временное поселение в своем  доме семья Зайцевых – бригадира колхоза … Павловича (которого потом Серёжа называл "Паичем"),  его жены  – колхозницы Анны Яковлевны  и их дочери Таисии.
Конечно же, Зайцевы не испытывали радости в связи с подселением в их дом 4-х эвакуированных из Ленинграда.

Люся вспоминала случаи, когда   мама,  встав на цыпочки   на стуле, слушала сводки с фронтов при очень  малой громкости чёрного тарельчатого репродуктора,  а хозяйка дома,  Анна Яковлевна, как бы с   недобрым пророчеством и злорадством  говорила: "Возьмут немцы ваш Ленинград…!". Она была очень нелояльна к Советской власти,  так как её родители в 30-е годы были раскулачены и сосланы в Вятскую  область.
И вместе с тем (со слов Люси), их единственная дочь, окончив среднюю школу, добровольно поступила на курсы радисток, после окончания которых участвовала в боевых действиях и погибла где-то то ли под Москвой, то ли под Ленинградом.

Эвакуированная семья Полищуков жила на деньги, получаемые по денежному аттестату Михаила Тихоновича как военного,  но это существование было чрезвычайно скудным,  буквально впроголодь [11].  И хотя Михаил Тихонович служил в авиации повышенной смертности (торпедоносной), ему, как и всем офицерам, приходилось переводить часть денежного содержания в Фонд обороны, а также покупать облигации военного займа.
В настоящее время трудно сказать, какую сумму  в конечном итоге получала семья Полищуков по аттестату. Ясно только, что для  содержания  четырёх человек она была крайне мала. Чтобы хоть немного подработать,   Мария Александровна была готова  что угодно делать в колхозе (хотя по профессии она была бухгалтером), но в зимнее время в колхозе для  нее, единственной  работоспособной в семье,   никакой  работы не было.

С большой жалостью и печалью  я слушал   Люсю, когда она рассказывала, как её братик Серёжа в голодном состоянии подходил к обедавшему хозяину  Павловичу  и спрашивал, указывая детским пальчиком на еду: "А что это, Паич?". Хозяин, конечно, понимал, что хочет ребёнок, и давал ему что-нибудь со стола.
Сережа, ныне Сергей Михайлович, пенсионер,  все же вспоминал добрым словом и хозяйку - Анну Яковлевну, которая при приготовлении еды  на его вопрос: "Что это?" – жалостливо протягивала ему что-то съедобное.

Как рассказывала  Мария Александровна, более взрослая и гордая Люся такими приёмами не пользовалась.  Они варили картофельные очистки, но держались. Мама и бабушка старались в первую очередь как-то подкормить детей. Люся вспоминала, что мама и бабушка очень часто свою "пайку" отдавали детям, сами оставаясь голодными.

.

.
Михаил Тихонович был в курсе происходящего,  то есть как жилось его семье: полевая почта, несмотря на блокаду Ленинграда, работала исправно. После вручения  их Авиационному полку, базировавшемуся на аэродроме Каменка (северо-западная окраина Ленинграда – Карельский перешеек), 21 февраля 1942 г. Гвардейского Боевого Знамени,   ему удалось получить краткосрочный отпуск и приехать в деревню Зайцево в Вятскую область  к своей семье.
Он сразу увидел,  в что семья голодает; он был поражён тем, что, когда он выложил из вещевого мешка на стол привезённые продукты (хлеб, консервы, накопленный "лётный" шоколад…) и все члены семьи  поели, сынок Серёжа ручкой сгрёб в кучку  крошки хлеба со стола, переложил их  на ладошку и сказал: "А это на завтра".

Деятельный и заботливый Михаил Тихонович обратился в райисполком города  Котельнич и добился  того, что семье дали небольшую комнату в райцентре. Мария Александровна устроилась на работу в госпитале бухгалтером. К тому же, в связи с тем, что Михаил Тихонович стал гвардейцем и денежная сумма выплат  по его военному аттестату увеличилась, в семье наступило существенное  улучшение материального положения, семья перестала голодать.

Глава семьи с чувством исполненного долга вернулся в свой полк, который до прорыва блокады Ленинграда  базировался на разных сухопутных аэродромах, расположенных в ближних и дальних окрестностях города: Углово, Новинки (Новгородская обл.), Гражданка, Каменка, Бычье Поле (Кронштадт) [13].

Редкая переписка с семьёй продолжалась. Дети гордились отцом: Люся (как она говорила) – в душе, Серёжа – публично. Серёжа нашёл путь через хозяйственный двор в палаты ближайщего  госпиталя.
Перед ранеными он пел военные песни. Его   репертуар состоял  всего лишь из нескольких  песен, особенно нравилась раненым  "Морская гвардия" (музыка  Ю. Милютина, слова  В. Лебедева-Кумача).
На вопрос раненых: "Кто твой отец?"- он гордо отвечал: "Морской лётчик-гвардеец, воюет в Ленинграде". Раненые вознаграждали его  за эти выступления кусочками сахара, печеньем, которые мальчик  приносил домой и отдавал маме и бабушке.

Песни войны. Юрий  Милютин - "Морская гвардия" 1942 г.

_______________________

Продолжение следует ... (выйдет в ближайшие дни).

Оставить комментарий

Популярные посты:

amigo54

Немного развеять весенние печали...)

vazart

Отчет по ходу

coffee_mood

Кофе в интерьере

tsibirinka

как называются

ru_polit

Дикари

dorama_club_ru

Пятничная вакханалия

ivankravtsov

Есть мнение

sergevanbrabant

Манипуляции сознанием

• Ранее
• Архив