Иммигрантский дневник. Часть № 52.

pipokipp — 06.04.2017

Залог за новую квартиру и первая квартплата перемололи практически все имеющиеся деньги. Несколько дней мне удалось подработать мытьём окон в гимназии, но одноразовый заработок только пощекотал кошелёк, позволив хаотично бултыхаться между деревней и городом в нетерпеливом ожидании развязки.

В конце августа 1997-го года рядом с моим подьездом свой жёлтый велосипед остановил почтальон. Он покопался в кожанной сумке и вручил мне конверт. Отправителем была злосчастная Комиссия по Делам беженцев.
- Auf Wiedersehen. - буркнул гонец удачи и закрутив педали, оставил меня в одиночестве стоять около двери.
Сомневаюсь, что ответная вежливость была им расслышана. На худенькой страничке послания, без всяких разглагольствований и громких фраз - их заменили номера законов, стояло что мне разрешено остаться в ФРГ.

Ещё через две недели о дно почтового ящика гулко стукнула новая почта с подтверждением из прокуратуры. Жирным шрифтом выделялись слова: "возражений нет". Наличие двух увесистых по содержанию "меморандумов" предпологало, что в ближайшие дни всё должно измениться к лучшему и впереди ярко засверкает начало Новой жизни. Как назло, в розенхаймском отделе по работе с беженцами изверг-Штадлер ушёл в отпуск, а его подручница не имела достаточно полномочий для трансформации статуса. Бросив неодобрительный взгляд на государственные письмена, она молвила, что начальство материализуется через месяц. Сразу по прибытию, Штадлер заболел и это подвесило ситуацию в невесомости - начало Новой жизни категорически упиралось, не желая возгораться правильным пламенем.

Когда он объявился, то мою попытку открыть рот прервало его визгливое рыкание: "среда - нерабочий день". Помяв конверты в руке несколько секунд, я обреченно кивнул и печально отчалил. Дверь укоризненно хлопнула по затылку и топая по бесконечному коридору к вестибюлю, я поймал себя на мысли, что заговорил сам с собой вслух, проклиная немецкую бюрократию. Звонок Борману смягчил взведённое состояние, но ничего толкового он мне не сообщил, а его "надо подождать"  только капельку притупило мерзкие приступы тошноты.

Тёплым днём ветер столкнул первые листья с тополей. Их подхватил пылесос дворника, смешал с окурками и мелким мусором, оставив асфальт чистым. Его шершавость не пачкает ноги. Протестанская церковь поблизости ударила восемь раз, обьявив о начале рабочего дня. Часом позже меня уже спровадили из большого серого здания, где восседала исполнительная власть Розенхаймского района, а руки сжимали новый документ.

Нансеновский паспорт, на который я надеялся, так и остался мечтой. Новизна "гуманитарных причин и человеколюбия" в законодательстве ещё не обросла паутиной формальностей. Поэтому в Розенхайме меня предательски поджидал так называемый "Дульдунг" - удостверение личности, практически ничем не отличавшееся от имевшегося. Зелёненький лепесток с блеклым орлом в руках стал настоящим ударом - учиться с ним запрещено, а местопребывание ограничивалось Баварией. Впрочем, за мной оставалось право работать. Продление "Дульдунга" происходит каждые три месяца. Обладание им имеет множество нъюансов, обговоренных в различных правилах и постановлениях. Главная разница заключалась в том, что депортация исчезла из списка угроз - закон Бормана встал железной стеной на мою защиту.

Так выглядела самая первая победа на очень долгой дороге. Она недоделанна, недосказанна и казалось убогой. Тем не менее, у меня получилось зацепиться за край скалы и подтянуться на руках из кипящего океана - называйте событие как вам угодно.  Немецкое слово "Дульдунг" переводится на русский язык как "терпение" или "терпимость". В моей жизни начиналась следующая эпоха. Многолетний страх перед депортацией скрипнул костылём и заковылял прочь.

Вскоре мне посчастливилось увидеть Штадлера на улице в плотно облегаюшем тело велосипедном костюме и шлеме. Проносясь мимо, он напомнил усатую колбу на хрупких соломинках, поблескивая скепсисом из черепных глазниц. Прощай Штадлер! Больше мы никогда не увидимся. Ты остался вздорным персонажем в воспоминаниях , а твой последнй сюрприз в виде "Дульдунга" - очередная шутка судьбы.
- Auf Wiedersehen ! - усмехнулся я.
Он ответил, но его слова слились с транспортным гулом.

Когда гуща осела, прояснились тонкости. Исполнение всех внутренемецких формальностей не представляло проблем. Для выдачи паспорта требовалось предъявление несколько справок. Проще простого раздобыть свидетельство с места трудовой деятельности и таблицу из пенсионного фонда о выплате страховых взносов. Медицинская страховка была у меня с первых недель жизни в Германии. Поиск нового места работы требовал определённых усилий, однако не представлял из себя существенного препятствия, несмотря на ограничения для иностранцев, подобных мне.

Взгляд меланхолично пробежал по списку и замер на последней, совершенно дикой переменной, превращающей уравнение для четвероклассника в ужасную задачу по алгебре. Зрачки расширились и из моих уст вырвалось тихое ругательство. Тряхнув головой, я проглотил слюну и прочитал пункт, гласящий о необходимости предоставления достоверного доказательства отсутствия российского гражданства. Боже мой, это и так всем известно! В моём личном деле и всевозможных аусвайсах стояло чёрным по белому: "лицо без гражданства", но теперь требовалось подтвердить факт официально. Немецкая государственная машина выжимала жизненный сок со всей присущей ей фантазией. "Достоверное доказательство" можно получить исключительно в органах Российской Федерации. Если челобитчик не сбежал из армии - это не сложно, но с дезертирским прошлым и полным обрывом контактов - практически, не возможно.

Поэтому чем больше меня поздравляли друзья тем изнурительнее сдавливали чувства в груди. Поездка в Москву гадко пахла тюремной камерой. Консульство располагалось на Зайдльштрассе, неподалёку от вокзала. Появление в этом неказистом подобии советской поликлинники могло нести последствия для мамы и брата. С горьким чувством, я рассказал об этом им по телефону. Мать, как всегда, ёрничала. За годы разлуки, переживая за меня она выпила цистерну кофе. На вызовы в милицию она перестала реагировать и к ней приходили с обысками. Брат рассказывал о себе. Ему дважды серьёзно угрожали пистолетом. Бандюганы убили его лучшего друга. До этих случаев он гордился своей страной, но сейчас его голос задумчив. Впервые из телефонной трубки послышалось:
- Пожалуй, пора линять отсюда.
- Боря, куда ?
- Точно не скажу. Кейт покинул Москву и предлагает стартап в Лондоне.
Кейт - белобрысый англичанин, огромный, круглый, весящий двести килограмм. Долгое время он работал в России и стал другом Бориса.

Мой брат покинул Россию через год после этого разговора. С Запада он возвращался два раза с большой неохотой, чтобы в один прекрасный день окончательно сесть на поезд "Москва - Берлин". С ним в вагон вошла жена и два крохотных мальчишки - мои племянники. Со спорами и шутками, они загрузили сумки, баулы, чемоданы. Проводник хлопнул дверью  - талантливейший инженер покинул страну. Разочарованный, разбитый обстоятельствами и полный надежды на будущее он уехал, чтобы никогда не вернуться. Сейчас он живёт в городе Аугсбург, а дети стали взрослыми и красивыми. Их теперь трое. Никита поступил в институт. Удачи и неудачи преследовали Бориса всю жизнь. Лондон, Калифорния, Тенерифа - в своих попытках найти миллион он не стал богачом, болел тяжёлой болезнью и выжил. Иногда я злюсь на него, но он всегда был и остаётся для меня примером. Его похождения достойны большого романа.


Читателю может показаться, что история подходит к своему финалу. В любом другом случае, развязка должна быть именно здесь. В те недели меня одолевала спираль напряжения. Сердце билось чаще по мере протекания отпуска и болезни Штадлера. Синхронно с выдачей "Дульдунга" из России в Баварию приехала парочка новоиспечённых бизнесменов. Одного из них звали Миша, он окончил Институт Стран Африки и Азии, но что-то не срослось. Покуковав на двух путчах, он открыл большой магазин спорт-товаров в центре Москвы. В Мюнхене ему хотелось заключить контракт о поставках баскетбольных мячей и курток. Его спутник владел несколькими бензоколонками в Тмутаракани под Смоленском.

Парочка разместилась в деревенской гостиннице и взяла на прокат огромный лимузин. Миша учил, что партнёрам надо пускать пыль в глаза. Свой московский магазин он сумел открыть лишь благодаря этой "пыли" и без гроша в карманах. За денежное вознаграждение мне предложили выступить в роли переводчика на переговорах, что я с успехом выполнил. Драные джинсы миллионеров из компании по производству баскетбольных мячей создавали резкий контраст с сусальным лоском московских смокингов. Заодно, мы купили дряхлый минибус, чтобы загрузить в него пробную партию для транспортировки в Россию.

Суета, связанная с этими людьми, ускоряла игру. Покончив с делишками, вечерами, они обстукивали мюнхенские кабаки и немелодично пели гимны Дионису. Перед отъездом мы решили конкретно обмыть контракт в ирландском пабе. На встречу я захватил с собой приятеля, славившегося среди розенхаймский азюлянтов, своей способностью удерживаться на ногах после двенадцати литровых кружек пива. При этом, он сохранял вполне разумный вид и не икал.

Припарковав лимузин около раздолбанной двери в клуб и протиснувшись сквозь толпу волосатиков, мы чудом нашли удобное местечко. На возвышении смеялись гитары, скрипка и ударные инструменты. Народ заразительно прыгал в такт. Женщины опрокидывали стулья, а их кавалеры крепкий алкоголь, запивая его Гиннессом и Килкенни. По Леопольдштрассе фланирует Гуччи в Армани. Если сойти с орбиты, то в окрестных улочках теснятся разнокалиберные забегаловки. В "Шемрок-е" часто слышится иностранная речь. Студенты со всего мира собираются в подвале, где празднуют пъяное счастье. Голоса окружающих таят как воск в свечах на барной стойке. Музыка поглощает всё.

По соседству от нас, примостившись около узкого столика, стояли две подружки и, очевидно, сплетничали.


Продолжение будет

Иммигрантский дневник. Часть № 52.
Иммигрантский дневник. Часть № 51.
Иммигрантский дневник. Часть № 50.
Иммигрантский дневник. Часть № 49.
Иммигрантский дневник. Часть № 48.
Иммигрантский дневник. Часть № 47.
Иммигрантский дневник. Часть № 46.
Иммигрантский дневник. Часть № 45.
Иммигрантский дневник. Часть № 44.
Иммигрантский дневник. Часть № 43.
Иммигрантский дневник. Часть № 42.
Иммигрантский дневник. Часть № 41.
Иммигрантский дневник. Часть № 40.
Иммигрантский дневник. Часть № 39.
Иммигрантский дневник. Часть № 38.
Иммигрантский дневник. Часть № 37.
Иммигрантский дневник. Часть № 36.
Иммигрантский дневник. Часть № 35.
Иммигрантский дневник. Часть № 34.
Иммигрантский дневник. Часть № 33.
Иммигрантский дневник. Часть № 32.
Иммигрантский дневник. Часть № 31.
Иммигрантский дневник. Часть № 30.
Иммигрантский дневник. Часть № 29.
Иммигрантский дневник. Часть № 28.
Иммигрантский дневник. Часть № 27.
Иммигрантский дневник. Часть № 26.
Иммигрантский дневник. Часть № 25.
Иммигрантский дневник. Часть № 24.
Иммигрантский дневник. Часть № 23.
Иммигрантский дневник. Часть № 22.
Иммигрантский дневник. Часть № 21.
Иммигрантский дневник. Часть № 20.
Иммигрантский дневник. Часть № 19.
Иммигрантский дневник. Часть № 18.
Иммигрантский дневник. Часть № 17.
Иммигрантский дневник. Часть № 16.
Иммигрантский дневник. Часть № 15.
Иммигрантский дневник. Часть № 14.
Иммигрантский дневник. Часть № 13.
Иммигрантский дневник. Часть № 12.
Иммигрантский дневник. Часть № 11.
Иммигрантский дневник. Часть № 10
Иммигрантский дневник. Часть № 9.
Иммигрантский дневник. Часть № 8.
Иммигрантский дневник. Часть № 7.
Иммигрантский дневник. Часть № 6.
Иммигрантский дневник. Часть № 5.
Иммигрантский дневник. Часть № 4.
Иммигрантский дневник. Часть № 3.
Иммигрантский дневник. Часть № 2.
Иммигрантский дневник. Часть № 1.


Фейсбук: https://www.facebook.com/nikolaj.nakropin

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив