"И Степану Халтурину спать не дает динамит"

   Ровно 130 лет назад, 3 апреля 1882 года (22 марта по ст. ст.) в 6 часов утра в Одесском тюремном замке был приведен в исполнение приговор военно-полевого суда о казни через повешение известного народовольца Степана Халтурина и неизвестного народовольца Николая Желвакова.
   Портрета Николая Желвакова не сохранилось, и его имя советские власти почему-то решили не возводить в пантеон почитаемых деятелей революционного движения. Хотя именно Желваков был исполнителем смертельного выстрела в одесского прокурора генерал-майора Стрельникова, а Халтурин, переодетый извозчиком, был на подхвате и должен был всего лишь помочь Желвакову скрыться. 

       Степан Халтурин       

   А вот портрет Степана Халтурина сохранился, его имя было увековечено в названиях улиц советских городов, пароходов, пионерских дружин и даже в названии какого-то города Орловской области. Да еще в стихах Пастернака 

Город вымер и словно оглох.
Облетевшим листом
И кладбищенским чертополохом
Дышит ночь.
Ни души.
Дремлет площадь,
И сон ее плох.
Но положенным слогом
Писались и нынче доклады,
И в неведеньи бед
За Невою пролетка гремит.
А сентябрьская ночь
Задыхается
Тайною клада,
И Степану Халтурину
Спать не дает динамит.
   Пастернак имел в виду устроенное Халтуриным в Зимнем дворце неудачное динамитное покушение на Александра II.

   18 марта 1882 на Приморском бульваре в Одессе тоже все произошло немного не по плану. Нет, Желваков все-таки нанес Стрельникову смертельную рану, но скрыться им не удалось и они были задержаны, причем не полицией, а случайными прохожими. Желваков и Халтурин назвали следствию ложные имена, были по распоряжению Александра III «немедленно судимы военным судом и в 24 часа повешены без всяких «оговорок».
   Так что уже через четыре дня после рокового выстрела оба террориста предстали перед Всевышним с петлей на шее, причем Желваков, в отличии от Халтурина вел себя геройски.
   Вот как описывал одесскому журналисту казнь неназванный им очевидец: «В 6 часов вывели Халтурина и Желвакова. Последний быстро взошел по ступенькам эшафота и пересчитал их: „Четырнадцать, о, как высоко!“ – сказал он. Сам надел петлю на шею и повис.
   Чахоточного, больного Халтурина должны были поддерживать. Слишком много выпивший для бодрости палач долго возился, надевая на него петлю, и несколько раз поправлял ее. Благодаря его неумелости, Халтурин страшно долго мучился, прежде чем быть окончательно задушен. Полицмейстер, присутствовавший при казни, отвернулся, чтобы не видеть его судорог, а офицеру, распоряжавшемуся процедурой, сделалось дурно».

   Повесили Халтурина примерно так же неумело, и судя по всему этот висельник будет мучиться не меньше Халтурина. После выбивания скамейки из-под ног казнимого, его тело упадет с малой высоты и с небольшим ускорением. При этом корень языка прижмется к задней стенке глотки и закроет просвет дыхательных путей, преграждая доступ воздуха в легкие.
   Сдавливание шеи приведет к пережатию яремных вен, и отток крови от головного мозга прекратится. При этом кровь будет продолжает поступать в головной мозг по позвоночным артериям. В результате сосуды головного мозга начнут медленно переполняться кровью, внутричерепное давление будет вырастать также медленно, и приводящая к гибели гипоксия мозга наступит нескоро.
   Поскольку такое повешение отнюдь не гарантирует быстрого и надежного наступления смерти, то палачу возможно придется запрыгнуть на плечи казненного или тянуть его за ноги, что в свою очередь может привести к обрыву веревки...
 
   Но это я отвлекся.
   Согласитесь, как-то несправедливо что имя Халтурина в советское время было введёно в пантеон наиболее почитаемых деятелей революционного движения, а имя Желвакова неизвестно – давно пора забыть обоих висельников. Да стихи Пастернака не дают. 
   И названия улиц имени Халтурина, которые почему-то до сих пор остаются в Украине и России не переименованными….