"Хрупкая женщина" Лариса

tanja_tank — 12.11.2017 Еще одна история о токсичной начальнице, только из научной среды.

"Мне довелось поработать в деканате одного якобы престижного факультета одного якобы престижного вуза. Я была приезжая, искала работу, и поэтому быстро согласилась на предложение декана (женщины), которой надо было быстро закрыть свободную ставку в деканате.

Надо отметить, что работа была отвратительной сама по себе — куча бумаг, каких-то странных отчетов и т. д., но хуже был перманентно токсичный коллектив — на полном серьезе мне могли писать письма несколько преподавателей, требуя поставить им в одно и то же время лекцию. При этом, если в желаемое время я ставила лекцию одного, а затем другого, последний обижался, считая, что я его ненавижу. На вопрос — как можно в одно и то же желаемое время поставить лекции нескольких человек, оставался открытым. Мне говорили «ну вы как-то должны справляться».

Но сейчас речь не об этом, а о психопатке, с которой я проработала почти два года. Собственно, с самого начала моей работы этой психопатки не было, пришла она немного позже, со шлейфом дурной славы из другого вуза. Конечно, как можно догадаться, на предыдущем месте работы ее, бедную, жестоко обманули, предали, не оценили и пр. Об этом поведала деканша — молодая непривлекательная женщина с имиджем «вся в науке».

И вот эта деканша берет на работу нового человека — эту самую психопатку, по имени Лариса. Сразу хочу сказать, что за время работы с ней в течение двух лет единственно, что она делала — это последовательно разваливала работу деканата и всего факультета. Осталось совершенно непонятным, зачем ее взяли на должность зам.декана, если только для того, чтобы улучшить ее материальное положение — да-да, это кому-то надо трудиться и демонстрировать свои компетенции, а кому-то готовы платить, и много платить просто за «красивые глаза», т. е. психопатическое очарование.


Ничто не предвещало тяжелой работы

Первым делом деканша сообщила о новом человеке в нашем коллективе, с придыханием, сбивчивым голосом (с сексуальным подтекстом в нем), рассказывая, что к нам пришел бесценный сотрудник, он такой хороший, что и не выразить (дыхание в этом месте рассказа стало учащенным), и надо к нему побережнее. Когда пишу об этом, так и стоит картина перед глазами — потому что я была тогда очень сильно впечатлена такой вот практически сексуальной реакцией в рабочий день, в рабочий момент.

Лариса оказалась миниатюрной, хорошо выглядящей женщиной за 40, которая елейным голосочком постоянно говорила «спасибо, извините, пожалуйста, с благодарностью». Она постоянно носила на работу деловые костюмы, что, в целом, не соответствовало негласному дресскоду факультета, где все одевались как можно проще. За своим столом она тут же навела порядок — расчистила его полностью, оставив только одну стопку бумаг. Поставила букетик иcскуственных цветов, рядом с ними флакончик духов, несколько милых безделушек. И вот за этим столом, который не предвещал никакой тяжелой работы, а только сообщал о женственности и бесконечной «милоте» его хозяйки, восседала Лариса — с ласковым взором и с мягкой улыбкой на устах.

Сами понимаете, какой с нее спрос? Зато ей можно обо всем рассказать, поделиться сокровенным.

Так она начала знакомиться с коллективом, приглашая каждого поговорить с ней в целях этого самого знакомства. Сама процедура выглядела, каким бы не было это сравнение, как обольщение с последующей эрекцией говорящего и семяизвержением в направлении Ларисы. Ее накрашенный рот был приоткрыт в полузадумчивости, глаза внимательно смотрели на собеседника, но в то же время были как будто подернуты пеленой. Она только начинала разговор, задавала пару вопросов, и потом собеседника было уже не заткнуть. Он говорил, и говорил, а она слушала и слушала.

Это ее свойство отмечали и мы, сотрудники деканата, особенно до тех пор, пока уже не начали сталкиваться с нею настоящей — хитрой бездельницей, тупой неумехой, которая как паразит, умела только присасываться к ресурсам других, которая всех ненавидела и считала лохами — навозом и средством существования для таких, как она — хитрых хищников-паразитов.

У нее не было ни своего мнения, ни выраженного интереса к чему-либо, если не считать того, что она проявляла интерес к обустройству дома и дачи. По ее словам, нажилась она в съемном жилье, и вот как раз недавно они с мужем наконец смогли купить квартиру в ипотеку. Муж ее выглядел зажатым и стеснительным человеком, взиравшим на Ларису как на богиню. Работой своей она не интересовалась вообще — очевидно было, что главное — минимум дел за максимум зарплаты. Беспомощно улыбаясь, она ксерокопировала страницы учебника перед лекцией, чтобы потом, как говорили студенты 4 курса, так же беспомощно улыбаясь, читать его вслух перед аудиторией. Так же беспомощно улыбаясь, она рассказывала, как обилие дел в деканате не оставляет ей возможности заниматься научной работой. Продолжая беспомощно улыбаться, она запиралась в своем кабинете или стремилась срочно пойти домой, потому что так много обязанностей подорвали ее хрупкое здоровье.

Вся такая хрупкая

Первое время было не очень понятно, какая она. Она казалась такой милой, все время расспрашивала, втиралась в доверие, делала комплименты, пыталась якобы вникнуть в дела. При этом она подчеркивала свою хрупкость и миниатюрность — вроде бы невзначай, но все время поставлялась информация о том, что она, такая хрупкая, так радеет за всех, что здоровье то ее подкашивается, пока мы тут ее молитвами то живы.

Она забывала якобы поесть, потом, спохватываясь вроде бы, вспоминала о «бутерброде в сумке», и по часу-два сидела, запершись в своем кабинете. И такое впечатление было — что вот заработался человек, заперся пообедать, ведь из последних сил надрывается, не щадя живота своего. При этом еще червячок чувства вины зарождался — мы то, конечно, бездельники, и кучу дел сделали, и перекусить успели, и даже вот еще не совсем устали. И при этом толку то от нас большого нет, как от нее.

Лариса любила подчеркивать свою миниатюрность, закатывая глаза и стеная, что бог обделил ее энергией, какая есть у более крупных людей. Поэтому мы — счастливые, работаем, а она вынуждена лежать дома для восстановления.

Довольно быстро стало ясно, что она сортирует людей, деля их на несколько категорий — те, кого лучше не трогать (это власть держащие либо довольно агрессивные сотрудники, чувствующие свою силу и могущие показать зубы), и — те, кто уязвим, кого можно травить, изображая трудовой подвиг. Последних она начинала травить — находя якобы какие-то недостатки в работе и раздувая из этого пожар своей бдительности. Лариса, конечно, не в свое время родилась — если бы по ее доносам сажали, то в вузе больше половины народу уже сгинуло бы.

И, главное, она получала удовольствие от этих своих действий - например, настрополив как-то студентов написать жалобу на одну преподавательницу, которая строго принимала экзамен, Лариса убила всех зайцев — показала себя радеющей за права студентов, бдительной за учебный процесс, и, самое главное — получила огромное удовольствие от мотания нервов той преподавательницы. Та с некоторым ужасом потом рассказывала «смотрю на нее и понимаю, что она наслаждается моими страданиями и абсурдом инициированной ею же ситуации».

"Героизм" на больничном

Примерно через два месяца после устройства на работу, Лариса «заболела». Это было в ноябре. И на работе она появилась только перед НГ-праздниками. Т.е. на полтора месяца ее «свалила простуда». Конечно, она звонила в деканат и рассказывала шепотом (голос-то якобы сел), как она болеет , и что вот только что ушел вызванный врач, который настоятельно ей советовал полностью восстановиться дома, ибо любое напряжение может стать для нее смертельным. Но она ж «так переживала за работу», что мне пришлось встречаться с ее мужем в метро, чтобы передать для нее какой-то учебный план за прошлый год, чтобы она могла размышлять «о стратегическом развитии факультета».

Это преподносилось как героизм — человек болеет, но о работе думает, не то что мы с коллегами, сидим в деканате и «ничего толком не делаем». Когда она пришла после болезни, то, ласково посовещавшись с нами, заключила, что, конечно, больничный лист у нее есть, но сдавать его в бухгалтерию смысла нет, мы же тут все свои люди, друг друга «прикроем». Таким образом, она и свою немаленькую зарплату сохранила, и больше месяца дома занималась своими делами.

Надо сказать, что «прикрывать» приходилось в основном ее — у нее часто находились «уважительные» причины, чтобы не приходить на работу. Например, она звонила и рыдающим сбивающимся голосом говорила, что не придет, потому что потеряла в квартире обручальное кольцо, и чисто по-женски ее должны понять, ведь «если кольцо не найти сегодня же, то это плохая примета — развод неминуем».

Или сообщала, что вышла сегодня на работу, и упала от переутомления в обморок, хорошо, что от дома не успела далеко отойти, соседи заметили, вызвали скорую. Однажды она взяла отпуск посредине учебного года, и уехала отдыхать. Деканша вызвала меня к себе и выговорила, что это мое плохое поведение (и еще двух других сотрудниц деканата) разрушительно повлияли на Ларису, которая вынуждена срочно заняться восстановлением здоровья, и вообще «имейте в виду, она самое дорогое, что у меня есть, а вы все ничего тут не значите». При этом у деканши было возбужденное перекошенное лицо — что она имела ввиду под «самое дорогое, что у меня есть» и как Лариса стала этим самым дорогим, осталось загадкой.

С момента появления Ларисы все быстро свелось к легенде, что всю работу якобы делает она, а все остальные бездельничают. Хотя именно она не делала ничего, не хотела делать, и великолепно имитировала. Например, она часто обращалась ко мне, чтобы я написала ответы на разные вопросы по поводу разных событий учебной и студенческой жизни. Я писала — а куда было деваться, я ж подчиненная. Потом обнаружилось, что вопросы сотрудники факультета задавали ей, а она потом мои ответы отправляла от своего имени. Я это обнаружила случайно, когда одна профессор приходила с ней поговорить, предварительно распечатав ее ответы из почты, и оставила эти распечатки в деканате.

Ничего не делая, она умудрялась распространять сплетни, и ей при этом верили. Так я узнала, что оказывается, я ничего не делаю, а регулярно на работе крашу ногти, и она вынуждена терпеть запах ацетона, при этом делая мою работу за меня. Как можно было верить такому абсурду? Но ей верили.

Причем всегда выходило так, что это я во всем виновата, а она — святая женщина, и ничего такого, даже если ошибается. Даже деканша говорила «ну это Лариса, ну ошиблась». Хотя меня за малейшую оплошность склоняла, как будто я преступление совершила.

Однажды возникла ситуация, о которой я давно предупреждала деканшу — это то, что надо будет сдавать в головной вуз новые учебные планы. Я не раз говорила об этом, ответ был «не лезьте, это не ваш уровень компетенции, вот вернется Лариса из отпуска». Когда вернулась Лариса, я говорила ей, ответ был такой же «не лезьте, это не ваша компетенция». Потом последовала срочная директива сдать эти самые планы, и деканша заявила, что это все по моей вине, и я буду их делать все выходные.

При этом Лариса стояла и обвиняла меня — заявила, что, во-первых, она думала, что дала мне поручение делать учебные планы. Не давала? Говорила другое? Ну это мне показалось. Она ведь точно говорила, ну, или хотя бы намекала — а я такое грубое существо (подчеркивание своего миниатюрного телосложения против более крупных женщин было оружием Ларисы, она все время показывала, что ее телосложение дает ей преференции, в то время как другие — более грубые - должны трудиться — потому что «им легче»), что даже намеков не понимаю. Во-вторых, ведь работа в деканате отличается особой этикой — это значит, что я на связи днем и ночью, работаю сутками, отдаю всю себя общему делу и благу. Как Лариса — образец служебной этики.

Вот сейчас даже странно это вспомнить — а ведь все тогда говорилось на полном серьезе.

Но она мастер манипуляций была — и мастер убеждения — убеждения исключительно во лжи. Например, много раз меня использовала, давая шепотом поручение и говоря, что это «сам!!!»— сам зам.директора (грубый истеричный дядька, который курировал факультет) именно меня просил это сделать. Только много позже дошло, что она просто скидывала те свои немногие обязательства, как-то посетить какое-нибудь совещание, чтобы вообще и совсем ничего не делать.

Также как-то довелось поговорить с жертвой Ларисы с ее предыдущего места работы — той нашептывалось, как ей недовольно руководство, и, еще немного, и ее уволят — она не стала ждать увольнения, а ушла сама, найдя перед этим другую работу. Позже выяснилось, что никто ею не был недоволен, а ее увольнение только расстроило то же руководство. Но Лариса должна была ее слить — во первых, потому, что такова ее природа — если некого обманывать и травить, то жизнь вроде и не удалась. А, во вторых, расстроенная после ссоры с мужем, Лариса как-то проговорилась той о своих неприятностях, после чего, конечно, нельзя было не списать человека в утиль.

Возвращаясь к той ключевой ситуации с учебными планами — она стала поворотной в моей работе рядом с этим существом Ларисой. Со мной приключилась тогда истерика — ужасная, потому что это был уже потолок бесконечного переворачивания и асбурда. В результате деканша решила, что, так и быть, будем делать втроем on-line. Так, в выходные мы пересылали планы по кругу другу другу, рулила всем деканша.

А что делала Лариса? Правильно — ничего. Она, видимо, наугад, несколько раз вставила какие-то левые цифры в планы и написала, что у нее очень сильно разболелась голова — потому что «считать — не совсем подходящее дело для человека, который все силы отдал развитию факультета». И, конечно, она верит в меня — потому что ей очевидно, что я сделаю это лучше.

Как и следовало ожидать, деканша с пониманием отнеслась к недомоганиям Ларисы, и все свелось опять к тому, что это я сволочь. Вообще, изворотливость Ларисы была выдающейся, о многих вещах даже не сразу и догадывались, причем ей почему-то верили. История с обмороком имела продолжение вот в каком ключе - однажды она позвонила и сообщила, что на этот раз в обморок упала в сугроб рядом с учебным корпусом, откуда вышла поздно вечером, заработавшись. Очнулась она сама, так как никто не обратил внимания — так поздно уже было. Очнулась — сумка на месте, не ограбили, не изнасиловали, так она и потащилась домой. Но, конечно, теперь ей необходимо отдохнуть недельки две для восстановления здоровья.

Врала она удивительно. Однажды, зимой, после новогодних праздников, возникла ситуация с приездом комиссии с целью проверки документов, которые надо было приводить в порядок. Деканша вызвонила меня еще до окончания каникул, позвонила и Лариса, елейным голосочком объяснив, что находится в санатории для восстановления здоровья, и не сможет выйти. Когда она вышла, я спросила, в каком санатории она отдыхала — она отшатнулась, не сразу сообразив, о чем речь. Стало понятно, что она соврала.

Вот что бы мне тогда не было соврать? Но нет, честно сказала, что в городе и смогу выйти на работу во внеурочное время. Надо сказать, что Лариса во вранье путалась. По каким-то причинам, она не могла врать блестяще и убедительно, но, парадоксальным образом ей все равно все сходило с рук. Когда в деканате шла подготовка документов к приезду комиссии, Лариса, вышедшая на работу в аккурат перед визитом, попросила часть документов для разбора, чтобы помочь. Она заперлась со стопкой у себя в кабинете, в конце рабочего дня оттуда вышла, оделась, сказала, что очень устала, но все сделала, и пошла домой.  Следует ли говорить, что она отдала документы ровно в том же виде, в каком и взяла для «приведения в порядок».

Любимица студенчества

Следует отметить, что должность зам.декана — существует как бы не сама по себе, а в дополнение к должности, которую занимает человек как преподаватель. Поэтому, безусловно, у нее еще была (хоть и пониженная), но учебная нагрузка. Она ее вела — но здесь тоже были нюансы. Студентов она обольщала, а они ею восхищались.

Как-то, уже по происшествии нескольких лет после окончания работы в этом токсичном месте, я столкнулась в одной компании со студентом, который уже был на выпускном курсе, когда Лариса пришла работать. Он вспомнил ее с отвращением — сказал, что «я-то видел, кто перед нами, без иллюзий. Но большинство — нет». Студенты видели, как она ведет занятия — демонстрирует свое знание русского языка, читая учебник, и также чарующе улыбается, призывая всех высказываться. А пока она улыбается, а у отвечающего словесный понос — так естественно открывающийся, как было отмечено выше, в ее присутствии, так и время занятия истечет.

Когда проводили опросы на предмет выявления рейтинга преподавателей, она занимала там первые строчки. Как ? Ну, во-первых, вот это очарование. Во-вторых, отсутствие напряжения, которое создавали другие преподаватели, которые что-то требовали. В-третьих, она сама контролировала проведение опроса — садилась в аудитории и предлагала студентам заполнить опросные листы, где фигурировала ее фамилия. Потом деканша орала — какие все плохие, и только Лариса — святой человек, и студенты это подтверждают.

Кстати, она легонько «травила» людей — любила покупать сладости с истекшим сроком годности и приносить их в деканат для угощения. Видимо, покупались пироги еще только с истекающим сроком годности, потом это долеживалось у нее дома, и приносилось на работу. Я инстинктивно шарахалась от ее угощений, а потом, когда третьей сотруднице стало плохо, мы уже выяснили, что пирог просрочен. Но она все равно продолжала их носить, угощая студентов, а те и думали, какая святая зам.деканша, даже вот студентов кормит.

Когда она появилась на факультете, все озадачились, как бы помочь ей материально — такому одаренному человеку. И ее вдобавок ко всему взяли в научно-исследовательскую лабораторию, откуда через некоторое время слили, потому что там толку от нее не было совсем, а улыбочки и обольщение не совсем прошли. Тем не менее, ее там держали довольно долго, и она шантажировала студентов старших курсов, чтобы они делали за нее ее же работу по части лаборатории. Причем преподносилось все так, что она заботится о студентах, и даже платит им за это условные три рубля. Сами эти осчастливленные студенты тихонько шептались между собой, что уровень Ларисы — это студентка начальных курсов, но что делать, она же при этом их преподаватель.

Для меня загадка до сих пор, как ей удавалось настолько вводить людей в заблуждение. Но большинство сотрудников — доцентов и преподавателей, на полном серьезе рассуждали, какой героический человек эта Лариса — жизни не щадя, радеет за факультет, сдерживая агрессию этих дур, которые сидят в деканате. Каким образом я, достаточно доброжелательный, сильно ответственный и трудолюбивый человек, оказалась «дурой, которая красит ногти на работе», неизвестно. Но это факт.

Лариса моглы бы «руководить» чем угодно — хоть атомной станцией, хоть крупным городом и мелким селом. Она бы всем чарующе улыбалась, а подчиненным давала поручения типа «поручаю сделать так, чтобы все работало и ничего не ломалось». Когда к ней приходили сотрудники с вопросами, то они либо погружались в собственный словесный понос (благодаря тому эффекту, который описан выше), либо в светский диалог относительно погоды, прошедшего или предстоящего отпуска или театральных постановок. После этого Лариса подходила ко мне и говорила «совсем забыла обсудить с доцентом М. то, зачем он пришел, вы напишите ему от моего имени и обсудите, затем доложите мне». Она уходила домой, я должна была выполнять это поручение, в результате которого еще и была виновата, ибо «не обладаю присущими Ларисе коммуникативными компетенциями психологически мягко настраиваться на людей».

Лариса быстро занялась вопросом сливания меня, так как почему-то была уверена, что на это место выстроится очередь людей, из которых она сделает себе подходящих рабов. Откуда эта иллюзия застряла в голове — неизвестно. Потому что практика показала, что люди, которые приходили после меня, так же быстро уходили. Одна тетушка, которая продержалась три месяца, потом несколько раз мне звонила и писала, рассказывая, что она быстро поняла, кто перед ней, но это не уберегло ее от травмы, которую она от «заразы все-таки получила».

Сливание меня было простым — деканша писала письма сотрудникам, какой я враг, от которого необходимо избавляться. В ее опусах фигурировали слова, что я «человек другой, не подходящей для факультета, культуры». Письма эти показала мне лаборантка кафедры, но я даже не успела понять, насколько это серьезно, пока одна преподавательница (которой дали такое задание), не пригласила меня с ней на «серьезный разговор», где сказала, что моей большой ошибкой было «не понравиться Ларисе, которая не хочет со мной работать», и надо срочно поискать другую работу.

Следует отметить, что в конце концов я эту другую работу быстро нашла — меня с охотой взяли на соседнем факультете. Деканша была счастлива, в отличие от Ларисы. А почему? Ответ простой — я уходила в неудобное для нее время. Она так и сказала, что я очень эгоистична, надо уходить с работы не сейчас, а тогда, когда наиболее удобно для нее. Это звучало чудовищно, после всего того, что я от нее перенесла. Это звучало так, как если бы палач сказал жертве «да повернись ты по другому, мне неудобно тебя убивать». Вот так и Лариса — на голубом глазу обвинила меня в эгоизме.

Поэтому я, находясь недалеко, имела возможность наблюдать, как приходили на работу и довольно быстро увольнялись люди, быстро сообразив, что работать очень тяжело. А Лариса еще долго сообщала всем о том, что все проблемы в деканате были инициированы мной, и так инициированы, что продолжаются в течение двух (!) лет уже после моего ухода, пока Лариса их героически решает. Это были не только слова, она писала служебные записки руководству, где излагала свои бесценные мысли о том, как она страдает, после моего ухода якобы восстанавливая разрушенный деканат.

Это не человек — это какое-то существо в физическом теле женщины. Наверное, она единственное существо, которое, попросив у меня хлеба, получит камень. Потому что она какой-то монстр, выходец из ада - липкого лживого мира, где питаются кровью и душевными страданиями людей. Монстр тихий, лунный, аморфный, похожий на амебу, но с громаднейшим хищным и вампирюшным потенциалом жрать и жрать людей. Любой контакт с ней погружает в абсурдную реальность, где не на что опереться, где продолжается распад человеческой идентичности в ситуации полутонов-полутеней и передергиваний.

Что с ней сейчас? Насколько знаю, из того вуза она ушла в другой, где по-прежнему врет, и тесно общается с руководством. Может, там также есть мужчины, которые любят маленьких женщин, потому что здесь был такой, который ей покровительствовал, и в кабинете с которым она запиралась. Она никогда не изменится, дожив до старости, найдет еще места для своих тихих издевательств. Потеряв сексуальное очарование, перейдет на детей или развернется среди пенсионеров. В общем, продолжит творить тихое и уверенное зло.

Рождается вопрос - как же так? По каким причинам такое существо, как Лариса - действительно интеллектуально убогое, ленивое, с трудом пишущее даже элементарную служебную записку, но при этом преподающее студентам сложные дисциплины - как такое существо может занимать по жизни приличные должности, получать довольно большие зарплаты, и при этом кочевать с одного хлебного места на другое, оставляя за собой растерзанные людские психики (счет идет на десятки людей, судя по моей информации)?

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив