Хроника коронавируса

elisaveta_neru — 20.08.2021 — Коронавирус

Продолжение

3 июня

Третьи сутки ада. Обещанный на ночь укол снотворного не сделали, снова не сомкнула глаз, хотя ночь прошла удивительно быстро. 

Врачи ходят каждый день разные, группами, целые комиссии. Или это у них так принято. По несколько обходов в день. Искажают мою фамилию, как им хочется. 

Вчера одна грубая врачиха говорит, что я сознание потеряю без маски. Врала, не иначе. 

В 12 часов (примерно) сняли адскую маску! Дали просто кислород. Две пигалицы посовещались над моей кроватью и решили снять. 

Марина Федоровна: 

- Мы лежим с тобой в костюмах Евы.

Снова заявилась толпа врачей, формально обсуждают пациентов, рассказывают о них — анализы, хронические болезни. Перед заведующим, наверное, отчитываются.

Капельницу делают один пузырь, температура не поднимается больше. Чувствую себя лучше, учитывая, что две ночи я не спала вообще, полдня в полудреме. Есть хочется, дышать лучше. Сделали массаж ног.

Давление измеряют через каждые два часа. Показатели приборов снимают. Сатурация нормальная, когда дышу кислородом. 

Время непонятно, то течет быстро, то тянется. Работники реанимации кричат, как им тяжело по шесть часов в скафандре. Это только русский человек так может. Оправдывать свое недовольство, цинизм по отношению к больному, злобу, агрессию. Никого не дозовешься, не допросишься. С первых часов у меня мысли написать на них жалобу за грубейшее отношение, наплевательство санитарок. В мокром подгузнике можно лежать несколько часов, позову и жду 2-3 часа. 

Марине Федоровне хорошо, у нее мочевой катетер стоит. 

- Низкий вам поклон за все, за ваш тяжелый труд. 

Я ничего не понимаю в этой жизни. Святая женщина.

Эти сосны за окном в солнечном свете, на ветру кудрявые ветви качаются, небо безоблачное. Смотрю на ствол непрерывно в надежде увидеть белочку. Но, увы.

Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня, грешную. Как бы не хватает чего-то в этой формуле. Не могу насытить душу божественными словами. 

Марина Федоровна попросила у меня ручку, потом говорит: 

- Ручкой пописала — великое дело, прямо подъем. 

Нас здесь держат по протоколу, есть определенный протокол – сколько надо, будут держать, а не по состоянию. 

- Выйдем отсюда, я буду просто целовать землю, травку. Я понимаю, что надо ценить эту простую еду, – проговорила она, когда с нас сняли пыточные маски. 

Примерно 19 часов вечера. Время не говорят. Смеются, хамят. Еще одна молодая днем заходила, типа невролог, с молоточком, снова обещала мне на ночь укол. Сейчас понимаю, что и она наврала. 

Но мне вдруг стало все равно. Эти звуки как-то отдалились и не раздражают, стали как общий фон и не громко даже. Вопли персонала — все безразлично. Может быть, даже и засну. 

К аду тоже можно привыкнуть, и к вечности. Матом они не ругаются, они на нем разговаривают.

И в аду бывают ангелы. Одна санитарка Тамара. Принесла мне горшок большой с подставкой. И меняла подгузники регулярно. Я поняла, что и ангелы везде есть и с чертями в аду можно договориться.

Эти изогнутые старые сосны будут сниться мне в кошмарных сновидениях. 

4 июня 

Укол сделали, легкая дремота все же лучше, чем полная бессонница. Расслабилась впервые, замерзла, одеялом укрылась. 

В три часа ночи разбудили брать кровь, я только задремала. Вот гестапо!

Звуки сильнее бьют по голове с утра. Сделали УЗИ живота. Есть хотела, завтрак неизвестно когда принесли. 

Сказали, переведут сегодня. Не верю в освобождение! Не верю вообще, что после этого ада существует другая полноценная жизнь и что я смогу к ней когда-либо вернуться. Это невозможно.

Так же ходят все туда-сюда безразличные. Подгузник поменять не дождешься, все формальности. Смена Тамары теперь не скоро. Врачи новые? Похоже, эта тягомотина еще надолго. Неужели всему наступает конец?

Сделали капельницу, массаж ног. Марину Федоровну перевели, это логично. Потому что лежит она уже неделю. Увезли вместе с кроватью на четвертый этаж. Время не знаю, минуты одиночества. 

Да, все уже не будет по-прежнему. У меня внутри что-то переломилось. Жизнь ломает людей, это верно.

Из соседней палаты снова вопли, крики мужские и женские. Все заняты, я не одна, жду, время обеда. Поела, жду. Фамилия моя звучала в коридоре недавно. Снова ничего. 

Как тогда меня транспортировали в реанимацию после обеда, так и теперь надежда, что скоро все случится после обеда. По протоколу. Бюрократию пока заполнят, а люди живые им по большому барабану. 

Смотрю на эти сосны и снова думаю. Тринадцатый год я здесь живу. Столько людей прекрасных встретила, но никто не стал мне близким на этой Калужской земле. Никто в мою душу не вошел. Все чужое. Все чужие.

16.00 Прихожу в себя в палате. Запахи хорошо чувствую. Палата на двоих, но пока я одна. Надолго ли это счастье? И возможно ли теперь счастье? 

За окном солнце, каштаны какие-то. В голове хаос. Еле прочла акафист св. Елисавете. Мама звонит по телефону, они с братом не знали, где я, подняли на уши весь монастырь. 

Одиночество. Надо писать. Позади ад и все кошмары. Только бы кишки теперь наладились. У меня в животе что-то нарушилось. 

Дух? Где когда-то мой сильный дух? Вот люди молились за нас и за меня, болящую, может быть, это и спасло. Нет, проще в гроб! Неужели я еще не готова?

Не по моей злобе, пусть Господь им воздаст по своему милосердию. Всем работникам реанимации. Такого я еще в своей жизни не встречала. Чтобы их постигли тоже все муки ада. 

Не коронавирус страшен! Он не хуже любой другой заразы. А страшен человеческий фактор. 

Нет больше звуков адских машин. Я уже не помню эти сигналы, ассоциации с нотами. Только булькает кислород. Господи, только бы не тошнило.

5 июня 5.00

Ночью просыпалась от собственного стона. Не понимая, что это. Получается, всего неделя в больнице, а сколько пережито. Но это мое, личное, конечно. Ночь в одиночестве получше, чем в аду. С кислородом в носу, туалет рядом.

Мыслей по-прежнему нет, молитв нет. Радостно, что в покое меня оставили прямо здесь. Даже таблеток на ночь не дали. 

Все прекрасно. Вернулись бы мне еще обратно мои мозги. Те мысли, что раньше. А хотя, неужели это не промыслительно? Нужны ли они теперь, те мозги, когда все так изменилось, переломилось? 

Болезнь Богом послана однозначно. Чтобы пересмотреть свою душу, всю свою жизнь. Что же теперь делать?

8.00

Нет, конечно, есть пострашнее ад. Война, например. Ад тоже разный бывает. У меня медицинский ад. Если мне дал пережить это Господь, значит так необходимо для жизненного опыта. Полезно для будущего, хочется надеяться. Что же дальше? Как жить дальше?

- А мы и не собирались умирать, – сказала я Марине Федоровне, когда нам сообщили о переводе в отделение. 

- Не дождутся! – крикнула старый солдат. 

Августина вчера мне написала: «Я верила, что ты выберешься из реанимации». 

Надо же, верила. А я нет. Но как же может быть иначе? У нас ведь котики.

- Там люди голые лежат, синие, как поросята, – сказала Нина, моя 75-летняя соседка. Она видела, когда ее водили на гастроскопию мимо реанимации. 

Я подумала, ничего себе, человек к литературному творчеству не имеет отношения, а выдала такое яркое и тонкое наблюдение.

Вечер

Стало бы мне лучше без реанимации? Вопрос века. Почему температура не снижалась? Почему не могли мне прокапать то лекарство здесь? Как будто так все задумано было. Помучить трое суток для статистики. По протоколу подержали и все прошло. Сейчас же дышу нормально. Что это было?

Чувствовала себя, как человек в железной маске, сидящий в Бастилии. Марина Федоровна его вспоминала. Ему, пожалуй, труднее было, чем нам в реанимации. Или все дело в маске, она помогла?

Вирус пневмонии, созданный искусственным путем. Тут как лотерея. Кто-то выживет, кого-то не успеют до больницы довезти. Вот он ковид, который так все боялись или не боятся уже. Вот я его на себе испытала. А что толку в страхе, если это лотерея? Или да, или нет. 

Встреча с ним неизбежна. Поэтому как хочешь, берегись, а он подступит и все. Или стукнется о защиту какую-нибудь и не пробьется. Как кому повезет. 

6 июня

Ночью то жарко, то холодно. Нина истошно кашляла. Но я надеюсь, ее вирус ко мне уже не пристанет. Она не хочет, чтобы по отчеству ее называла. И на бабушку не похожа, спортивная дама.

Спала я нормально, если бы не кашель Нины. Мне все равно, что там в монастыре. 

Только бы температура не поднималась. Боже, кровь сегодня не брали! За окном пасмурно. Но о лете не думается, и не понимаю, что там за жизнь вообще. И что с цивилизацией и как можно жить по-прежнему. На дождь похоже. Хочется свежего воздуха и прохлады.

Молиться могу, ура! Читаю Евангелие. Мыслей серьезных нет, все бред какой-то. Есть почти не хочется. 

Ну вот. «Всякая плоть, яко трава». Что тогда носиться с ней, с плотью? Пока душа в ней находится, в плоти, потому она и страдает. Если бы можно было так отделиться и все. 

Люди, люди… какие разные все. Врач приходила, похоже, которая была в начале, когда я поступила. Сказала, хуже у меня уже не будет. Не должно быть. Голова. Только бы не болела голова. 

Смотрю на календарь в телефоне, ничего не могу понять. Как же хорошо сейчас, когда ничего не нужно делать. Если бы еще тишины. Но ее не бывает никогда. Мне хочется просто лежать. Не говорить, не читать, не слушать, не думать.

Гроза громыхнула с молнией, дождь полил. Снова чисто. Спасть хочется.

Изречения Нины буду записывать. Это гениально:

Не спасут, так похоронят.

Кому я тут очень нужна.

Я с дачи бежала, как фашист.

Врачи здесь, как на войне.

По ее словам, у нее температура 38, но она без умолку треплется по телефону. Как так можно? А сейчас спит моя соседка, потом ночью колобродить будет. 

Если бы можно было так просто похоронить. Никто никому не нужен. 

Как же давно я мечтала просто лежать, чтобы даже коты не лезли. Я понимала, что это будет ненормальное нездоровее лежание и не в стенах монастыря. Вот оно и случилось. 

Нет, себя нисколько не жалко. Ну что значит моя никчемная жизнь! Кому она важна? Мама только страдает. Как и всю жизнь свою из-за моих болезней. 

Только бы хватило мне бумаги писать, да еще тетрадку пришлют. 

Пробиотик выпила, может кишки наладятся. Кислород надоел, хочется снять все трубки и выключить это бульканье. 

Днем врач сказала, что у меня все идет хорошо. А я подумала, если наши все лежат до сих пор, то уж меня раньше них никак не выпишут. Мне все равно. 

Августина. Самый близкий мне человек в этом краю, хотя и это иллюзия. Я сама так придумала и записала ее одну в самые близкие. Почему так вышло? Из-за кошек и вышло. Нам никогда не понять души друг друга. 

Бог — это люди. И рай, и ад — это люди. Бог — не только природа, тепло, свет. Это люди. 

Люди со своей болью, страстью, с ненавистью, отчаянием, со зловонием, испражнениями. Если я отсекаю и не хочу принимать это все, как неизбежное рядом, то и Бога со мной нет. 

Богооставленность ли была там у меня в реанимации? Нет. Это не Он, а я Его оставила. Не молилась. Я в ужасе думала, зачем Он мне это дал и что делать мне, и где силы взять?

Время пролетает молниеносно. И лежать, и сидеть, и не думать. Потеряла я свою силу духа, растеряла где-то. 

7 июня

Пасмурно, туманно. Спала с перерывами, в туалет бегала всю ночь. 

Все мое — прошлое, мои ошибки, мои дела. И надо жить с ними дальше. Жить настоящим, как всегда я жила, а не размышлять о том, что сделано и правильно ли сделано. 

Апостол Петр снова призывает: «Бодрствуйте! Кончина приближается, будьте целомудренны и трезвы в молитвах» (1 Петр. 4:7).

Вспомнилось неожиданно, как мы с братиком поехали в Харьков летом 2002 года. И почему-то мне тогда смертельно борща захотелось. Зашли в забегаловку и заказали борща. Он тоже, конечно, кушать хотел. Ему уже 16 лет было, а мне казалось, мальчик маленький. Денег в обрез, что смотреть, я не имела понятия, в зоопарк мы не собирались. Бродили бессмысленно по городу. А тут голод одолел меня. Борщ. Не могу сказать, что сильно любила его прежде. Ну, мамин борщ естественно ела. Но не страдала особо, и вдруг как страсть напала. Да, кажется еще с пампушками с чесноком, горячий, со сметаной нам подали. Большие порции такие. Наелись и как-то легче стало. А то и психовать что-то я начала. В целом тухлая была поездка в Харьков. Ничего не видели кроме Благовещенского собора. Зато борща украинского нажрались. Ну, я во всяком случае. Зато тогда была еще юность и беспечность. Беспокойная, болезненно-нервная, нетерпеливая юность. Но все-таки юность. Все в прошлом. 

Может быть, больничный борщ вызвал такие ассоциации? Как ни странно, мне супы больничные нравятся. Ем с удовольствием. Жидкие, нежирные, в меру соленые. 

Понедельник сегодня, все как обычно. Обходы, капельницы, завтрак-обед-ужин. Странно, я в 4 проснулась и днем спать не хочется. Есть хочется! Вот дался мне этот борщ с утра. Я после реанимации бросаюсь на еду, как сумасшедшая. 

С мамой вспомнили, что кровопускание издревле использовали при всех хворях. Выпустить дурную кровь и она обновится быстрее. Так я должна радоваться, что кровь из вены у меня берут каждый день. Вот такой плюс во всей этой истории. 

Температура нормальная, кислородом уже почти не дышу. Сегодня несколько делегаций врачей ходили, обходы обширные. Все комментировали, что мне лучше. Мужчин молодых много среди врачей. Днем пришел один и четыре раза спросил, какая у меня была высокая температура до реанимации. Бюрократы. Все пишут, изучают разные случаи. Он теперь мой лечащий врач. Почему они меняются, елки-палки?

Еще вспомнился первый день в этой дивной больнице. Тогда была почти без сознания. Страшно вспоминать ту температуру и то состояние. В глазах темно, хотя еще не вечер, в туалет выходила в коридор из той палаты.

К характеристике моего заболевания: я прекрасно чувствую все запахи. Буквально только вначале с насморком обоняние было приглушенным. Сейчас и раньше ем, ощущая все вкусы и запахи. А все жалуются, что при ковиде нюх пропадает и еда как трава. 

В Вотсапе мне пришло от незнакомой тетки сообщение: «Парацельс сказал… все болезни, за исключением механических повреждений, происходят… Внимание: от упадка духа. Как вам это?»

Мне захотелось послать ее очень далеко и нецензурно. 

Поток сознания в моих записках. Придется еще тетрадку с воли просить. А на дорогую мою Августину нет надежды, она забудет. Не пишет, не звонит, это она так переживает за меня, что боится спрашивать. За котиками моими она смотрит, и слава Богу.

Окончание следует

Оставить комментарий

Популярные посты:

figunet

Асфальтирования дороги: от разработки проекта до финальной укладки асфальта

von_hoffmann

Незримая "рука партии" или Брежневская эпоха

matsam

Украинка

nathoncharova

Огненные твари Megalopyge lanata

moscow_i_ya

Боголюбово. Разлив. Недостижимый Покрова на Нерли

pro100_mica

Память дня, Евгений Кассин

• Ранее
• Архив