Губин против «Анны Карениной»

uborshizzza — 09.06.2016

Одно время мне казалось, что эпатажный журналист Дмитрий Губин изменился, и даже в нем появилось что-то человеческое. Но это я поторопилась.
Персонаж это когда-то работал в «Огоньке» и бесил меня своими идиотскими статьями, в котрых, например, призывал отменить пенсии, потому что он, Губин, не собирается отрывать от себя и отдавать каким-то там старикам и старухам. Но с тех пор он постарел и больше про пенсионеров не пишет. Одно время даже вел на каком-то из телеканалов передачу, куда приглашались ученые.
Но вот его недавний текст.
http://www.rosbalt.ru/blogs/2016/06/04/1520333.html
«Сегодня человеку, влюбившемуся по уши, нет смысла читать «Анну Каренину», чтобы понять, что с ним творится. Хорошие книги по репродуктивной биологии и устройству гормональной системы, от Аси Казанцевой до Дмитрия Жукова, Роберта Мартина и Оливии Джадсон, помогут ему, влюбленному дураку, куда эффективнее. И даже предостерегут от ошибок.
Нужно ли знать о роли в истории страны Пушкина, Лермонтова, Толстого? Конечно! Так же, как и о роли Чаадаева, Росси или Николая I. Ну и пусть Пушкины живут себе в учебнике по истории. В школе же нет уроков архитектуры, а потому никто, слава богу, не заставляет вызубривать пять отличий барокко от классицизма. Заставляли бы — мы плевались бы, приходя на Дворцовую площадь.
Курс литературы в школе скорее вреден, чем полезен, потому что отбивает интерес даже к тому, что может быть интересно. А может быть интересно абсолютно все. Например, творчество Пушкина, вбежавшего в нашу поэзию на тоненьких эротических ножках, по точному замечанию Абрама Терца. Пушкинские белозубые четырехстопные ямбы сливаются в объятьях с не менее белозубыми ямбами похабных стишков Баркова — в том-то и сила Пушкина, чтобы то, что использовалось для похабства, начать использовать не только для него.
Русский мат — вообще отдельная тема разговора, в том числе и с детьми, которые сегодня говорят матом не потому, что дурно воспитаны, а потому, что с детства видят три базовых слова в печатном виде: в книгах Лимонова или Толстой или в колонках главных редакторов интеллектуальных журналов, типа Esquire. Поэтому для них эти слова не табуированы, в отличие от их училок. История мата — это история влияния цензуры на культуру. Нет цензуры — нет мата, потому что нет запрета, а есть лишь особый регистр…
Для обсуждения интересного и полезного уроки литературы не предназначены. Под интересное и полезное можно заточить уроки словесности. Именно ими я бы доставшую всех «лит-ру» и заменил.
Русский человек, со всеми своими великими литературными тенями и льющейся с небес духовностью, совершенно не знаком ни с формальной логикой, ни с риторикой, ни (высший пилотаж) с уловками и манипуляциями. За границей включите по телеку новости — там наверняка будет vox pop, опрос людей на улице по поводу злободневной проблемы, — и посмотрите, как самая простая бабулька, на голове три волосинки, легко и складно говорит на камеру. Складно на камеру говорят пожарные, полицейские, санитары. А вы можете представить себе нашего полицая (с детства фаршированного Онегиным и Раскольниковым), который умеет три слова связать?
В России веками право на слово было у литературных оперуполномоченных. Нужно было пройти по ведомству Сергеевых-Ценских, Маминых-Сибиряков, Гариных-Михайловских и прочих Мельников-Печерских, чтобы заслужить право на публичное высказывание. Редактор, цензура, публикация — тогда да. Но сегодня прежние иерархии пали. Вот тебе Твиттер со 140 знаками, вот ВКонтакте, ЖЖ и Фейсбук с безлимитными текстами, вон Ютьюб-канал — вперед, говори urbi et orbi, камера смотрит в мир.
Урок по изучению умершего не в состоянии научить жизни в социальных сетях, умению написать коммент к чужому посту — молчу уж про счастливое искусство замутить сетевой срач по пустяковой проблеме. Научиться писать толковые посты, вступать в дискуссию, противостоять троллингу — это все знания, куда более важные для социального успеха, для жизни, для будущего.

Так что — долой лит-ру, даешь словесность! К которой, разумеется, никаких училок с дипломом из педвуза и близко подпускать нельзя (все угробят; к тому же они обычно говорят на среднеканцелярском русском) — а можно и нужно запускать тех, кто в Сети слывет кумиром, а такие всюду есть.»
Человек искренне уверен, что читать нужно для пользы, а не для удовольствия. Более того, он считает, что полезное для жизни можно найти в non-fiction.

Губин дожил до 52 лет, а не знает, для чего читают книги: чтобы узнать интересные истории, чтобы испытать разнообразные эмоции, чтобы насладиться словом.

А такие вещи приятно обсудить с теми, кто читал те же книги. Так мало осталось на свете того, что все бы читали, смотрели, слушали – хоть школьная литература дает какой-то общий код.
Очень интересно обсуждать почему Онегин вначале отверг Татьяну, а потом в нее влюбился, и почему Татьяна ему отказала, хотя продолжала его любить. Сколько разных точек зрения будет по этому вопросу!

Вот девочка влюбилась в парня, первый раз в жизни. Кто ей больше поможет: Пушкин, или книжки про гормоны?

Код русской литературы до сих пор вшит в каждого русского. Что нового сказал Губин по сравнению с Базаровым? Помните, Базаров советовал Пушкина заменить материалистом Бюхнером.
Но Базаров был молодой человек и плохо кончил. А Губин ему в отцы годится и даже с избытком. По тем временам он и вовсе старичок, а все туда же.

Единственное, что, по его мнению, полезно для школы - это учиться ругаться там матом. Доя этого и нужны уроки словесности, которые будут вести блогеры. В данном случае Губин противоречит сам себе: он же пишет про матерящихся на улице девчонок.

Ну что делать? Скоро на пенсию, а как был дураком, так и остался.


В верхнее тематическое оглавление
Тематическое оглавление (Рецензии и ругань)

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив