Открытие ИП без прописки: ключевые шаги и особенности процесса 
Шабаш справедливости 
Россия обвинила США в отказе назвать истинных заказчиков теракта в «Крокусе» 
"Вся агентурная сеть противника была активизирована": В ДНР раскрыли план атаки 
"Перемога" "мамкиного пирожка", которой не случилось. Как у них всё убого... 
СЛА-2022 ч15: полеты Ка-26, Бореев и Саванны. 
Рыбный рынок Пусана 
Мой февраль в фотках (очень сильно запоздалое). 
Подарки весны в Ботаническом саду
22.01.2022 —
Кровавое Воскресенье
Годовщина самой памятной из неокончательных побед
awas1952 — 02.02.2022
Оригинал — у 
awas1952 в
«Годовщина самой памятной из неокончательных побед» от
78 лет назад — 1943-02-02 — Сталинградская битва завершилась капитуляцией остатков немецких войск (попавшие в окружение войска Италии и Румынии — союзников Германии — капитулировали ещё раньше). О накале боевых действий и стойкости обеих сторон свидетельствует хотя бы то, что из примерно ста тысяч немецких пленных выжили примерно пять–шесть тысяч — остальные умерли в первые же недели пребывания в плену от последствий многонедельного голода и холода (в плену их снабжали по нормам для советских военнослужащих, пребывающих вне зоны боевых действий, и лечили наравне с советскими военнослужащими, но это мало кому помогло). Общее значение Сталинградской битвы для хода Великой Отечественной — да и всей Второй Мировой — войны видно хотя бы из того, что в Париже есть улица, названная в честь Сталинграда. К статьям Джаггернаута «О Сталинграде. Черновик» и «О Сталинграде. О зле» добавлю собственные статьи (увы, журнал «Идея Икс», где они напечатаны впервые, закрылся ещё в
===
Тайные причины
Исторические загадки объясняются логистикой и координацией
В традиционной исторической науке принято говорить: «История не знает сослагательного наклонения». В самом деле, ещё с античных времён известно: даже боги не могут сделать бывшее небывшим. Нельзя переиграть былое, опробовать разные варианты действий.
Но исторические события можно оценить только сравнением с несостоявшимися вариантами. Так, болезненная для нас память о жестокости Ивана IV Васильевича Рюриковича (1530–1584) или Иосифа I Виссарионовича Джугашвили (1879–1953) (многие правители тех же эпох — скажем, организатор общегосударственного раскулачивания Генрих VIII Тъюдор (1491–1547) и его дочь, убийца шотландской королевы Марии Стъюарт (1542–1587) и координатор пиратства, Елизавета I (1533–1603) в Англии времён Ивана — несравненно кровопролитнее, но их деяния не столь известны нам, а главное, не так сильно повлияли на наши нынешние обстоятельства) заставляет спрашивать: а можно ли было менее свирепыми средствами решить сложнейшие задачи, вставшие перед страной, или любым путём добиться лучшего результата?
Не зря с давних времён на стыке литературы с наукой развивается увлекательное направление исследований — альтернативная история. Ей отдали дань даже многие классики. Так, британский историк Арнолд Джозеф Тойнби (1889–1975) славен не только концепцией ответа на вызов как движущей силы истории, но и сборником очерков об исторических развилках: скажем, что было бы, если бы Александр III Филиппович Македонский (356–323 до н. э.) не умер в Вавилоне в 33 года (до сих пор спорят, погубила его лихорадка или пьянка)?
Увы, свобода альтернативной истории — кажущаяся. Не зря в нынешней России почти все исследования в этом жанре сосредоточены вокруг Мира Царя Михаила — альтернативы, в которой Николай II Александрович Романов (1868–1918) передал власть брату Михаилу II (1878–1918) не в феврале 1917-го, когда страна была — в значительной мере его собственными усилиями — доведена до необратимой стадии кризиса, а хотя бы лет на десять раньше. Похоже, за весь XX век это единственное событие, способное радикально изменить судьбу нашей страны (а заодно и всего мира) и в то же время технически возможное.
Что значит «технически возможное»? Начнём издалека — с логистики. Этот термин — один из ключевых в современной торговле и производстве — в момент своего зарождения, в Древней Греции, означал искусство снабжения войск. Ведь уже тогда победы зависели не только от мужества бойцов и мастерства полководцев, но и от правильной организации.
Почему немцы в
Впадение реки Сары-Су (в переводе с тюркского — Жёлтая Вода, ибо почвы там глинистые; не зря неподалёку есть город Сары-Тау — Жёлтая Гора; в русском произношении названия звучат как Царица — откуда и город Царицын — и Саратов) — ближайшая к Дону точка Волги. Южнее и севернее Дон резко уходит к западу, а Волга — ещё резче к востоку. Каждый километр смещения на юг удлиняет линию снабжения километра на 2–3.
Дорожная сеть в этих краях даже сейчас оставляет желать немало лучшего. В ту же эпоху там и подавно была всего одна серьёзная железная дорога, а уж о приличных шоссе и мечтать не приходилось. Немцы подошли к Дону в конце июля, а до Сталинграда добирались весь август. По опыту
Советские штабисты провели тот же расчёт. Немцев в Сталинграде ждали. На их пути даже возвели несколько полос обороны, когда бои шли ещё на Дону. Жаль, с эвакуацией горожан запоздали: пропускную способность переправ через Волгу использовали прежде всего для подвоза резервов. Да и не всех можно эвакуировать: работа завода «Баррикады» и тракторного была жизненно важна для снабжения войск техникой и вооружением.
Слабость дорожной сети мешала не только немцам. В Сталинград удавалось подвозить лишь незначительную часть наших свежих сил. Основные удары Сталинградского фронта по немцам шли с севера — далеко от города. Поэтому, например, Владимир Богданович Резун (1948), публикующий эффектную фантастику на тему истории Великой Отечественной войны под псевдонимом «Виктор Суворов», объявляет: Георгий Константинович Жуков (1896–1974), организовавший эти удары, не имеет к обороне Сталинграда никакого отношения. Хотя ясно: если бы не давление с севера, Паулюс без проблем сосредоточил бы против города все силы — и скорее всего добил бы защитников.
Резун ругает Жукова ещё и за бои под Ржевом. Дело и впрямь на первый взгляд нелепое: больше года наши войска почти непрерывно штурмовали немецкие позиции в одной и той же узкой полосе. Естественно, немцы соорудили там столько укреплений, что вышла мясорубка в худших традициях Первой Мировой войны. Неужели Жуков, награждённый в той войне двумя солдатскими георгиевскими крестами, не понимал, что творит?
Оказывается, и тут виновна логистика. Узкая ржевская полоса насыщена коммуникациями. Туда с обеих сторон можно непрерывно подвозить подкрепления. Вдобавок на этом стратегически важном — Московском! — направлении обе стороны вынужденно держали крупные подвижные силы. Если бы наши перестали наседать на немцев — те сразу перебросили бы свои танки к тому же Сталинграду, или в Ленинград, или вновь кинулись бы на Москву… Сколь ни тяжки наши потери под Ржевом — отказ от лобовых атак обернулся бы стратегическим поражением, то есть в конечном счёте потерей несравненно большей.
Упомянутый Ленинград — Санкт-Петербург — тоже результат логистики. Но уже на уровне целого театра военных действий. Да ещё в сочетании с межгосударственным экономическим сотрудничеством.
С середины XVII века — когда Россия оправилась от последствий Смутного времени и снова вмешалась в мировую политику и экономику — и вплоть до конца наполеоновских войн главным нашим торговым партнёром была Англия. Поэтому, в частности, Россия систематически нарушала установленную Наполеоном Карловичем Бонапартом (1769–1821) антианглийскую континентальную блокаду: без торговли с островной державой мы разорились бы. Но и британцы нуждались в нашей продукции ничуть не меньше, чем мы — в плодах их промышленности. Скажем, лучшим материалом для канатов на флоте — основе британского величия — была русская конопля. Наше железо почти до конца XIX века выплавлялось на древесном угле и потому было куда чище английского: там леса, пригодные на топливо, сведены ещё в средневековье, а коксовать каменный уголь хотя и попытались ещё в
Потребители нашего хлеба были и на юге. Но там хватало конкурентов: скажем, нищая Италия охотнее возила зерно из соседней Франции. А главное — турок мы научились бить уже к концу правления Петра I Алексеевича Романова(1672–1725). С тех пор южный театр военных действий не требовал особо пристального надзора высшей государственной власти: зачистка черноморского побережья от турок и покорение крымских татар хотя и заняли более полувека, но проходили в рутинном режиме. Даже в Крымской войне два наших полка легко сокрушили отборных французских гвардейцев — зуавов — благодаря тому, что по одежде в арабском стиле приняли их за турок.
На севере же мы с
Располагали шведы не только умелой армией, но и мощным флотом. Это придало войне динамику, недостижимую на чисто сухопутном фронте причерноморских степей. Для принятия стратегических решений нам зачастую оставались даже не дни, а считанные часы.
К концу эпохи русско-шведских войн — в
Вдобавок на Балтике не так уж много мест, удобных для кораблестроения. Ригу, отвоёванную у шведов по ходу Северной войны, куда труднее защитить от вражеских рейдов, чем Петербург, прикрытый с моря системой островов (на крупнейшем из них — Котлине — воздвигнута мощнейшая морская крепость Кронштадт). Создание же флота — дело весьма затратное, а потому требующее непрерывного надзора высшей государственной власти.
Важность северной столицы доказана, в частности, через 5 лет после смерти Великого. Его внук Пётр II Алексеевич Романов (1715–1730, правил с 1727-го) вместе с двором вернулся в Москву. Но сразу после смерти малолетнего императора центр империи вновь оказался на берегах Невы. И оставался там до тех пор, пока большевики не вырвали страну из системы международной торговли.
Творение Северной Пальмиры иной раз именуют капризом первого нашего императора. Да ещё поминают ему десятки тысяч погибших от тягот строительства на болотах. Увы, на войне как на войне: эти жертвы ничтожно малы по сравнению с потерями страны в случае поражения от шведов. А без балтийского центра управления поражение было практически неизбежно: при тогдашних средствах связи не выстраивалась из Москвы ни координация, ни логистика.
Выигрывает логистика и нынешние войны. В том числе бескровные.
В числе ключевых элементов японского экономического чуда
Кстати, ход тихоокеанской кампании тоже в значительной степени определила логистика. Островки в Великом Океане столь редки, что возить военные грузы приходилось в основном на эсминцах — самых быстроходных кораблях со сколько-нибудь заметной грузоподъёмностью. Американцы решили не ползти от острова к острову последовательно (как шло японское наступление), а прорываться на такое расстояние от уже освоенных баз, какое эсминцы могут пройти за ночь: днём противостоять самолётам могла только крупная эскадра. Островок, находящийся вроде бы в глубоком тылу, чаще всего был слабо подготовлен к обороне, и штурмовать его обычно оказывалось легче. Организовав на нём свою базу, американцы отрезали обойдённые острова от снабжения — и те вскоре становились сравнительно лёгкой добычей.
Против японского канбан тоже нашлось американское логистическое оружие. Соблюдать график с той же точностью, что и на маленьких Японских островах, не позволяли американские просторы. Зато массовая компьютеризация производства позволила точнее учитывать сбои снабжения, корректировать работу. Вдобавок стало возможно собирать на одном конвейере сразу несколько модификаций одного изделия, подавая в нужное время к нужному месту соответствующие детали: на японскую дешевизну американцы ответили крупносерийной технологией исполнения индивидуальных заказов.
Премьер-министр герцогства Саксен-Ваймар Иоганн Вольфганг фон Гёте (1749–1832) устами дьявола среднего ранга Мефистофеля сказал:
Разбой, торговля и война —
Не всё ль равно? Их цель одна!
Конечно, экономика пиратских баз вроде легендарной Тортуги, дудаевской Чечни, нынешних мелких островков Малайского архипелага не вполне соответствует канонам крупных коммерческих структур. Но военная логистика несомненно состоит в ближайшем родстве с производственной.
Возвращаясь же к альтернативистике, приходится отметить: зачастую требуется немалое усилие, чтобы даже задним числом выявить причины событий. А уж аналитики, способные вычислить их заблаговременно, и тем более ЛПР (лица, принимающие решение), умеющие хотя бы на интуитивном уровне оценить степень полноты учёта неочевидных факторов, столь редки, что их участие в управлении приходится признать несомненной удачей.
Воздадим же хвалу Петру за невскую жемчужину. Поблагодарим Паулюса за строгое следование штабному канону (без чего ход Сталинградской битвы мог для нас заметно запутаться). И будем надеяться, что впредь не забредём в тупики столь дальние, что для выхода из них понадобилось бы нечто не менее фантастичное, нежели Мир Царя Михаила.
===
и от
===
Коммуникационная ловушка
Ржевские сражения были жизненно необходимы
Булат Шалвович Окуджава написал:
А нынче нам нужна одна победа,
Одна на всех: мы за ценой не постоим.
Но ко Дню Победы неизбежно усиливается обсуждение: какова была цена, уплаченная нашим народом, и нельзя ли было её сократить.
В последние годы довольно точно подсчитаны наши жертвы и с несколько меньшей точностью — немецкие. Как ни странно на фоне привычного представления о немецкой тщательности, учёт потерь действующей армии лучше налажен у нас. Так, немцы считали жертвами боевых действий умерших не позже трёх суток после ранения, а скончавшихся позже зачисляли в погибшее мирное население. У нас же всякий умерший на лечении либо в последующем долгосрочном отпуску для поправки здоровья считается армейской потерей.
Со всеми необходимыми поправками на различие систем учёта потери по обе стороны линии фронта достаточно ясны. Непосредственно в боевых действиях (и в госпиталях) СССР потерял примерно 6.5–7 миллионов человек, ещё примерно 2.5–3 миллиона погибли в немецком плену. В немецких войсках 4.3–5.2 миллиона погибших и пропавших без вести, более 0.4 миллиона умерших в плену. Потери союзников Германии — около 660 тысяч погибших и пропавших без вести, почти 140 тысяч погибших в плену. Как видно, на поле боя наши войска немногим уступали противнику: суммарные безвозвратные (со всеми взятыми в плен) потери — 11.5 миллиона у нас и 8.6 миллиона у них, то есть вполне достойное соотношение 1.3:1.
Суммарные демографические потери — включая погибших мирных граждан и резкий спад рождаемости — 26.6 миллиона человек у нас против 11.8 миллиона у противника: 2.5:1. Но это лишь следствие старательного исполнения предначертаний правившей в ту пору национальной социалистической немецкой рабочей партии: освобождение жизненного пространства для высших народов и рас путём истребления низших.
Впрочем, многие считают: немцы истребили столько гражданского населения потому, что наша армия его не защитила. Может быть, советское командование могло действовать эффективнее?
Бои под Ржевом именуют советской военной ошибкой едва ли не чаще всех прочих сражений Великой Отечественной войны. Задачу занять город наши войска получили 1942.01.08, а решили только 1943.03.31, продвинувшись за 15 месяцев всего на 200 километров. В четырёх наступательных операциях общей продолжительностью около 6 месяцев безвозвратные потери — убитые и раненые так тяжело, что выбыли из армии — 433 тысячи человек, а санитарные — раненые, после лечения вернувшиеся в строй — около 892 тысяч. Понятно, после таких потерь силы фронта каждый раз приходилось восстанавливать по нескольку месяцев. Не зря зачастую говорят о Ржевской Мясорубке.
Самое же страшное — наступать каждый раз приходилось в условиях, чреватых наибольшими жертвами: на подготовленную долговременную многослойную оборону. И после её преодоления не получалось глубокого прорыва, позволяющего разгромить вражеские тылы и затем легко разбить лишённые снабжения вражеские войска: немцы держали под Ржевом изрядные подвижные — танковые и мотопехотные — соединения, так что успевали заткнуть дыры в обороне, выстроить новые системы огня. Поэтому общие немецкие потери в этих сражениях чуть ли не вчетверо (в целом по Западному направлению в
Стоил ли Ржев столь страшной цены?
Увы, стоил. Ибо, насколько я могу судить, характер сражения полностью обусловлен не местными обстоятельствами, а стратегическими — проявляющимися иной раз за многие сотни километров от Ржева — соображениями.
Ржевская группировка контролировала магистрали, связывающие Москву и Смоленск. Оба эти города — крупнейшие центры коммуникаций. Причём не только дорог от тыла к фронту, но и рокадных — вдоль фронта. Соответственно под Ржев проще всего было доставлять подкрепления и боеприпасы, а главное — оттуда войска легко перебрасывались на другие участки.
В
Советское командование не могло отказаться от регулярных — по мере накопления свежих сил и боеприпасов — атак укреплённой линии. Если бы немцы убедились в нашей пассивности на ржевском фронте — немедленно отвели бы подвижные части под Смоленск, а оттуда по рокадным дорогам перебросили к Ленинграду или Сталинграду. Нарушение неустойчивого равновесия на одном из этих ключевых участков привело бы к падению не только самого города, но и громадной части фронта. А значит, неизбежно оборачивалось жертвами, многократно превосходящими все наши потери под Ржевом.
Удержала немцев от такого манёвра только угроза нашего удара вдогонку отступающим войскам с их разгромом на марше. Но не только поэтому мы не могли перебросить — ни к Ленинграду, ни к Сталинграду — собственные войска, сконцентрированные под Ржевом. Немцы уже не раз доказали своё умение нащупать малейшую слабину в боевых порядках противника, вклинить в неё подвижные части (а под Ржевом их хватало) и развить наступление. От Ржева до Москвы достаточно близко, чтобы немцы могли повторить попытку, сорвавшуюся в ноябре–декабре
По этой же причине нельзя было и оставлять ржевскую группировку наших войск в пассивной обороне. Даже годом позже — на Курской дуге, где концентрация обороняющихся войск была на порядок больше, чем наступающих — немцы прорвали южный фланг практически насквозь — до зоны ответственности Резервного фронта — и вынудили использовать в лобовом контрударе нашу танковую армию, предназначенную для будущего контрнаступления. Под Ржевом нам просто не хватило бы сил для создания плотности обороны, сопоставимой с Курской дугой. Атакуя же, мы вынуждали немцев концентрировать свои силы на угрожаемом направлении, тем самым лишая их возможности самостоятельного поиска мест, удобных для прорыва наших позиций.
При этом обе стороны прекрасно сознавали: сами по себе бои под Ржевом тупиковые — никаких задач, важных именно для этого региона, они не решают. Немцы, ещё в Первой Мировой войне преизрядно намаявшись в «позиционном тупике» Западного фронта, вовсе не желали, как в ту пору, сжигать ресурсы в пассивной обороне. Наши военачальники столь печального опыта не накопили (Восточный для Германии фронт той войны заметно манёвреннее Западного, а уж Гражданская война в России вся состояла из сплошных манёвров), но по меньшей мере теоретически изучили «позиционный тупик» и сознавали бессмысленную кровопролитность непрерывной атаки подготовленных укреплений, за которыми собраны подвижные резервы. Но структура коммуникаций не оставляла ни нам, ни немцам в центральной части фронта иного выбора.
Разумеется, на этом стратегическом фоне было и немало тактических ошибок. Причём мы — вследствие меньшего опыта боевых действий — ошибались чаще. Только к концу
Приложение
Я убит подо Ржевом
Александр Трифонович Твардовский
Я убит подо Ржевом,
В безыменном болоте,
В пятой роте, на левом,
При жестоком налёте.
Я не слышал разрыва,
Я не видел той вспышки, —
Точно в пропасть с обрыва —
И ни дна ни покрышки.
И во всём этом мире,
До конца его дней,
Ни петлички, ни лычки
С гимнастёрки моей.
Я — где корни слепые
Ищут корма во тьме;
Я — где с облачком пыли
Ходит рожь на холме;
Я — где крик петушиный
На заре по росе;
Я — где ваши машины
Воздух рвут на шоссе;
Где травинку к травинке
Речка травы прядёт, —
Там, куда на поминки
Даже мать не придёт.
Подсчитайте, живые,
Сколько сроку назад
Был на фронте впервые
Назван вдруг Сталинград.
Фронт горел, не стихая,
Как на теле рубец.
Я убит и не знаю,
Наш ли Ржев наконец?
Удержались ли наши
Там, на Среднем Дону?..
Этот месяц был страшен,
Было всё на кону.
Неужели до осени
Был за ним уже Дон
И хотя бы колёсами
К Волге вырвался он?
Нет, неправда. Задачи
Той не выиграл враг!
Нет же, нет! А иначе
Даже мёртвому — как?
И у мёртвых, безгласных,
Есть отрада одна:
Мы за родину пали,
Но она — спасена.
Наши очи померкли,
Пламень сердца погас,
На земле на поверке
Выкликают не нас.
Нам свои боевые
Не носить ордена.
Вам — всё это, живые.
Нам — отрада одна:
Что недаром боролись
Мы за родину-мать.
Пусть не слышен наш голос, —
Вы должны его знать.
Вы должны были, братья,
Устоять, как стена,
Ибо мёртвых проклятье —
Эта кара страшна.
Это грозное право
Нам навеки дано, —
И за нами оно —
Это горькое право.
Летом, в сорок втором,
Я зарыт без могилы.
Всем, что было потом,
Смерть меня обделила.
Всем, что, может, давно
Вам привычно и ясно,
Но да будет оно
С нашей верой согласно.
Братья, может быть, вы
И не Дон потеряли,
И в тылу у Москвы
За неё умирали.
И в заволжской дали
Спешно рыли окопы,
И с боями дошли
До предела Европы.
Нам достаточно знать,
Что была, несомненно,
Та последняя пядь
На дороге военной.
Та последняя пядь,
Что уж если оставить,
То шагнувшую вспять
Ногу некуда ставить.
Та черта глубины,
За которой вставало
Из-за вашей спины
Пламя кузниц Урала.
И врага обратили
Вы на запад, назад.
Может быть, побратимы,
И Смоленск уже взят?
И врага вы громите
На ином рубеже,
Может быть, вы к границе
Подступили уже!
Может быть… Да исполнится
Слово клятвы святой! —
Ведь Берлин, если помните,
Назван был под Москвой.
Братья, ныне поправшие
Крепость вражьей земли,
Если б мёртвые, павшие
Хоть бы плакать могли!
Если б залпы победные
Нас, немых и глухих,
Нас, что вечности преданы,
Воскрешали на миг, —
О, товарищи верные,
Лишь тогда б на воине
Ваше счастье безмерное
Вы постигли вполне.
В нём, том счастье, бесспорная
Наша кровная часть,
Наша, смертью оборванная,
Вера, ненависть, страсть.
Наше всё! Не слукавили
Мы в суровой борьбе,
Всё отдав, не оставили
Ничего при себе.
Всё на вас перечислено
Навсегда, не на срок.
И живым не в упрёк
Этот голос ваш мыслимый.
Братья, в этой войне
Мы различья не знали:
Те, что живы, что пали, —
Были мы наравне.
И никто перед нами
Из живых не в долгу,
Кто из рук наших знамя
Подхватил на бегу,
Чтоб за дело святое,
За Советскую власть
Так же, может быть, точно
Шагом дальше упасть.
Я убит подо Ржевом,
Тот ещё под Москвой.
Где-то, воины, где вы,
Кто остался живой?
В городах миллионных,
В сёлах, дома в семье?
В боевых гарнизонах
На не нашей земле?
Ах, своя ли, чужая,
Вся в цветах иль в снегу…
Я вам жизнь завещаю, —
Что я больше могу?
Завещаю в той жизни
Вам счастливыми быть
И родимой отчизне
С честью дальше служить.
Горевать — горделиво,
Не клонясь головой,
Ликовать — не хвастливо
В час победы самой.
И беречь её свято,
Братья, счастье своё —
В память воина-брата,
Что погиб за неё.
===
Надеюсь, эти статьи несколько прояснят причины, сделавшие именно Сталинградскую битву и неизбежной, и прославленнейшей.
Оставить комментарий
Популярные посты:
Предыдущие записи блогера :
Архив записей в блогах:
2 сентября вечером кронпринц Норвегии Хокон и кронпринцесса Метте-Марит посетили 73-ий Венецианский кинофестиваль, который проходит с 31 августа по 10 сентября 2016 года. ...
Должностное противостояние ботам и троллям может не только до "путевки в Гуантанамо" довести: И не только в такие вот бессильные "акции протеста" из-за угла, еще на стадии регистрации, может вылиться: В краях, насыщенных прошлым, это как в манящем нас с женой и таком родном ...
Тема уголовников на войне ныне популярна у всяких надмозгов из среды киноиндустрии и прочих затейников. Между тем, на войне бывало по-всякому, в том числе и с людьми, ранее имевшими судимость. Например, из вот таких кадров набирали разведчиков, причем в конкретном случае командование не ...
В прошлый раз мы приглашали вас на экскурсию по ангару, где проходит техническое обслуживание воздушных судов ГТК "Россия". Сегодня предлагаем познакомиться с самолетом изнутри. Добро пожаловать на борт Airbus A320! Вы сможете «прогуляться» не ...
12 км от двери до двери за брутто час 41. Погода мутная.. Не фоталось, не очень-то и бегалось. Кратко, но приятно обнялся со знакомой бультерьершей. Клубные бегуны уже отбегали и толпились у скамеек на выходе к Беляеву. Даже все белки повернулись ко мне задом. Дома зарядил постирушку ...
