Фальшивая Россия

ru_klukva_ru — 02.09.2022

Стереотипы правят людьми. И целыми народами. Выросшие из предрассудков и суеверий, они успешно управляют сознанием большинства. Некоторые жители США и Европы до сих пор считают, что в России, например, вечная зима, а мы тут верхом скачем на медведях и водку хлещем из матрёшек. Нынешний конфликт на Украине обнажил все существующие стереотипы до предела, только не в утрированной форме с медведями и матрёшками, а в чертах национального характера, причём как с одной стороны, так и с другой – как с русской, так и с украинской.

Стереотипы – штука страшная на самом деле. Потому что она невероятно действенная и долгоиграющая. И чем дальше она играет, тем гипертрофированнее и нелепее становится. И пути здесь получается два – один уходит в абсолютную ненависть и неприятие в никакой форме, другой – в отборную и развесистейшую клюкву. Первый ведёт в никуда, потому что заканчивается смертоубийством, то есть трагедией, второй ведёт в новый культурный пласт, возникающий наподобие археологического культурного слоя год за годом и век за веком, утрамбовывая нелепости и глупости и превращая их в комедию. Причём в комедию на серьёзных щах, как нынче принято говорить. И затрагивает все без исключения сферы культурной деятельности человека. Про кинематограф всё понятно давно (он – самый действенный из клюквенных инструментов), живопись, скульптура и литература, в принципе, тоже ни для кого не секрет. А вот с оперой история получилась невероятно захватывающая.

Сегодня поговорим о псевдорусской опере, сочинявшейся европейскими композиторами. Опере мегаклюквенной, нелепой, смешной, но сделанной на полнейшем серьёзе. Разумеется, когда в России началась советская власть, оперы про неё на Западе никто сочинять не стал – вот ещё. А вот про старую Россию, боярскую, существовавшую вплоть на Петра Великого – милости просим. Собственно, Пётр Алексеевич и стал самым популярным персонажем того несуразного оперного капустника, который устроили в XVIII-XIX веках на европейской оперной сцене Мейербер, Лорцинг, Гретри, Пачини, Ваккай и многие другие. Всех переплюнул Доницетти, выдав про Петра аж две оперы, одна нелепее другой (подробнее об этом карнавале у меня можно прочесть здесь и здесь). Но тема допетровской, боярской Руси, казалась более колоритной и экзотической, что породило несколько довольно странных опер. Ну а что, почва же благодатная – бояре-хипстеры, терема, далёкая азиатская Россия в снегах и мехах… Такая экзотика! Ничуть не хуже, чем какие-нибудь турецкие, индийские или китайские сюжеты. Сегодня нашими героями станут три композитора, имена двух из которых известны всем, а третьего – почти никому (разве что в узких музыковедческих и дирижёрских кругах). Это Жорж Бизе, Антонин Дворжак и Иоганн Маттезон.

Начнём с Маттезона, поскольку он идёт первым по хронологии – это эпоха барокко. В России композитор этот вообще неизвестен, в Европе же он – фигура значимая, и не благодаря своим музыкальным сочинениям, а, в первую очередь, благодаря сочинениям иного плана – Маттезон был одним из первых крупнейших теоретиков музыки. Можно сказать, что на его трудах основаны принципы сочинительства большинства европейских барочных композиторов, включая Генделя, который дружил в Маттезоном много лет. Трёхтомный трактат Маттезона «Оркестр» по сей день остаётся актуальным пособием для дирижёров и музыкантов. Родом автор был из Гамбурга, там же всю жизнь прожил и проработал, и там же упокоился в церкви св. Михаила Архангела, той самой, пост органиста которой был одним из престижнейших в Германии и который так безуспешно пытался занять в своё время Бах. На волне обширных контактов с Россией, начавшихся благодаря деятельности Петра Великого, во многом ориентировавшегося на Голландию и Северную Германию, Маттезон стал первым в истории композитором, сочинившим оперу на русский сюжет. До этого в европейской опере самой экзотичной из восточноевропейских стран считалась Польша, и произведения на польские сюжеты были невероятно в ходу, причём практически всегда, когда нужно было сочинить какую-нибудь развлекательно-бессмысленную хрень. Эта тенденция сохранялась вплоть до начала XIX века, пока Польша не перестала существовать, оказавшись окончательно поделенной между Австрией, Пруссией и Россией. Но это совершенно отдельная тема. Первой же «русской» оперой в Европе стал «Борис Годунов».

Нет, вы не ослышались. И Мусоргский со своим гениальным шедевром здесь совершенно ни при чём. Маттезон сочинил своего «Бориса» в 1710 году, и полностью опера называлась так «Борис Гуденов, или Полученный коварством трон, или Честь, счастливо связанная с пристрастием» - «Boris Goudenow oder Der durch Verschlagenheit erlangte Thron oder Die mit der Neigung glücklich Verknüpfte Ehre». Вполне барочное, длинное и вычурное название. Фамилия русского царя изменена, и вполне неслучайно – между событиями Смутного времени и созданием оперы прошло всего сто лет, возможно, Бориса так принято было тогда именовать в Европе, ещё до создания официальной исторической концепции при Екатерине Великой. Музыкально произведение абсолютно барочное, со свойственным северному стилю лаконичным и даже камерным оркестром, где медных духовых почти нет. Конструкция оперы тоже барочна просто до безобразия, со всеми последовательными выходами персонажей, перемежением медленных и бравурных арий и дуэтов и непременными буффонадными номерами. Либретто на немецком сочинил сам же Маттезон, использовав труд Петра Петрея «Regni Muscowitici Sciographia» («История о княжестве Московском») и позаимствовав у некоторых итальянских коллег текст для ряда арий. Это лежало вполне в русле тогдашних правил – гамбургская публика требовала исключительно понятных ей текстов, однако не брезговала модными итальянскими вставками «для изящества», как тогда говорили. Сюжет строится на кончине царя Фёдора Иоанновича, который, помирая, приказывает боярам назначить Бориса правителем Москвы, но не России. Дальше начинаются придворные интриги бояр, поэтому Борис с сестрой Ириной отправляется в монастырь, куда идёт народ, чтобы просить его принять венец. Буффонадный персонаж Богдан, необходимый для барочного спектакля, руководит процессом – функция комедии здесь состоит не только в развлечении публики промеж серьёзных арий, но и в разруливании сюжетной фабулы. Организованная Богданом депутация успешна – Борис вернулся в Москву, принял трон и спас отечество от боярских интриг.

Одна из немногих итальянских арий, которую как раз поёт царь Борис в опере Маттезона — фрагмент спектакля с санкт-петербургского фестиваля старинной музыки EARLYMUSIC, 2007 год. Поёт бельгийский бас Шади Торбе

Сюжет совершенно клюквенный и неправдоподобный. Потому что, кроме Бориса, Ирины и Богдана, здесь мы наблюдаем некую дочь Бориса Аксинью (судя по всему, искажённая Ксения), у которой роман со шведским послом Густавом (в немецкой партитуре он именуется Гавуст – порядок букв изменён, чтобы не было намёков на реально существовавших персонажей – то есть русских можно, а европейцев нельзя!), некую русскую княгиню Ольгу, у которой роман с боярином Иваном (что за редкие русские имена!), и боярина Фёдора Романова, у которого роман с Ириной Годуновой. Есть ещё заморский принц Иоганнес (Иосеннаг в партитуре), главный злодей и интриган, остающийся ни с чем (geht als Bösewicht leer aus). Заканчивается всё свадьбой трёх влюблённых пар, наказанием злодея и коронацией царя Бориса. Исторический сюжет, не имеющий ничего общего с реальностью. Красивая и витиеватая барочная фантазия на экзотическую русскую тему, родившаяся благодаря актуальным историческим событиям – Пётр тогда реально вёл переговоры с гамбургцами о создании в городе русской миссии, которой надлежало налаживать торговые контакты, сообщать в Петербург о том, что происходило во всей Северной Германии, и о том, не печатали ли гамбургские газеты фэйки про Россию. Миссия не состоялась, не состоялась и опера – она так никогда и не была поставлена. Партитура оказалась в архиве, откуда в 1938 году перекочевала в Архив редких рукописей, что в Дрездене. Он частично уцелел после зверских бомбёжек союзников и оказался в руках Красной Армии, переехав в Ленинград, а вместе с ним и партитура «Бориса Гуденова». Оттуда судьба забросила её в Ереван, откуда она была передана в Германию в 1998 году. Впервые эту редчайшую оперу поставили лишь в 2005 году в Бостоне.

Похожая судьба ждала произведение другого композитора, имя которого известно всем – это Жорж Бизе. Молодой и многообещающий композитор, несколько раз пробовавший себя в опере и не снискавший успеха, грезил о создании масштабного полотна, которое принесло бы ему славу. Его главная удача в опере на тот момент – потрясающие «Искатели жемчуга», удачно прошедшие в парижском Театр Лирик, однако не имевшие того громкого успеха, что произведения Мейербера, Гуно и даже Оффенбаха. А Бизе мечтал создать нечто эпичное и мощное, и непременно на исторический сюжет, чтобы задавить публику размахом. И, когда ему предложили либретто на сюжет «из русской истории», он незамедлительно согласился, тем более узнав, что с ним уже успел поработать Гуно. Оперу об Иване Грозном на входивший тогда в моду после либеральных заигрываний с Европой Александра II русский сюжет Гуно предложила Гранд Опера. Он честно сочинил музыку, но нарушил все установленные сроки, поэтому постановка не состоялась, а половину готовой музыки композитор распределил по своим новым произведениям, в том числе и «Фауста». Бизе взялся за работу с энтузиазмом, поскольку либретто позволяло ему сделать нечто в стиле «Пророка» или «Гугенотов» Мейербера, его кумира. Опера получила название «Иван IV» (то есть общепринятая историография с неправильной нумерацией русских царей уже оформилась и закрепилась) и имела форму классической большой французской оперы с пятью актами, мощными и продолжительными хорами, балетом и филигранным пением, требующим от солистов невероятной выносливости. Однако Леон Карвальо, директор Театра Лирик, отверг её, отправив Бизе с его опусом в Гранд Опера – такой размах, машинерия и пышные костюмы были ему не под силу. Там к ней тоже утратили интерес, памятуя о работе Гуно. Словом, «русскую» оперу Бизе никто не захотел ставить. Её даже издавать никто не захотел. Говорили, что композитор в отчаянии сжёг партитуру.

Вот как звучит Иван Грозный у Бизе в исполнении французского бас-баритона Людовика Тезье — по-моему, очень романтично, этакий царь-мечтатель))

Однако она выжила. После смерти Бизе его вдова вновь вышла замуж – в бумагах её второго мужа и были обнаружены эти ноты в 1929 году. Кое-что не сохранилось, так что пришлось по черновикам самого Бизе восстанавливать недостающие фрагменты. В итоге первая полноценная постановка «Ивана IV» состоялась в Бордо в 1951 году. Удивительно, но эта опера оказалась хронологически зажатой меж двух шедевров композитора – «Искателями жемчуга» и сочинённой уже после «Пертской красавицей». Обе они – источник потрясающе красивых мелодий, ярких и запоминающихся, чего не скажешь про «Ивана». Всё вроде бы здесь на месте – хоры мощные, индивидуальные вокальные партии прописаны великолепно, масштаб размашистый, богатство и орнаменталистика музыки профессиональнейшие, а на выходе – ничего. Нет практически ни одной гениальной мелодии, которая сразу бы врезалась в память и растопила сердце. «Русская» опера Бизе невероятно технична, но совершенно не имеет души. А Россия без души – что Франция без Парижа. Сегодня эту оперу не просто практически не ставят – её не ставят вообще. Она просто никому не нужна. Наверное, ещё и благодаря идиотичности сюжета, далёкого от реальности, как Земля от Юпитера.

Невероятно этнически окрашенная ария юного болгарина, которую он распевает о своей родине. Мотивы какие угодно, только не болгарские, но всё равно жутко красиво)). Хор на заднем плане — русские бояре, потому что действие происходит на пиру в Кремле — исполняет датское меццо-сопрано Генриетта Бонде-Хансен

Всё вертится вокруг поисков второй жены для юного ещё царя Ивана, который исполняется отчего-то басом (юноши в опере басами не поют). Он лично едет на Кавказ (!) искать невесту среди черкесов, где встречает Марию Темрюковну, дочку местного князя Темрюка. Дальше начинается бразильский сериал с заговорами, погонями, братом Марии Игорем (это черкесское имя, да?.. – очень напоминает слугу Франкенштейна Игоря из фильмов с Борисом Карлоффым), злобным боярином Юрловым, который чуть не свергает Ивана с трона, и сменой нескольких локаций в Кремле. Если абстрагироваться от мысли, что всё происходит в России, то ещё можно жить, но не получается – написано же так… Вот и получается, что самым колоритным персонажем оперы выходит юный болгарин, который в рабском услужении у царя Ивана и который исполняется контральто – музыку и вокал для него Бизе придумал просто отменную. Все остальные герои действуют по чётко заданным схемам и лекалам большой французской оперы, но настолько бестолковы и ходульны по своей сути, да ещё и помножены на лубочную псевдорусскость, что никаких эмоций не вызывают. Собственно, в этом и кроется причина полного забвения «Ивана IV». Чего не скажешь о нашем последнем примере – «Димитрии» Дворжака.

Композитор, приветствовавший и принявший сторону оперной реформы Вагнера, давно хотел создать нечто масштабное в таком же стиле, только на чешском и для чешской аудитории. Его прежние оперы были пронизаны национальным колоритом, а он стремился, как и Бизе в своё время, к вагнерианскому размаху. Поэтому сюжет на историческую тему был просто необходим. И поэтому, когда к нему пришла Мария Червинкова-Ригрова с либретто на основе пьесы Шиллера «Деметрий», он ухватился за него. Несмотря на успех премьеры 1882 года, Дворжак трижды переделывал оперу, усиливая роль хоров и ансамблей и насыщая её всё большей вагнерианскостью. В результате получилось отличное произведение, мощное и красочное, настоящая музыкальная драма, о которой твердил Вагнер – перед нами даже не опера, а историческое полотно, положенное на музыку. Дворжак был гениальным симфонистом, а когда симфонист берётся за оперу – получается нечто невообразимое. Постоянно ловишь себя на мысли, что слушаешь симфонию с вокалом. Фактически – это продолжение «Бориса Годунова» Мусоргского, поскольку события происходят как раз после смерти Бориса. С шедевром Модеста Петровича Дворжак был, безусловно, знаком, чувствуя, что перед ним задача создать нечто колоссальное не только по следам Вагнера, но и Мусоргского. У него, безусловно, всё получилось. И было бы безупречно, если б не сюжет.

Из трёх упомянутых сегодня опер «Димитрий» выглядит самым правдоподобным, хотя клюквы здесь жевать – не пережевать. Это опера о революции и о смене власти, да и формации. Старая Русь уходит в прошлое – на троне Самозванец, в котором Марфа Нагая, руководствуясь политической выгодой, признаёт своего сына. Приведший его к власти Басманов празднует победу. Однако женатый на Марине Мнишек Лжедимитрий влюбляется в Ксению Годунову, скрывающуюся от новой польской власти. На сцену выходит конфликт личного счастья и государственного долга, да ещё и с культурным подтекстом – Марина ведь требует покрестить Русь в католичество. Самозванец разрывается между любовью к Ксении/старой, традиционной, независимой, православной России, и к Марине/России новой, прозападной, католической, подневольной. И любовь по крови побеждает – он склоняется в сторону Ксении. Узнав это, Марина в ярости убивает её и выдаёт тайну Гришки-самозванца народу. Народ убивает Марину, а князь Шуйский – поддельного царя. Ну, и сам потом становится царём, но это уже из другой оперы)).

Невероятно лиричная и проникновенная ария Ксении Годуновой из «Димитрия» (наверное, потому что предсмертная) в исполнении российского сопрано Ольги Толкмит — фрагмент спектакля с нью-йоркского фестиваля Bard Summer Scape, 2017 год

Сюжет невероятно актуален сегодня, хотя исторически выглядит совершенно клюквенно. Но если клюквенность эту отбросить в сторону, то идея, воплощённая Дворжаком в переделках драматургии оперы и музыки к ней, станут потрясающе нам близки. Наверное, славянская душа всё-таки сыграла свою роль! Композитор ведь использовал в партитуре славянские мелодии, чего не делали его предшественники, отчего опера зазвучала совершенно иначе – надрывно что ли, по-настоящему. «Димитрий» ничуть не устарел и достоин сценической жизни – из трёх нынешних раритетов это единственная опера, не отправившаяся пылиться в архив, а поставленная сразу и имевшая успех. Только вот сегодня найти её на сценах театров практически невозможно. А напрасно…

Очень красивый, славянский и даже православный хор из «Димитрия» в исполнении Чешского Академического Хора (Брно, 2016 год)

В России в эпоху монархии было запрещено ставить оперы, героями которых были бы представители династии Романовых, отчего нелепые произведения про Петра Великого процветали на Западе. Однако тяга европейских композиторов к восточной экзотике брала верх – так появлялись оперы в псевдорусском стиле (Россия ведь для Европы – Восток). Бородатые бояре, интриги, шекспировское кровопролитие и вполне оперная, безрассудная любовь создавали этот нишевой продукт. Псевдорусские сюжеты полностью укладывались в понятия условности, на которых базируется опера как театральный жанр и вид искусства, создавая перед публикой одновременно и красочное экзотическое шоу, и соответствующий всем канонам жанра акт искусства, и музыкальный прецедент необычной силы. А сюжеты… Ну, не дано! Просто примите фальшивую Россию как данность и скажите себе ещё раз, что в опере главное – условность и умение абстрагироваться от реальности! Расслабьтесь и получайте удовольствие)).

(c) petrus_paulus

Если музыкальные фрагменты у вас не будут запускаться в связи с возможной блокировкой YouTube в России, используйте VPN.

Оставить комментарий

Популярные посты:

nero

Что нужно знать о технологии напыления нитрида титана на различные поверхности

v_pychick

светлое пятно

masterok

Прозрачные туалеты

diak_kuraev

Дикая гипотеза

mu_pankratov

Хлысты

dymontiger

Подборка интересных и веселых картинок 16.03.24

uctopuockon_pyc

12 апреля - Международный день полёта человека в космос. Календарь дат

philologist

Одерборн П. Жизнь Ивана Васильевича, великого князя Московии. М.: Наука, 2024

vlkamov

Финики против физиков

• Ранее
• Архив