Факт: я написал очень странный рассказ

laar — 25.12.2010
Однажды жили на свете Папа, Мама и Дочь. Они были хорошие, но встревоженные люди. Всё казалось неспокойным кругом. Беспокойство всё росло, и когда оно стало занимать пол-квартиры, Папа ушел в эту половину, заперся там и стал смотреть в компьютер целые сутки напролет. И просидел так год. А может и два. Часто Папа выходил за сигаретами, потому что сигареты — старые друзья беспокойных людей. Иногда он забывал запирать дверь, и тогда облачка беспокойства начинали назойливо кружить у Мамы и Дочери под ногами.
И вот, как-то раз, первого июня, Дочь пришла к Папе, потому что он опять забыл запереть дверь. «Папа» - сказала Дочь. «Да, дочь моя?» отозвался Папа, спешно выдыхая клубы дыма в окно. «Мама осталась вчера.» сказала Дочь. «Что бы это могло значить? А где она сейчас?» «Она сейчас вчера» — сказала Дочь мягко, чтобы не обидеть тугодумного Папу. «Она осталась Маем». Папа присел на пол и внимательно посмотрел на Дочь. «Скажи, пожалуйста, ты имеешь в виду, что Мама стала месяцем Маем?» «Да, глупый» недовольно сказала Дочь.
Папа очень расстроился. Он забрался в кресло возле компьютера и стал чесать голову, чтобы сообразить, как же теперь быть. «Папа- сказала Дочь — а раз Мама превратилась, мы тоже сейчас во что-нибудь превратимся?»«Эта мысль еще не приходила мне в голову, сказал Папа, но вполне возможно, что так и будет» «Интересно, в кого тогда превращусь я» сказала Дочь и превратилась в Цветок. «Так,- сказал Папа.- Так. Дочь, ты превратилась в цветок.» «Я заметила» сказала Дочь-Цветок. «А тоже превращайся, нечего тут сидеть так»
«Хорошо» сказал Папа и стал Обезьяной.

— Что мы теперь будем делать — спросила Дочь-Цветок.
Папа-Обезьяна продолжал рассеяно чесать в голове, но на этот раз там действительно появились мысли. Большие, нежно-фиолетовые мысли, какие бывают, когда что-то придумываешь, и они медленно приходят, как осознание того, что слова, которые ты только что подумал имеют замечательно правильный новый смысл.
— Мы не будем сидеть здесь сложа руки и ждать еще год, пока Мама не покажется на один месяц. Да будет тебе известно, Дочь, что Земля устроена очень умно — поперек она нарезана часами одного дня, а вдоль — месяцами одного года, причем они зеркально отражаются по экватору, на котором всегда лето. Соответственно, на полюсах всегда зима. Где-то в середине должно быть место, где всегда весна. Ближе к лету, конечно, потому что нам нужен последний месяц весны.
— Ты всегда много говоришь, Папа — сказала Дочь-Цветок — Всё, пойдём, здесь вовсе нечего делать без Мамы
— В путь — сказал Папа-Обезьяна, засунул Цветок за ухо, и прыгнул за дверь.
Потом он, конечно вернулся, подёргал за ручку, чтобы убедиться, что всё закрыл, потом открыл и выключил везде свет, и захватил из ванной полотенце. Потом он посмотрел в зеркало, потому что возвращался после выхода, а в зеркале он увидел Обезьяну, да еще и в очках. «Б-р-р» подумал Папа, вышел из квартиры и закрыл её на два замка.

Сначала Папа-Обезьяна нервничал, что его не пустят в самолёт, особенно с Цветком за ухом, но оказалось, что это даже проще чем раньше — у него не было багажа, не было ничего металлического, не было ботинок, которые нужно снимать в аэропорту, и ноутбук он оставил дома, так что не было нужды доставать его из сумки.

Папа-Обезьяна хотел купить билет Тайских авиалиний, потому что там все стюардессы в рекламе были с цветком в волосах. Папа-Обезьяна хотел растворится в толпе.

Однако Тайские авиалинии упрямо хотели лететь в свой Сиам, где, всем известно, порядочная жара. А Папа-Обезьяна должен был лететь в совсем другую сторону. Он собирался попасть на Острова Вечной Весны. А это, как известно, в Атлантическом Океане, западнее Испании и Португалии. Поэтому самым правильным поступком Папа счёл купить билет до Барселоны, где он и так бывал, а дальше добраться до Тенерифе — главного острова — морем. В начале лета в Испании очень хорошо, потому что ветер еще очень свеж, вода холодна, а песок, кажется, как и ты сам, покрыт гусиными кожей. И одеяла в отелях пахнут крахмалом и от ковролина идёт запах Don Limpio, а занавески так трепыхаются, что, кажется, скоро задохнуться от восторга.
— Папа — сказала Дочь-Цветок из вазы на столе — Ты ничего не забыл?
— Ты права, дочь — сказал Обезьяна, ранее известный как Папа. — Я тяну время. По-правде сказать, это то, что я делаю очень хорошо. Если ты и видела где второго такого мастера по растягиванию времени, то уж я-то точно не видел. Ни один человек или, допустим, примат, не перетянул бы меня во времени ни разу и никогда.
— Давай наперегонки на морской вокзал — закричала Дочь-Цветок и непонятным образом выбежала из комнаты. Папа-Обезьяна глубоко вздохнул и побежал догонять.

— Ты очень быстро бегаешь, для растения, Дитя
— Ты слишком много куришь для животного, Папа.

Но когда они прибежали на вокзал, Большой Белый Пароход уже уплыл. Оставалось только горько вздохнуть и сесть на Маленький Чёрный Пароход, который был весь покрыт копотью, ракушками и табачной крошкой. Сидя на довольно высокой палубе, Папа-Обезьяна нервно кусал губу и барабанил пальцами по подлокотниками раскладного кресла. Дочь-Цветок сидела грустная, положив лепестки на колени.
– Хорошо еще я ноги вспомнила, а то ведь без корней я могла увянуть.
— не говори глупостей — фыркнул Папа-Обезьяна — Ты же магически превращенная в цветок девочка, как ты можешь увянуть?
— Ну может и не могу, но все равно, ничего хорошего.
— Но ты красивый Цветок, Дочь, не переживай.
— Спасибо, Папа.

Утром третьего дня они вышли на берег острова Тенерифе.
— простите, уважаемый — на дурном испанском спрашивал Папа-Обезьяна — У вас здесь Май? Всегда Май?
— Да, Сеньор Макака, отвечали поселяне, — у нас повсеместный май круглый год. Тебе нравится? Оставайся здесь жить, а то у нас тут живут только геи да виндсёрферы, и немножечко, самую капельку, виндсёрферы-геи.
— Я подумаю, — опасливо обещал Папа и бормотал Цветку за ухом — ну-к, ходу отседова, эти все - безумцы больные.
— Хорошо, как скажешь

Они взобрались высоко в гору, в самом центре острова, и Папа присел на поваленную оливу отдохнуть. И обхватил голову руками, и смотрит себе на ноги, а на них вместо Обезьяньих пальцев — башмаки. Тут Папа начал очень быстро соображать, и подхватил Дочь, которая вывалилась из-за уха, и стала девочкой опять.
И в этот момент, когда они поняли, что оба ужасно испугались, но в результате никто не упал, и всё хорошо, и что они снова — они сами, вот именно тогда они поняли, что нужно скорее оглядываться по сторонам. Они завертели головами и тут Папа как вытянул руку, и пальцем тычет, Вон там, смотри!
А из-за большого валуна вышла Мама. Она там в теньке сидела и читала книжку, а потом вдруг встала и пошла.
— Я вас как будто две недели не видела, правда
— Так тебя две недели и не было — грустно посмотрели на нее Папа и Дочь.
— Я задремала тут, а потом вы пришли, вот и всё.
— Мама, мама ты ничего-ничего не знаешь. Мы тебе сейчас всё расскажем. Началось всё с того, что Папа сидел и курил и смотрел в компьютер
— Ты курил в квартире!?
— Не перебивай ребенка!

Конец.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив