Еще не тирания. Прогноз на остаток четвертого путинского срока

storm100 — 20.10.2021
Мегафоны пропаганды на иллюстрации Анри Лано к роману Герберта Уэллса «Когда Спящий проснётся».

Четыре года назад я описал контуры нового срока Путина в 10 пунктах. Так или иначе сбылось практически все: атаки на иностранные СМИ, разгон «Открытой России» Михаила Ходорковского и структур Алексея Навального (тогда только развернувшего сеть штабов по всей стране), посадка Навального, сотни уголовных дел против «Свидетелей Иеговы» (организация признана экстремистской в РФ), начало изоляции рунета, ухудшение дипломатических отношений со многими странами Европы. Ограничения на выезд из страны помог ввести коронавирус. Не случился разве что выход России из Совета Европы, но при нынешнем игнорировании властями решений Европейского суда по правам человека, укоренившемся стереотипе об их необязательности и в целом кризисе международных институтов вопрос сам по себе ушел из повестки. К тому же нынешний президентский срок еще не закончился, поэтому рано говорить, что что-то не сбылось.

Мрачный прогноз тогда вызвал бурную дискуссию, которая в основном сводилась к мнению «станет, конечно, хуже, но не настолько». Сегодня мы в этих реалиях уже живем. Только что прошли выборы, чистоту и итоги которых каждый волен оценить самостоятельно. В преддверии избирательного цикла, с конца прошлого года началась новая волна репрессий, произошла очередная консолидация охранителей. Идут атаки на глобальные интернет-платформы, внедряется фильтрация внешнего трафика, отслеживаются любые контакты с иностранцами. Медийное пространство практически нейтрализовано. К слову, целиком оправдался и краткосрочный предвыборный прогноз.

Кое-что предсказано не было. Например, долгое время в обществе сохранялась уверенность, что основными методами репрессивной политики останутся административное и уголовное давление плюс пропаганда. Диктатура закона и телевизора. Казалось, что случаи прямого насилия российскому политическому режиму не свойственны, скорее служат исключением из правил. В нулевых и десятых годах считалось, что громкие политические убийства совершаются либо выходцами с Северного Кавказа (смерть Анны Политковской, Бориса Немцова), либо неонацистами (убийства Станислава Маркелова, антифашистов). Конечно, уже был полоний-210 и смерть Александра Литвиненко, но это не в России, это где-то далеко. Из дела БОРН (боевой организации русских националистов, лидер и члены которого получили сроки вплоть до пожизненного за серию убийств, в том числе судьи Мосгорсуда) было известно о некоторых связях этой структуры с сотрудниками администрации президента. Было покушение на журналиста Олега Кашина, практически раскрытое им самим. Но цепочка отравлений, начавшаяся со Скрипалей в Великобритании, продолжившаяся Владимиром Кара-Мурзой, Петром Верзиловым и, наконец, Алексеем Навальным, который громко разоблачил причастных, обнажили ранее скрывавшиеся методы государственной политики. К сожалению, нет оснований полагать, что эти методы не будут применены снова.

Завораживает сама скорость, с которой сбывался прогноз. Получилась такая «пятилетка за три года», причем кое в чем с явным ускорением. Если попытаться экстраполировать темпы изменений на ближайшее будущее, можно в буквальном смысле оказаться в откровенной тирании, вроде Камбоджи времен Пол Пота. Особых препятствий этому не видно, глубину падения могут ограничить лишь представления самих высших силовиков о нормах приличия. Ни медиа, ни условный Запад, ни суды, ни парламент, ни институт репутации, ни мирные уличные протесты не способны более ограничивать российские власти в свободе действий. Поэтому рисовать дальнейший прогноз довольно трудно.

Тем не менее постараюсь.

Новый прогноз

1. Уверенно можно предсказать, что все больше будет сфер, о которых запрещено говорить публично. СКР предлагает запретить адвокатам и участникам уголовного процесса распространять какую-либо информацию «на стадии досудебного производства», то есть о любой работе следствия. Расследования Навального и журналистов, деанонимизация силовиков на акциях протестов привели к тому, что доступ к закрытой информации был криминализован. Рынки «пробива» лихорадит от уголовных дел против сотрудников сотовых компаний и рядовых полицейских, выгружающих сведения из внутренних баз.

Минобороны, ФСБ и Роскосмос де факто запретили собирать информацию о любых нарушениях закона внутри ведомств, Роскомнадзор целенаправленно выпиливает фотографии, свидетельствующие о дедовщине в армии. «Солдатские матери» уже заявили о прекращении работы из-за опасения преследований. На поток поставлены персональные иски богатых людей, позволяющие блокировать любые сайты со сведениями об их частной жизни.

Скандал с пытками и изнасилованиями осужденных, который разгорается сейчас в России, почти неизбежно приведет к распространению аналогичных запретов на тюремное ведомство.

На поиск негативной информации о себе многие федеральные ведомства тратят приличные бюджетные средства, настраивают роботов для парсинга сайтов и социальных сетей. Конечная цель этих инвестиций — чтобы никакая негативная информация о государственных органах не выходила.

2. Все чаще источником громких скандалов, разоблачений и общественного резонанса будут команды, уехавшие из России. Pandora Papers, пыточный скандал от Gulagu.net, коррупционные разоблачения чиновников становятся главными событиями внутренней повестки. При этом расследователи и распространители — россияне, которые вынужденно живут и работают теперь за границей. Этот разрыв — между теми, кто в безопасности и может высказываться без оглядки и риска быть наказанным, и теми, кто остается работать в стране, — будет постоянно увеличиваться. Однако разница нынешнего дня с временами столетней давности, когда в Москве выходила газета «Правда», а в Париже «Русская мысль», — в том, что сегодня все живут в едином информационном пространстве, в одних социальных сетях и представляют собой единую аудиторию. Тон в ней будут часто задавать уехавшие, оставшиеся будут становиться наблюдателями. Те из них, что неосторожно выскажется в поддержку, лайкнет или репостнет, будут нарываться на санкции.

3. Из России начнут уходить глобальные интернет-сервисы. Упорство, с которым власти атакуют платформы, не останется без последствий. Перед ними уже поставлен выбор — полное подчинение всему пакету репрессивных законов и товарищу майору либо прекращение работы в стране. Например, гипотетический уход Facebook означает одновременное прекращение работы и Instagram с WhatsApp, то есть лидеров в своих сегментах. Число российских пользователей Facebook — 21 млн (ежемесячная аудитория, май 2021), Instagram — 33 млн. Для сравнения: «Вконтакте» — 39 млн, YouTube — 44 млн (самый популярный).

При этом глобальная ежемесячная аудитория Facebook почти достигла 3 млрд пользователей, то есть россияне составляют не более 1%. Встраивание глобальной компании в российскую авторитарную модель регулирования интернета с принятием политических и экономических рисков (в том числе из-за американских и европейских санкций), создание условий для доступа российских силовиков к персональным данным и частной переписке не только россиян, но и других пользователей — очевидно, невероятный сценарий.

Здесь стоит вспомнить, что и Павел Дуров всегда подчеркивает, что доля российской аудитории Telegram невелика. В период давления на мессенджер в 2017–2018 годах он выражал готовность ею пожертвовать ради сохранения приватности общения пользователей остального мира.

Этот подход свидетельствует о потенциальной готовности крупных игроков отказаться от работы в России. Действия эти будут выверенными, подготовленными, просчитанными экономически, юридически и политически. Высока вероятность, что за первым уходом последует эффект домино. Технически это делается легко, в какой-то момент мобильные приложения просто окажутся недоступными для устройств в России.

Можно предположить уход Twitter и Facebook, а значит, WhatsApp и Instagram, кроме того, уход YouTube потянет за собой Google (а следовательно, и платформу Android). За ними потянутся более мелкие игроки.

Этот процесс ложится в более общий тренд национализации рунета: строительство границ и тестирование автономной работы, учения по отключению российского сегмента от глобальной сети, технологии замедления и глубокого анализа (DPI) трафика.

4. Каста пораженных в правах будет постоянно расширяться — иностранные агенты, нежелательные организации, экстремисты всех мастей. Социальная стигматизация будет всячески поощряться. Число лиц, находящихся в разных реестрах, списках, перечнях и на оперативном учете, будет расти в геометрический прогрессии. Правовые ограничения — запрет участия в выборах, в разных общественных советах, запрет учреждать средства массовой информации, посещать футбольные матчи, работать в определенных сферах и так далее — будут дополняться кампаниями дискредитации. Размежевание сословий по правовому статусу и социальному положению будет активно стимулироваться властями.

В дополнение к неприкосновенным элитам и общей массе обывателей уже разрастается «низшее сословие» социально и политически порицаемых, еще не врагов народа, но людей вредных и идейно чуждых. По сути вводится дискриминация по политическим взглядам: неприемлемы прежде всего либеральные. Государство теперь четко демонстрирует приверженность консервативной идеологии, при этом готово признавать ее единственно верной.

5. Стремительно развиваются комплексные технологии слежки. Сотни миллионов рублей бюджетных средств, специальный федеральный закон об эксперименте с системой распознавания лиц в Москве, крупные IT-подрядчики и развертывание легиона камер видеонаблюдения свидетельствуют о политической воле на внедрение и распространение цифровой слежки по всей стране. Интеграция уличных камер «Безопасного города», видеонаблюдения на транспорте, баз ГИБДД и камер в домофонах на подъездах образуют единую систему слежения за любым человеком, пока он находится вне дома или офиса. Да, это будет похоже на пресловутую модель Синьцзяна и даст властям по сути неограниченные возможности отслеживания жизни граждан, прежде всего, конечно, тех, кто представляет какой-либо специальный интерес.

6. Будет постоянно нагнетаться атмосфера страха. Современному обществу для выхода из зоны безопасности уже не нужны массовые расстрелы и пытки в подвалах Лубянки. Можно даже обойтись без вала уголовных дел. Точечные аресты, причем все чаще домашние, административные штрафы, профилактические беседы и угрозы уголовного преследования вполне надежно доказывают эффективность легких репрессий. Большинство представителей нелояльного сословия будет пребывать в состоянии перманентной опасности, что обеспечит скованность и покорность на несколько ближайших лет.

Развилки

Открытыми пока остаются два важных пункта: выход из Совета Европы и закрытие границ. Отказ исполнять решения Европейского суда по правам человека пока существует только как пропагандистская задача. Власти активно продвигают тезис, что ЕСПЧ нам не указ, как и любые другие международные институты. Стереотип этот широко распространился, что максимально устраивает чиновников и дает возможность политического маневра при любых неудобных решениях, затрагивающих Россию, что в Страсбурге, что в Гааге (Международный суд ООН, Международный уголовный суд), Стокгольме (Арбитражный институт Торговой палаты Стокгольма) или даже Лондоне (Международный арбитражный суд). Плата за решения ЕСПЧ представляет незначительное бремя для бюджета (в среднем 15 млн евро в год в последние пять лет). Членство в Совете Европы сохраняет возможность присутствовать и участвовать во внутренних процессах организации, которая, к слову, находится на пике влияния консервативных сил.

Принципиальная политика Кремля в отношении «открытых границ» себя проявила почти в полной мере именно в этом году. Все преследуемые даже в уголовном порядке не просто могли свободно уехать, но некоторые в буквальном смысле выталкивались из страны. Кредо «не нравится, уезжай», ставшее одним из тезисов охранителей, реализуется в полной мере. Сторонники запрещенной «Открытой России» уезжали из России все последние годы. В этом году произошел массовый исход сторонников Алексея Навального. Уехал из-под уголовного преследования адвокат Иван Павлов со своей Командой-29, часть редакций запрещенных изданий покинула страну.

Исключением, пожалуй, стал только Роман Доброхотов, точнее, он тоже уехал, но перед этим у него изъяли загранпаспорт, тем самым лишив возможность эмигрировать легально. А вот перед Андреем Пивоваровым железный занавес опустился ровно в тот момент, когда он собрался уезжать из России. Бывший руководитель запрещенной «Открытой России» с мая находится под стражей по обвинению в осуществлении деятельности нежелательной организации. И это, пожалуй, первый знаковый случай, когда власти не дали выехать оппозиционеру, чтобы затем посадить в тюрьму, причем показательно не в Москве, а в удаленном Краснодаре.

Как долго двери будут оставаться открытыми, неизвестно. И, по логике усиления классовой борьбы по мере приближения социализма, рано или поздно они закроются.

Таким я вижу наиболее вероятный (дефолтный) сценарий общественно-политической жизни России на период до середины 2023 года, когда неизбежно начнется некоторое оживление в преддверии президентских выборов. Если, конечно, до того времени не случится чего-то сверхординарного.



Павел Чиков
October 19, 2021, 08:00

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив