Электронная книга: взгляд из 1956 года

alex_dragon — 15.02.2019 Произошло вдруг очередное бурление вокруг Ефремова, по самому предмету я высказался ещё несколько лет назад («Мвен Мас — бомж?»), но по ходу стали возникать мини-обсуждения на темы отвлечённые, типа того какие концепты были известны в 50-е и дескать насколько наивна была тогдашняя футорология, мол, что они тогда знали и что в те 50-е в гаджетах понимали? Надо сказать, что 50-е — это даже не 30-е, и таки себе тогда довольно много всякого представляли — хотя бы на уровне хотелок.

Например в «ТМ» публиковались небольшие фантастические рассказики, шедшие обычно под рубрикой «Репортаж из будущего», в которой про такие хотелки рассказывалось. Сегодня как раз ковырялся и по случаю в №6 за 1956 год наткнулся на такой вот «репортаж».

РЕПОРТАЖ ИЗ БУДУЩЕГО

ТЕЛЕБИБЛИОТЕКА —
МИЛЛИОНЫ ТОМОВ В ОДНОМ ПЕРЕПЛЕТЕ

Л. ТЕПЛОВ, инженер

На-днях я посетил инженера В. М. Завьялова. Я приехал к Виктору Михайловичу на Сивцев Вражек в его маленькую квартирку в восьмом часу вечера. Он встретил меня в прихожей и через столовую, где семья пила чай, провел в кабинет. Здесь, на письменном столе, я увидел книгу — довольно толстый том в кожаном темном переплете. Я заметил, что никаких надписей на крышках книги не было; только по корешку шел тонкий золотой узор.

— Очень жалею, — сказал инженер после обычных приветствий, — что не могу предоставить вам большого выбора чтения. Книга моя—дело новое, и таких книг написано, или, верней, подготовлено, мало. Две-три научных, пять художественных, одна историческая — вот пока и вся библиотека.

С этими словами он указал на глухой шкаф у стены.

— Здесь вся моя библиотека!

— Значит, эта книга оттуда? — неуверенно спросил я.

— Нет, так нельзя говорить, — засмеялся хозяин. — Вы, наверно, заметили, что я и сам путаюсь в терминах. Новое дело — новые слова!

Надо говорить: эта книга для той библиотеки, а не из библиотеки.

Я не понял, но промолчал.

— Вижу, вам не терпится приступить к чтению, — сказал Завьялов. — Понимаю ваше чувство. Начинайте, а объяснения отложим на конец беседы. Обещаю изложить все без утайки. Садитесь вон в то кресло, там удобней.

Я взял книгу, — руки мои слегка дрожали, — и отправился в указанный мне угол. Там было темно, и я ждал, что хозяин подвинет мне лампу, но он прошел к библиотечному шкафу и спросил оттуда:

— Что будете читать?

Это меня удивило, ведь книга была уже у меня в руках.

— Я бы... впрочем, не знаю, давайте что-нибудь научное. Только ведь тут темно.

— Будете читать курс палеонтологии, — заявил Завьялов.

Я поднял крышку переплета, и передо мной забелела...

пустая страница. Вдруг она слегка засветилась, потом сильнее... От чистой книжной страницы шел все усиливающийся мягкий свет.

— Палеонтология, — негромко сказала книга, — это наука о животных, живших в древние времена, об их происхождении и развитии.

Я чуть не выронил книгу: она показалась мне живой.

Тут голубоватый свет, идущий от страницы, позеленел, и я совершенно отчетливо, как за стеклом аквариума, увидел, что книга наполнилась колышущейся водой.

— В первозданном океане, — рассказывала книга, — сложные белковые вещества соединялись и давали начало первым, еще доклеточным формам жизни...

И тогда откуда-то сбоку в книгу вплыл бесформенный пульсирующий студенистый комок.

Я быстро привык и уже не удивлялся, когда по ходу повествования страница проваливалась и открывала мне свежие зеленые дали, где бродили крошечные чудовища с вытянутыми шеями, — такие живые, что их хотелось потрогать.

— Зачитались? — донесся голос инженера.

Я смущенно захлопнул книгу, и вокруг стало темно.

— Извините, — сказал я, — оторваться невозможно.

— Приходите в другой раз — дочитаете, — пообещал хозяин. — А теперь давайте я разберу ее и покажу что к чему

С этими словами он взял у меня книгу, положил ее перед собой на стол и зажег настольную лампу. Потом раскрыл книгу, нажал сбоку пальцем и вынул первый лист. Он оказался прозрачной сероватой пластинкой.

— В лупу на ней вы увидели бы черные тонкие линии. Это линейный растр. Он создает стереоскопический эффект, ощущение объемности предметов. Один глаз видит между линиями чередующиеся полосы на экране, а другой не видит как раз этих полос, а видит другие, которые скрыты линиями растра от первого глаза. Ну-ка, поставьте палец перед носом...

Я поставил палец, невольно оглянувшись: не видит ли ктонибудь меня в этом смешном положении?

— Теперь по очереди закройте правый и левый глаз.

Я сделал это, и палец прыгнул передо мной вбок.

— Чувство объемности близко лежащих предметов, — сказал хозяин, — вызывается у нас тем, что каждый глаз видит предмет со своей стороны немножко иначе, чем другой. Вот и на странице фактически два изображения, которые нарезаны мелко, как лапша, и чередуются. Когда перед вами прыгал палец, он закрывал то один участок стены, то другой. Если бы на этих двух участках я повесил по картинке, вы каждым глазом видели бы только одну. Поэтому-то два изображения на странице сливаются в одно, объемное.

— А откуда же страница освещалась? — спросил я.

— Сама светилась. Вот она, — сказал Завьялов и, подцепив ножом, вынул из книги довольно толстую блестящую плитку, белую сверху и темную по бокам. — Это телевизионная трубка, она внутри пустая. Правда, она не похожа на привычные нам трубки по форме, но устройство ее почти не изменено. Вот тут, справа внизу, — катод, излучающий электроны, а с четырех торцов — пластины, которые заряжаются, отклоняют поток электронов и фокусируют его. Катод направлен наискось к задней стенке, там вертикально проложена отражающая пластинка, которая одновременно усиливает поток за счет вторичной эмиссии. Верхняя и нижняя пластины ведут отраженный электронный луч по вертикали, и если бы не было боковых пластин, он чертил бы на экране вертикальную линию. Ну, а боковые пластины раскачивают луч, и он зачерчивает весь экран. На экране нанесены зерна люминофора — светящегося вещества — трех видов: один светится зеленым, другой красным, третий синим светом. Я вперемежку подаю на сетку, управляющую силой луча, сигналы шести изображений: трех для правого глаза и трех для левого. Словом, объемное и цветное телевидение.

Следующая страница, извлеченная из книги, оказалась мембраной.

— Вот она и говорит, — объяснил Завьялов, — там есть две пластинки, которые заряжаются; между ними она вибрирует и звучит.

Дальше появились два листа белого плотного картона.

— Печатная схема телевизионного приемника. Все вертикальные проводнички, сопротивления и даже конденсаторы напечатаны металлической краской на этой стороне, а горизонтальные — на той. Кое-где пробиты дырочки, залитые краской, и там проводники соединяются. А узелки — это кристаллические усилители, они работают как обычные усилительные лампы. Слышали о транзисторах?

— Конечно, слышал.

— Ну вот и вся книга, дальше пусто, — сказал Завьялов и для убедительности перевернул книгу, потряс ее и положил на стол. — Там, в задней крышке, вмонтирована антенна — я уж ее выдирать не буду. Питание доставляется через ту же антенну, в которой генерируются колебания высоких частот. Они генерируются вот тут, в библиотеке.

Он подвел меня к шкафу и распахнул дверцы. Шкаф был забит клеточками с блестящими проволочными катушками.

— Это катушки записи телевизионных и вещательных программ, составляющих содержание разных книг. Каждая книга записана на тоненькую проволочку магнитным способом, — дело известное. Сбоку на шкафу — вертушка, вроде как у телефона-автомата. Наберешь номер — и нужная катушка закрутится, передача пойдет. Моя библиотека ультракоротковолновая, радиус действия ее недалек, но, скажем, в садике летом читаю, хватает дальности.

Я спросил, когда Завьялов ожидает увидеть свое изобретение в широком распространении.

— Какое изобретение? — удивился он. — Я ничего не изобретал. Все эти вещи известны, множество раз описаны в литературе. Я лишь собрал, сконструировал и построил, а изобретать почти ничего не пришлось. Вы, когда будете писать, так и передайте читателям: Завьялов говорит: строить надо, а изобретать уже поздно.

Я обещал и передаю здесь все как было.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив