Экономическая теория взаимоотношений

ya-schizotypic — 14.10.2016

Привет!

Сегодня я хочу представить на суд читателя довольно спорную и, весьма вероятно, ошибочную модель человеческих взаимоотношений, которая образовалась в моём сознании достаточно давно, ещё во времена моего первого «гражданского брака» с Н. непосредственно из наблюдений за развитием отношений в этом союзе, а затем была подтверждена многими личными наблюдениями за самыми разными аспектами человеческого взаимодействия.

Честно признаюсь, что ничего подобного в литературе я не встречал, что может быть объяснено двумя факторами: либо мне оно просто не попалось (в чём я, честно говоря, сомневаюсь), либо модель неадекватна.

Поэтому я пишу не для того, чтобы дать миру новую теорию, а, скорее, для того, чтобы мне указали на мои ошибки в мировосприятии. Соответственно, буду рад любым комментариям и — особенно — критике.

Параметры модели и границы применимости

Начнём с изложения описания модели и границ её применимости. Первым делом необходимо указать на то, что модель описывает парные свободные взаимоотношения. Это означает, во-первых, то, что модель неприменима для описания групповой динамики (подозреваю, там есть схожие процессы, но они не описываются предлагаемой моделью), а, во-вторых, то, что она неприменима к отношениям, которые оба участника не могут покинуть добровольно (например, мои любимые детско-родительские отношения).

Тем не менее область её применения достаточно широка: межполовые взаимодействия, трудовые взаимоотношения, партнёрство в бизнесе и многие другие сферы.

Описание её предельно просто и ограничивается несколькими предложениями:


1. В любом парном взаимодействии рано или поздно возникнет конфликт интересов. Просто потому, что люди — разные и, соответственно, когда-нибудь возникнет разность целей (ну, или, в крайнем случае, разность понимания сущности одной общей цели).

2. После некоторого количества манёвров, направленных на устранение конфликта, стороны перейдут к фазе, в которой для каждой из них победа будет очень важной.

3. В конечном счёте выиграет та сторона, которая обладает большей относительной ценностью (ниже поговорим о том, что это такое). Победу она одержит путём применения предельной аргументации (см. ниже).

Как видите, всё просто.

Я пока ввожу эти утверждения в форме постулатов, поскольку не располагаю инструментарием, который позволил бы мне их подтвердить или опровергнуть.

Из этой модели есть одно следствие: после некоего «пикового» конфликта взаимоотношения в выбранной паре субъектов трансформируется, либо завершается.

Примеры

А теперь попробую дать несколько примеров с пояснениями, чтобы стало более понятно, о чём вообще речь.

Пример 1 — Межполовые отношения

В качестве первого примера возьмём межполовые взаимоотношения, как тему, которая обычно интересна широкому кругу читателей. Итак, пусть у нас есть двое — Алиса и Боб. И пусть они состоят в классических моногамных межполовых взаимоотношениях (потому, что, как указано выше, для более сложных конфигураций требуются другие модели).

Рано или поздно они сблизятся настолько, что обнажатся их несовместимости по некоторым значимым вопросам: кто будет выносить мусор, за кого следует голосовать на выборах, в каком платье идти Алисе к родителям Боба, как часто совокупляться — да что угодно.

Сначала всё будет идти более-менее гладко: один из участников будет идти на довольно безболезненные компромиссы, но когда-нибудь они столкнутся с тем, что спорный вопрос имеет большое значение для обоих.

Здесь, после использования всех доступных методов аргументации, увещеваний, силовых воздействий и прочих способов отстоять свою точку зрения и начнёт проявляться то, что является сутью и смыслом предложенной модели.

На этом этапе Алиса явно или неявно даст понять Бобу (или Боб Алисе — не суть), что он должен подчиниться, иначе она выйдет из данного союза.

Здесь я позволю себе немного отвлечься и поговорить о том, кто же кому предъявит этот предельный ультиматум. Дело в том, что, как мы условились ранее, отношения между Бобом и Алисой являются добровольными и, что ещё важнее, каждый из них может добровольно выйти из этого союза.

Но, выходя из союза, каждый участник потеряет определённые блага. Ведь если подумать, то сам смысл участия в этом взаимодействии — что для Алисы, что для Боба ¬— заключается в том, что каждый из них может получить в нём некие блага, которые недоступны ему (или доступны в меньшем количестве) вне этого союза: регулярный секс, удовлетворение потребности любить и быть любимым, чувство собственной важности, социальное одобрение — у каждого список будет свой, но он будет.

И вот, выходя из союза, его (теперь уже бывший) участник эти блага утрачивает. Это понимают оба. Но кроме этого каждый из них понимает, что этот же набор благ он может получить и от другого союза, не обязательно от того, в котором он состоит в данный момент.

Конечно, Боб может считать Алису уникальной, т.е. обладающей неким набором характеристик, которым не может похвастаться никто больше. Это несколько поменяет его картину, однако не выведет его из области действия предлагаемой модели, а лишь позволит более наглядно её объяснить.

Дело в том, что оба участника, и Алиса, и Боб могут измыслить, хотя бы гипотетически представить себе последствия разрушения союза, и, сознательно или бессознательно, рассчитать для себя последствия этого.

И в своём расчёте они будут опираться на представления, во-первых, о размере утерянных преимуществ (благ), а, во-вторых, на оценку вероятности вступить в новый союз, который эту потерю позволит скомпенсировать.

И вот здесь имеет смысл вводить понятие относительной ценности человека — некоей субъективной характеристики, которая даёт ему основания для оценки вероятности найти замену существующему союзу. Она, эта характеристика, чем-то похожа на величину спроса в экономике, отсюда и название статьи.

Например, если Алиса из нашего примера — это молодая красивая ухоженная наследница крупного капитала, получившая блестящее образование и имеющая прекрасный интеллект, а Боб — простой работяга, то, казалось бы, ценность Алисы для Боба выше (ибо Алисе найти нового Боба не составит труда, в то время, как вероятность того, что вторая такая Алиса клюнет на нашего Боба — достаточно низка).

Но на деле всё оказывается сложнее, поскольку совершенно заурядный с точки зрения стороннего наблюдателя Боб может считать себя обладателем некоей уникальной характеристики (например, длины среднего пальца на правой руке). Более того, такую уникальность может видеть в нём и Алиса.

Это приводит к тому, что при оценке вероятности получить извлекаемую из данного союза выгоду в другом взаимодействии используется не абсолютная (объективная), а относительная (субъективная) ценность, которая учитывает все эти заморочки.

И вот, когда наши участники сознательно или бессознательно рассчитали относительную ценность друг друга, проявляется пиковый момент развития конфликта: когда все прочие аргументы и способы воздействия на оппонента исчерпаны, человек, имеющий большую относительную ценность ставит своему партнёру (в явном или неявном виде) ультиматум: или будет по-моему, или не будет никак (т.е. взаимоотношение прекратится).

Это поведение вполне логично: тот, у кого относительная ценность больше, вполне может рассчитывать на то, что он нужнее партнёру, чем партнёр ему, и это даёт ему смелость и безопасность для выдвижения подобных требований и предъявления подобных угроз: он знает, что партнёр потеряет от разрыва гораздо больше, и найти замену ему будет гораздо сложнее, поэтому он, вероятнее всего, сдастся.

Таким образом, в нашем примере Алиса может этим последним аргументом изменить поведение Боба и заставить его принять её условия.

Конечно, такая тактика не лишена риска: вполне возможно, что оценки относительной ценности друг друга у Боба и Алисы разнятся: Алиса считает, что Боб имеет ценность, равную 0.6, а сам Боб — думает о цифре 0.9. И в этом случае Алиса, которую Боб оценивает в 0.8, предъявив ультиматум, просто разорвёт отношения, но на практике такое разночтение в оценках встречается не всегда, и даже не в подавляющем большинстве случаев.

И поэтому весьма логичным со стороны Алисы будет ожидать подчинения Боба. Дальнейшая динамика их отношений после выхода из конфликта ценой предъявления пиковой аргументации тоже интересна, но о ней — чуть ниже.

Пример 2 — трудовые отношения

Пусть у нас есть те же участники — Алиса и Боб. Алиса — предприниматель, который владеет заводом и материалами для изготовления, скажем, кирпичей, а также каналами их сбыта. Боб же в данном случае — рабочий, который, используя оборудование и материалы работодателя, и затрачивая своё время, способен эти кирпичи изготавливать.

Очевидно, что и в этом случае Алиса и Боб нужны друг другу, и между ними возникают взаимоотношения, на этот раз — трудовые.

Пусть Алиса нанимает Боба на работу с оплатой 100 руб. в месяц, а Боб за эти деньги изготавливает кирпичи с производительностью 50 штук в день.

И всё хорошо, все довольны, но глобально вектор интересов у них отличается — Боб хочет меньше работать и больше получать, хочет улучшения условий труда, хочет отпуск и карьерного роста, а Алиса хочет, чтобы он больше работал и меньше зарабатывал. Впрочем, не обязательно, что интересы будут прямо противоположными, скажем, Боб хотел бы выкрасить цех в синий цвет, а Алиса — отдать часть выручки в приют для бездомных животных. Важно лишь то, что их интересы рано или поздно разойдутся.

И тогда, в очередной раз исчерпав все возможности для переговоров и заключения договорённостей, каждый из них, сознательно или бессознательно, вычислит относительные ценности себя и оппонента.

Если Алиса — единственный работодатель в городе, а помимо Боба кирпичи ещё умеет делать, например, Ева, то большей ценностью будет обладать Алиса. Если же, у Евы есть завод, на котором открыта вакансия рабочего с оплатой 120 руб/день, а кроме Боба никто кирпичи делать не умеет, то большей относительной ценностью будет обладать Боб.

Понятно, что в реальной жизни всё намного сложнее, и, помимо наличия рабочих мест и зарплаты, работник будет учитывать массу других параметров — удалённость от дома, способ оформления трудовых отношений, материально-техническое оснащение производства и много всякого другого, но суть от этого не меняется. Каждый вычислит относительную ценность — свою и оппонента и после этого примет либо нападающую, либо уступающую позицию.

Если Алиса — единственный работодатель, то она вполне справедливо может рассчитывать на то, что Боб уступит ей. И будет уступать до тех пор, пока её относительная ценность в его глазах не снизится.

Следствия

Теперь, рассмотрев основные понятия, методы их применения в данной модели, а также примеры, перейдём к самом интересному — к следствиям. Во-первых, имея проверяемые следствия, можно оценить адекватность модели, а, во-вторых, если она верна, то именно следствия представляют наибольший практический интерес.

Итак, первым следствием является то, что рано или поздно в любых взаимоотношениях, включающих двоих субъектов, наступит время применения «пиковой аргументации» (а явном виде, или в серии намёков, не важно) — «или ты подчинишься, или я расторгну отношения».
Соответственно, субъекту выгодно повышать свою относительную ценность в любых важных для него взаимоотношениях.

Сделать он это может несколькими способами, выбор комбинации которых зависит, в основном, от его индивидуально-психологических особенностей.
Во-первых, он может повышать свою объективную ценность — проходить обучение, участвовать в конференциях по профессиональной деятельности, следить за своим телом и вести здоровый образ жизни и т.д.

Во-вторых, он может повышать свою относительную ценность в собственных глазах. Ведь, в конечном итоге, решение о принятии или отвержения ультиматума он будет принимать на основании именно собственного мнения о своей относительной ценности, а не основания той оценки, которую ему даёт партнёр. Иными словами, в этом случае он может наращивать себе ЧСВ любым приемлемым для себя способом, включая пустое самовозвеличивание.

В-третьих, он может повышать свою относительную ценность в глазах партнёра, ведь именно на основании этого параметра партнёр принимает решение о том, можно ли предъявлять ультиматум. Скажем, если нашему герою удастся убедить работодателя в собственной незаменимости, он победит и сможет требовать от работодателя практически чего угодно (помня, однако, что каждое такое требование может понизить его относительную ценность в глазах работодателя и учитывая это).

Вторым следствием является тот факт, что если субъекту предъявили пиковый аргумент, то он может сделать вывод о том, что его относительная ценность в глазах партнёра — низка. По крайней мере, она ниже, чем собственная относительная ценность этого партнёра.
Имея это знание, субъект может понять, что отношения приняли (по крайней мере, для него) деструктивную фазу и принять решение выйти из них, зафиксировав таким образом убытки.
Скажем, если жена говорит мужу: или мы идём завтра на балет, или я с тобой развожусь, то я не вижу смысла спасать этот брак.

И тут мы подходим к третьему, менее очевидному следствию: однажды применив пиковый аргумент, субъект входит во вкус. Ведь, действительно, это проще, чем выстраивать длинные логические цепочки доказательств, чем искать подход к партнёру, чем договариваться и уступать. А люди — существа ленивые и экономят энергию.

И это означает, что такая линия поведения становится типичной. Если впервые Алиса предъявила ультиматум Бобу по весьма существенному поводу, например, по поводу решения о покупке недвижимости на совместные накопления, то потом она будет использовать такую тяжёлую артиллерию для решения всё более и более пустяковых задач. И всё закончится на том, что даже фраза «Вынеси мусор» будет сопровождаться аргументом «а то расстанемся».

И здесь идёт четвёртое, парадоксальное, и не универсальное, но очень важное в границах своей применимости следствие: после того, как Алиса предъявила предельный аргумент Бобу, а он согласился, её относительная ценность вырастет, а его — снизится. Причём, вероятнее всего, этот процесс произойдёт в головах обоих участников. А это — закрепит такую модель поведения.

И самое интересное: систематическое применение предельного аргумента может привести к качественной перестройке взаимоотношений, поскольку субъект с большей ценностью осознаёт свою власть над ними. Именно так, например, появляются любовники у супругов: если Алиса поняла, что имеет большую относительную ценность, чем Боб, применила несколько раз эту предельную аргументацию, чем самым ещё сильнее увеличила разрыв, то она начинает чувствовать, что может перестроить отношения, включив в них Чарли, поскольку Боб всё равно никуда не денется.

Кстати, рамках этой простой модели отлично объясняется такое явление, как женское одиночество (мужское, впрочем, тоже, но мне лично попадалось больше женщин, задающихся вопросом "почему я такая хорошая, но одна"). Именно потому и одна, что хорошая. Т.е. её собственная относительная ценность в её голове очень высока, и оттого она часто идёт на явное или неявное применение предельной аргументации. Но, к сожалению для нашей героини, в голове её партнёров расклад совсем иной, там её относительная ценность на столь высока, и потому они соглашаются на разрыв. Впрочем, справедливости ради, у мужчины может быть то же самое.

Уровень доказательности

Честно говоря, нулевой. У меня нет ни опубликованной статистики, которой эти выкладки можно было бы подтвердить, ни общепризнанной теории, на которых они бы базировались, а собственные наблюдения автора, как известно, заведомо нерепрезентативны.

Но, как бы там ни было, я пытался найти хоть одно опровержение — и я его не нашёл. Да, разумеется, у высококультурных субъектов, способных к диалогу, имеющих миролюбивый нрав, эта динамика проявляется менее явно, чем у алкоголиков с тремя классами образования, но, в конечном итоге, там то же самое.

Да, иногда уступки со стороны субъекта, имеющего меньшую относительную ценность, воспринимаются им как безболезненные, но это всё равно не меняет сути.

В общем, как я и говорил выше, я прошу дать опровержение. Не уверен, что смогу его воспринять и интегрировать, но обещаю постараться.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив