Дорогая Елена Светлановна

— Мне кажется, что это история не только про Алтын. Мое отчество по отцу, который меня не растил и к моему воспитанию не имеет никакого отношения, до сих пор мне кажется каким-то чужеродным, и я подумала, что если бы у моей мамы был выбор, какое отчество дать, может быть, она задумалась бы над этим, а мне было бы более приятно собственное имя и отчество.

Я не выступаю против отчеств. Мне кажется, важно, чтобы выбор был у родителей либо между отчеством и матчеством, либо просто выбор, какое второе имя дать ребенку. В некоторых странах, я знаю, осознанно выбирают второе имя по бабушкам, дедушкам, селебрити, мамам, папам, там широкий выбор… Некоторые, как и Илон Маск, вообще какими-то чудными именами называют детей.

Меня потрясло, что государственные органы Кыргызстана сочли достойным своей реакции и такой бурной деятельности пост Алтын в фейсбуке, где она писала, что получила документы с матчеством для своих детей. Неужели государственным органам нечем больше заняться во всей стране?

— Мне кажется, что вводить уголовную ответственность за то, что женщина дала детям матчество — это бред, дискриминация, унижение, поражение в правах. В первую очередь это оскорбление. Особенно если знать все обстоятельства, после которых она это сделала. Если знать, что, к величайшему сожалению, отец этих детей вообще не принимал никакого участия в их воспитании.

Каждый волен делать то, что он хочет. Мне очень повезло в жизни, у меня был замечательный папа. Он был настоящим моим другом и невероятно талантливым человеком. И я действительно горжусь тем, что ношу его имя. Но у меня не менее крутая мама, и если бы, допустим, я могла бы какое-то время носить отчество, а какое-то время — матчество, это было бы здорово, мне бы это очень нравилось. Но я просто знаю подавляющее большинство отцов, которые или не участвуют вообще в воспитании и жизни своих детей, или участвуют в этом косвенно. Например, у моего мужа был отец, которого он вообще никогда в жизни не видел. И он все время, кстати, об этом говорил. Он говорил: «Я не понимаю, почему я ношу в своем имени часть его имени? Я не понимаю, потому что, будучи уже взрослым человеком, я его нашел и хотел с ним встретиться, а отец просто не пришел, испугался. Ну почему я должен носить (его имя. — Ред.)? Я не понимаю, мне странно».

— В обсуждении в «ЖЖ» я пошутила, что могу дать дочери любое отчество, хоть Луис-Альбертовна, а кто-то в ответ написал: а почему не Юльевна? И я подумала: действительно, почему не Юльевна? Я не изучала вопрос, не искала людей, которые сделали так же, и не советовалась с родственниками. У родственников это в принципе не вызвало никаких вопросов. Мне в голову не приходило тогда, что с этим могут быть какие-то проблемы. В конце концов, с именами детей родители и не так чудят.

Это вопрос внутрисемейный, а не государственный. Только вопрос времени, когда матчество станет такой же нормой, как и отчество. Если не упразднят и то и другое. Феминитивы звучат странно, но вопросов вызывают все меньше — так что, возможно, и с матчествами будет так же.

— Я все чаще стала задумываться о том, чтобы поменять отчество на матчество, когда стала видеть в новостях информацию о том, что люди это делают и что это возможно. Я спросила у мамы, не против ли она, посоветовалась с юристами, изучила законодательство и поняла, что в нашей стране в графу «отчество» можно вписать вообще любое слово, лишь бы его окончание соответствовало нормам русского языка. Когда я пришла в загс, меня никто ни о чем не спрашивал и не требовал никаких справок, подтверждений и документов. Я написала заявление, через месяц мне выдали новое свидетельство о рождении, а потом я пошла менять паспорт в связи со сменой отчества. Ни в одной инстанции не было никаких сложностей.

Это, конечно, ужасная и абсурдная ситуация (с Капаловой. — Ред.). Выглядит очень абсурдно, что государство сначала разрешает, а потом понимает свою ошибку, видимо, и отменяет (решение. — Ред.).

— Про матчество я думала очень давно. В моей жизни отец был редким гостем, и я чувствовала несправедливость, что ношу имя того, кто вложил в меня чуть больше, чем ничего. Это как минимум неприятно — каждый день носить и слышать имя человека, которого ты почти не знаешь и для которого ты не очень важный человек. Поэтому я думала о том, что если вдруг попаду в похожую ситуацию, то от мужчины не буду просить чего-либо, пусть идет своей дорогой, а я дам ребенку свое имя и фамилию и буду прилагать силы, чтобы он не чувствовал себя обделенным.

При регистрации прошло мужское имя Марий. Но если бы мне отказали, то в графе «отчество» я бы поставила прочерк и через суд отстаивала бы право дать ребенку свое имя.

К счастью, этого не случилось. Но во мне кипит злость, что женщину (Капалову. — Ред.) судят за то, что она одна воспитывает, поднимает и обеспечивает троих детей и захотела дать им свои имя и фамилию. Очень надеюсь, что она выиграет суд. Более того, это станет хорошим прецедентом и сигналом для других людей не бояться матронимов.