Дело о старушке (ах)

na_slabo — 05.03.2020 Труп Алены Ивановны на лестничной клетке – к величайшему сожалению Эсмеральды Захаровны – нашла Ольга Борисовна.
К величайшему, потому что это был ее, Эсмеральды Захаровны, труп. В смысле, труп, конечно, был Алены Ивановны, но найти его должна была Эсмеральда Захаровна, потому что три часа пополудни – это было ее время. Именно в этот час Эсмеральда Захаровна, твердо чеканя шаг, спускалась по лестнице подъезда, выходила во двор и занимала свой командный пункт на лавочке местной общественности.
А вот Ольга Борисовна в это время занималась уроками со своим внуком, первоклассником Сережей, строго контролируя наклон и закорючки.
Но жизнь, как известно, состоит из цепи случайностей, икак раз сегодня звенья этой цепи крепко подвели Эсмеральду Захаровну. Первоклассник Сережа уехал с классом на экскурсию, поэтому Ольга Борисовна решила спуститься во двор раньше времени, чтобы там, на лавочке, в тени старого вяза продолжить шлифовать свои педагогические навыки на местной детворе и молодежи, а Эсмеральда Захаровна была занята, у нее была среда.
Надо сказать, Эсмеральда Захаровна строго придерживалась строго установленных правил, потому что была женщина правильная. И строгая. Неделя Эсмеральды Захаровны проходила по регламенту: по понедельникам она ходила в ЖЭК, по вторникам ругалась со Львом Евсеичем, проживавшим этажом выше, в четверг был рыбный день, в пятницу собрание клуба единомышленников, а вот по средам… по средам Эсмеральда Захаровна воспитывала невестку.
В ту среду, как назло, невестка припозднилась, пришла на час позже обычного, Эсмеральда Захаровна вздохнула, но менять заведенный распорядок не стала, и, как выяснилось, очень даже зря.
Эсмеральда Захаровна полулежала на диване, слабым, но твердым голосом отдавая приказы невестке, которая протирала чистой салфеткой хрусталь из серванта, когда тишину разрезал вопль Ольги Борисовны, ознаменовавший начало новой эпохи дома номер шесть по улице Тупик Чекиста Голицына.
Невестка вздрогнула и чуть было не выронила из рук хрустальный салатник – подарок от профкома на сорокалетие.
Эсмеральда Захаровна даже не пошевельнулась – она всегда умела держать лицо и спину. И этот трудный час она встретила весьма достойно.
…Когда Эсмеральда Захаровна вышла за двери своей квартиры и спустилась на пролет ниже, вся широкая общественность уже была там, рядом со свеженьким, еще дымящимся трупом Алены Ивановны. Тут же были два усталых и замотанных оперативника и, конечно, эта стерва – Ольга Борисовна – которая купалась в лучах народной славы и давала показания, как первая нашедшая труп. Эсмеральда Захаровна поджала губы в тонкую ниточку.
Один из оперативников – молодой, худощавый, с тонкой почти цыплячьей шеей, выглядывавшей из застиранного ворота рубашки, силился призвать взбудораженную общественность к порядку.
- Граждане, граждане, - безуспешно повторял он. – Граждане, разойдитесь. Вы же все следы тут затопчите.
Общественность не реагировала. Общественность не сводила глаз к нелепо раскинувшейся во все стороны Алены Ивановны и от лужицы крови рядом с седой головой в аккуратном перманенте.
- Так уж тут яснее ясного, кто убийца! – громко басил персональный пенсионер Михаил Эдуардович.
Михаил Эдуардович был туг на ухо, и потому его бас спокойно перекрывал Иерихонскую трубу.
- Ежели убита старушка, - продолжал Михаил Эдуардович. – То так уж завелось у нас на Руси, что завсегда виноват студент.
- Почему студент? – не понял молодой оперативник.
- А потому! – Михаил Эдуардович многозначительно поднял палец. – Потому! Вы Достоевского читали?
- Не читал, - ответил оперативник и привычно добавил. – Но осуждаю.
- И напрасно! И напрасно, батенька. А вот вы почитайте, почитайте. Преступление и наказание. Занятная книжица, скажу я вам, и опять же по вашему профилю.
Второй оперативник, что постарше, повернулся к Михаилу Эдуардовичу и с интересом на него посмотрел.
- А что, гражданин, подозреваете кого?
- Подозреваю! – гордо выпрямился Михаил Эдуардович, перетянув одеяло славы с Ольги Борисовны на себя. – Есть у нас тут один студент. Родион. Он нашу Алену Ивановну и того… топориком пришиб. Видите, сколько кровищи из головы-то натекло.
- Так-так-так, - старший оперативник забарабанил пальцами по перилам. – Как фамилия?
Выяснилось, что фамилию студента никто не знал. Это была такая досадная недработка со стороны общественности, что общественность замолчала и даже сделала полтора шага в сторону от трупа. Эсмеральда Захаровна мысленно сделала себе зарубку.
Положение спасла тихая Лидия Аркадьевна, бывшая библиотекарша и свежеиспеченная пенсионерка.
- Кажется, его фамилия Каплан, - тихим голосом сказала она.
- Еврей! Я же вам говорил! – гаркнул Михаил Эдуардович. – От евреев все наши беды!
И выразительно посмотрел на Льва Евсеича, своего вечного оппонента, антагониста и партнера по шахматам.
- Топор, голубчик, не наш мэтод, - сказал Лев Евсеич, картавя разом «р» и «л». – Мы, евреи, прэдпочитаем холодному оружию парабэллум, яд и тонкий сарказм.
- Ладно, - прервал их перепалку старший оперативник. – Пойдемте к вашему студенту, как там его. Допросим. А ты, Володя, - он повернулся к молодому. – Оставайся пока здесь, с телом, держи оцепление.
Оцепление, впрочем, держать было не от кого, поскольку вся общественность, разом утратив интерес к еще не остывшему трупу Алены Захаровны, двинулась вслед за старшим оперативником, возглавляемым Михаилом Эдуардовичем, по направлению к квартире 35.
За дверями квартиры 35 раздавались подозрительные звуки.  Старший оперативник решительно нажал на звонок.
Спустя несколько минут, тянувшихся целое столетие, дверь открыл студент Родион, вспотевший, с красным лицом, в наспех надетых трусах.
- Физкультурой занимались, молодой человек? – с участливым сарказмом поинтересовался Лев Евсеич, высовывая из-за спины оперативника круглую голову с остатками кудрявых волос.
- Ага, - выдохнул студент. – Физкультурой. А что?
- А то! Давай показывай, куда топор спрятал, убивец! – крикнул Михаил Эдуардович.
- Погодите, гражданин, - решительно подвинул Михаила Эдуардовича оперативник. – Здесь вопросы задаю я. Капитан Жеглов! – оперативник протянул ошалевшему студенту удостоверение. – Произошло убийство. Допрашиваем всем причастных. Ваша фамилия, гражданин?
Фамилия у студента оказалась не Каплан, а Каплуненко, что, конечно, не добавило ему веса в глазах общественности.
- А вот пусть скажет, пусть скажет, - разгоряченно махал руками Михаил Эдуардович. – Пусть скажет, есть у него алиби или нет. Есть, да? Есть?
Алиби у студента было и весьма роскошное. С длинными стройными ногами, высокой грудью и копной медных волос. Оно выплыло из комнаты, запахивая на ходу коротенький шелковый халатик.
- Софи, - представилось Алиби.
Женская часть общественности возмущенно заколыхалась, а у мужской части вдруг ожила придавленная безжалостными годами нижняя чакра. Капитан Жеглов сглотнул. Эсмеральда Захаровна мысленно сделала себе еще одну отметку.
***
Дом номер шесть бурлил.
- Эта милиция мышей не ловит! – возмущался Михаил Эдуардович. – А я вот что вам скажу, убийца кто-то из нас. Вот помяните мое слово!
Общественность зажимала руками рты и подозрительно озиралась по сторонам.
- То же мне, Эркюль Пуаро недоделанный, - кривила рот Ольга Борисовна. Она переживала свой звездный час.
- Да уж не пальцем деланный, не пальцем! – кричал туговатый на ухо Михаил Эдуардович. – А вам всем покажу. Всем покажу!
- Покажет вскрытие, - плескал масла в огонь Лев Евсееч, расставляя шахматы.
Вскрытие показало сердечный приступ.
Казалось, это был конец внезапной славы Ольги Борисовны. Эсмеральда Захаровна готовилась восстановить свои утраченные в глазах общественности позиции, но не тут-то было. Ольга Борисовна не желала сдаваться без боя.
- Вы не поверите, - трагическим голосом вещала она в тени старого вяза. – Вы не поверите. Но она является ко мне каждую ночь. Каждую ночь. Встанет вот так.
Ольга Борисовна показывала как.
- Встанет. О косяк обопрется и смотрит. И смотрит. И иногда так и скажет тихонечко: за что, Оленька, за что? Я уж и в церкву ходила, и свечку ставила, и с батюшкой говорила, а она все-равно является и является мне.
Общественность единогласно признала за Ольгой Борисовной звание героя, мученика и человека, который что-то такое знает.
И с этим, по мнению Эсмеральды Захаровны, надо было кончать. Причем срочно.
***
Эсмеральда Захаровна аккуратно полила лестницу подсолнечным маслом. Как любила говаривать ее бабка Анна, щедро орошая маслом трамвайные пути – масло решает многие проблемы.
Эсмеральда Захаровна улыбнулась, полюбовалась проделанной работой и взглянула на часы. Почти час, почти. Через пятнадцать минут эта зарвавшаяся стерва, Ольга Борисовна, выйдет из своей квартиры, и, медленно шаркая шлепанцами, начнет спускаться по лестнице. И тогда… Эсмеральда Захаровна сладко зажмурилась. В этот-то раз она точно придет на место преступления первая.
Эсмеральда Захаровна укрылась за дверью свой квартиры, заняла наблюдательный пункт у дверного глазка и приготовилась ждать…

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив