Дао писателя. Часть девятая: околожанровое

inesacipa — 03.09.2016
Недавно заговорили с френдом про тех писателей, что обносят коллег. Они помешаны на сюжете, вот и воруют его из книг некогда популярных авторов. А между тем наличие стиля и не самому изобретательному автору позволяет написать сильную книгу. У большинства классиков никакой особой завлекательности в сюжете не наблюдается. Вопрос, как написано, у мастеров пера определенно в приоритете. В отношении сюжета/фабулы эти господа на удивление беспечны — могут использовать собственные сюжеты, могут брать из более ранней классики и мифов, могут играть в постмодернизм или маскировать автобиографические происшествия фантастическим допущением. Потому что всё в литературе решает стиль.

Бюффон сказал: "Стиль — это человек". Я бы сказала, что стиль — это шедевр. Ну или согласилась бы с Бальзаком, что "стиль — порождение идей, а не слов". Именно стилем можно передать то, чего нет в фабуле, но есть в сюжете (у этого понятия есть и противоположная интерпретация, но договоримся, что под фабулой подразумевается фактическая сторона повествования, то есть события, случаи, действия, которые затем складываются в сюжет). Для полноценности сюжета нужны еще закономерности, увиденные автором в развитии событий. И они же нужны для формирования идеи произведения.

Благодаря упомянутым закономерностям на базе одних и тех же событий можно написать трагедию, боевик, черную комедию, хоррор и детектив (как минимум). Возьмите хоть историю принца, притворившегося сумасшедшим, чтобы выжить при дворе узурпатора трона его отца — от Амледа из "Деяний данов" до Кей-Хосрова, сына царя Сиявуша из "Шахнаме": любой из источников создаст у вас впечатление, что вы читаете нечто новое, а вовсе не историю, знакомую по шекспировской пьесе.

Потому-то я так тщательно разбираю стиль, почти не обращая внимания на сюжет. Интересны мне главным образом те моменты, которые подтверждают или разрушают образы, выстроенные автором. Причем не всегда эти моменты влияют на развитие событий. Ведь взаимоотношения героев не всегда имеют значение для исхода квеста, например. Даже не будь между персонажами большой и крепкой дружбы, они бы дошли до финала. Пусть и ополовиненным составом, не заслужив у публики ни уважения, ни симпатии.

Поиск писателем собственного стиля может занять годы, десятилетия. Вопрос даже не в том, какой длины фразы использовать и сколько умных слов на предложение ставить. Как правило, для создания ощущения жути или безнадеги не требуется ни пафоса, ни красивостей. Однако требуется кое-что другое:
— богатый словарный запас (нужно попросту запретить себе снисходительное отношение к тавтологии, которое присутствует в иностранном языке — мы-то пишем на русском);
— структура фразы, рождающая темпоритм (фразы, которые невозможно произнести, не запутавшись в слогах, придется менять, пока они не станут хотя бы произносимы);
— все эти догмы типа "краткость — сестра таланта" пересмотреть, понимая их сомнительность (и вспомнив чеховскую цитату целиком: "Мой совет: в пьесе старайся быть оригинальным и по возможности умным, но не бойся показаться глупым; нужно вольнодумство, а только тот вольнодумец, кто не боится писать глупостей. Не зализывай, не шлифуй, а будь неуклюж и дерзок. Краткость — сестра таланта").

Совет "не зализывай, не шлифуй, не бойся показаться глупым" запросто может наставить не слишком образованного и отнюдь не умного человека на стезю халтуры и ахинеи. Учитывать, кому и кто это писал, аффтар, смею предполагать, не станет, а вместо этого даст себе добро на безобразно тупой и корявый текст. Это при том, что и у классиков можно найти что-нибудь несуразное: "он стал монахом, чтобы стать выше тех, которые хотели показать ему, что они стоят выше его". В стиль Льва Толстого эта фраза и подобные ей вписываются, будучи подперты могучей мыслью титана русской словесности, а в том, который позволяет себе МТА, чем подперты все эти "ему-они-его"? Как найти рубеж между искренним, не зализанным текстом — и отточенным слогом, который сам по себе есть сила, и сила недюжинная? Только самостоятельным поиском, только выбором, ориентированным на художественные, а никак не на экономические потребности писателя.

Невозможно создать даже подобие стиля, ориентируясь на внелитературные и околожанровые запросы. Расчеты таких "ловкачей" неизменно ограничиваются попытками развлечь читателя сюжетом (который очень сложно сделать абсолютно новым). Почему при этом "развлекатель" манкирует стилем? Даже распоследний издательский работник, на коем стоит каинова печать, не будет отрицать ценность стиля. Но мы и без каиновых издательских работников справляемся, ставя перед собой очень важные вопросы: как заработать на том, на чем нельзя заработать? Ответ находится почти сразу: недавно одним из лауреатов конкурса продаж стала графоманка, описывающая "как инопланетяне трахают домохозяек". Айда, ребяты! И хотя популярность порнографии, полупорнографии, любовного чтива (да, это называется так, а вовсе не "романтической фантастикой") известна с незапамятных времен, господа современные писатели старательно делают вид, будто услышали об этом впервые. И что-то там гомозят про "популярные жанры".

Интересно, кто-нибудь еще помнит, что существует теория формирования жанра? Посоветую всем интересующимся статью В.А. Лукова "Жанры и жанровые генрализации". В ней говорится: "В литературоведении ведется спор о том, считать ли жанр свойством формы или содержания. Ряд зарубежных ученых включает жанр в категории «внешней формы». Р. Уэллек и О. Уоррен в ставшем классическим труде «Теория литературы» указывали, что «...жанром условно можно считать группу литературных произведений, в которых теоретически выявляется общая «внешняя» (размер, структура) и «внутренняя» (настроение, отношение, замысел, иными словами — тема и аудитория) форма». Г. Н. Поспелов и его последователи видят в жанре тип содержания. Дискуссия на эту тему продолжается. С позиций историко-теоретического подхода следует отказаться от рассмотрения жанра только как характеристики произведения (его содержания, формы или их единства). В жанре выражаются взаимоотношения между тем, кто создает произведение искусства, и тем, кто его воспринимает. Жанр отражает меру и характер условности в искусстве, однако важно подчеркнуть, что это не «договор» (т. е. волевой акт), не «контракт между производителем и потребителем», по выражению П. Кохлера, поддержанного Г. Т. Пробстом и другими представителями «прагматической концепции» жанра, если воспользоваться определением Пола Эрнади. В разных типах условности выявляются исторический уровень и цели отражения действительности". Впрочем, для многих теория искусства всего лишь абракадабра, понятная жрецам. Они в это не лезут, предпочитая быть марионеткой в руках псевдожрецов. А попросту говоря, шарлатанов.

У нас прагматическую концепцию жанра боготворят. Тон в этой теме задают сетекритики, далекие от литературоведческих познаний, как чекисты от аристократии. Отсюда их поразительная категоричность, крепко замешанная на невежестве и тупости. Если шутка — значит, перед вами ЮФ! Если в начале книге герой близок к гибели — попаданец! Если демоны — фэнтези! Если незнакомое оружие с хромированными детальками — НФ! Разумеется, вся эта глупость взята сетекритиками не из их собственного ума, неспособного породить и такое. Они ориентируются по тем, кто делит книги на жанры согласно декорациям сеттинга, второстепенным персонажам или наличию шуток. То есть по маркетологу, сказавшему издателю, что это хорошо. Будет. Ибо читатель сразу увидит, что покупает. Ну, не уровень текста, конечно, и не мастерство автора, и не качество вычитки-оформления, но суть-то уловит сразу!

Суть состоит в том, в чем ее некогда отрыли фикописцы. Ведь сексуальное возбуждение штука тонкая. То, на что стоит у одного, у другого вызывает падение эрекции, поэтому порево четко делится на разновидности: "групповуха", "золотой дождь", "садомазохизм", "изнасилование детей и животных тинейджеров", etc. Плюс антураж: где-то сексуальный акт творится на фоне городского парка, а где-то на фоне номера для новобрачных. Точно так же и фики делятся на жанры: "фэнтези", "НФ", "попаданцы", "исторические эпохи", "романтика", "учебные заведения", "дураки и дороги повседневность", а уже в жанрах ставятся так называемые предупреждения: "групповуха", "золотой дождь", "садомазохизм", "изнасилование детей и животных тинейджеров". Кто-то ищет по жанру, кто-то по предупреждению. Одному плевать, в каких обстоятельствах будут насиловать детей и животных, другим подай четырехрасье или магошколу, али романтику с эпохами.

Некогда маркетолог глянул на это, подрочил хмыкнул и понес идейку издателю. Еще, небось, и за свою выдал, поганец. А что в результате имеем мы, читатели и писатели? В результате мы имеем заявки, где с самоуверенностью невежды лепят: "Какие жанры фантастики сейчас востребованы? Ответ: Проще сказать какие точно не востребованы (это сайт издательства "Яуза", где работники издательства пишут как умеют — без запятых). Никто (имеется в виду массовый читатель, а не отдельные эстеты) сейчас не читает НФ (научную фантастику), фэнтези в чистом виде (без попаданцев из нашего мира), космооперы, действие которых происходит "давным давно (или без дефисов), в далеких галактиках", "чистую" альтернативную историю (без попаданцев), антиутопии. Нам нужны в первую очередь фантастические боевики, наполненные экшен-сценами, с русскоязычными героями, с патриотическим уклоном. Если это "исторические попаданцы" — то непременно в какой-либо эпизод истории России".

Неудивительно, что падение книгоиздата вызвало панику среди населения Парнаса. Или среди населения, верившего, будто оно обитает на Парнасе. Поиск особо популярных "жанров" и "тем" (всегда, замечу, приводящий к порнушке) приобретает характер ажитации. Даже младоаффтары, никогда и ничего не издававшие на бумаге, судорожно ищут, в каком жанре писать. О стиле, само собой, никто из них не думает. Хотя именно стиль способен скрыть банальность сюжета и незатейливость фабулы. Но поди объясни вкус дыни человеку, который всю жизнь жевал сапожные шнурки...

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив