Что написано клавиатурой, не вырубишь арматурой

jumma — 02.02.2010

Очередь

Сумбур в трех актах

Действующие лица:

Иван — неопрятно одетый молодой человек

Зинаида — вызывающе накрашенная девушка

Пенсионерка — пожилая женщина в косынке

Семен Степанович — мужчина лет пятидесяти

Антонина — молодящаяся женщина лет сорока

Аркадий — слесарь из окна соседнего дома

Жан — элегантно одетый иностранец

Мария-Луиза — его жена, красивая опрятная женщина

Вовка — потрепанный жизнью пьяница

Интеллигентный Слесарь — мужчина в комбинезоне, очках, с набором инструментов в чемодане

Милиционер

Акт первый, половой

Иван и Зинаида заходят в парадное. Иван блудливо хихикает и пытается схватить Зинаиду за грудь, она отталкивает его, заливисто хохоча.

Иван: Хочу тебя, Зинаида моя, хочу, мочи нет!

Зинаида, игриво: И что же ты будешь делать?

Иван: Вот я сейчас тебе покажу!

Разворачивает Зинаиду и прижимается к ней тазом, пытаясь одновременно расстегнуть себе ширинку и задрать ей юбку.

Зинаида, взволнованно шепчет: Ну что ты делаешь, ну что ты, дурачек, ну что ты, сейчас ведь кто-нибудь зайдет, что ты.

Иван с рычанием бросается к двери парадного, захлопывает ее и подпирает изнутри стоящим в закутке стулом. В несколько шагов возвращается к Зинаиде и чуть ли не силой тащит ее в глубину коридора.

Занавес.

Акт второй, обвинительный

Та же дверь парадного, вид с улицы. К двери неспешно подходит Пенсионерка. Дергает за ручку. Дверь не открывается, дергает еще. Нахмурившись, смотрит по сторонам, видит Семена Степановича, читающего газету в сквере напротив.

Пенсионерка, шепотом: Ишь, здоровый же лоб, а расселся жопой своей вонючей, в газетку уперся, интеллигент хренов. (Громко): Семен Степанович, доброго вам дня! Вы не знаете, чего такое с дверью случилось?

Семен Степанович недовольно откладывает газету и кричит: А че там такое?

Пенсионерка: Да не открывается что-то, я вот дергаю-дергаю, все никак.

Семен Степанович, в сторону: Да что ты там дергаешь еще, карга старая, дернуть бы тебя, чтоб уже не встала. (Громко): Иду, Марфа Никитична, сейчас-сейчас.

Семен Степанович подходит к двери, дергает за ручку, хмыкает, дергает еще сильнее, наконец, упирается одной ногой в стену, тянет изо всех сил, ручка выскальзывает из рук, он валится на пол.

Пенсионерка: Ой-ой, что ж вы, да как же это, не ушиблись-то?

Семен Степанович: Ах, блять, промудохуеблятская же пиздопроебина, сучилище болотное, что за хуйня-то ебанистическая!

Пенсионерка: Ну что вы такое говорите, вы же интеллигент (тихо): хренов.

Семен Степанович не переставая ругаться встает, отряхивается, недоверчиво смотрит на ручку

Семен Степанович: Что же это такое. Неужели скотина какая-то дверь закрыла?

Пенсионерка: Никогда не закрывали!

Семен Степанович: Но закрыто же! - снова дергает за ручку.

Пенсионерка: Может заклинило что?

Семен Степанович: Это Спейсшатл на старте заклинило, Марфа Никитична, а тут никогда замков не было, чему клинить-то?

Пенсионерка: Что же делать, ой, что же делать.

На сцену выбегает запыхавшаяся Антонина.

Антонина: Дайте пройти, дайте, у меня утюг!

Пенсионерка, преграждая ей путь: Что, что такое? Куда?!

Антонина, пытаясь протиснуться к двери: Да пустите же, у меня утюг включенный в квартире!

Пенсионерка, не пуская: У всех утюг, у всех квартира, но все же ждут, как нормальные люди, и нечего тут толкаться!

Антонина: Да что же вы делаете, говорят же вам — сгорит все к чертям, пустите.

Антонина прорывается, судорожно дергает за ручку.

Пенсионерка: Что, съела?! Отталкивает Антонину назад: Заклинило дверь, не пройдешь!

Семен Степанович: Не заклинило, а закрылось, я же объяснял.

Пенсионерка: Ай, замолчите, Семен Степанович, тут у человека горе — утюг.

Семен Степанович: Я-то помолчу, но заклинить там нечему.

Антонина, причитает: Ох, что же делать, что же делать.

Пенсионерка: Да вот и мы думали, что делать, пока вы не примчались, как сумасшедшая. Денег на утюги понаворовали, а ума как не было, так и нет, бегают туда-сюда, орут, двери клинят.

Семен Степанович: Закрывают.

Пенсионерка: Да кто закрывает-то?

Семен Степанович: Мало ли. Может этот, Вовка-алкаш из семнадцатой. Он как выпьет, таких глупостей натворить может — однажды даже к моей жене по пьяни приставал!

Антонина: Да уж, приставать к жене вашей — та еще глупость.

Семен Степанович: Это вы что сейчас этим сказать хотели, овца вы драная?

Антонина: Ой, да молчал бы уже, рыцарь в портках. Дверь бы лучше выломал, мужик тоже мне.

Семен Степанович: Не мое это дело — двери ломать, я замначальника отдела по связям с филистимлянами!

Антонина: Так слесаря хоть вызови, остолоп, у меня же утюг, сгорит весь дом нахрен, я платить не буду — из-за таких дебилов сгорит, которые дверь сломать не могут!

Семен Степанович открывает рот и несколько секунд ловит ртом воздух, так и не найдя что ответить, а затем бьет Антонину в ухо.

Антонина ойкает и бьет Семена Степановича по колену.

Семен Степанович бьет Антонину в живот.

Антонина бьет Семена Степановича в лоб.

Семен Степанович бьет Антонину в межреберную невралгию.

Антонина бьет Семена Степановича в пах.

Семен Степанович укоризненно корчится от боли.

Пенсионерка: Ой, да не обращайте вы на нее внимания, она же сумасшедшая. Давайте лучше и правда слесаря вызовем, домой-то надо как-то попасть.

Семен Степанович, возмущенно глядя на Антонину: Пусть сама и вызывает, если такая умная.

Антонина, с вызовом глядя на Семена Степановича: Ну и вызову!

Отходит в глубину сцены, к светящимся на заднике окнам, кричит куда-то вверх: Аркадий! Аркаша-а!

Нужно, чтобы одно из окон распахнулось и в нем появился силуэт человеческой фигуры.

Аркадий: Че надо, Нин? С ума что ли сошла, орешь на всю округу?

Пенсионерка — Семену Степановичу: Я же говорила — полоумная она. Совсем спятила со своими утюгами.

Антонина, визгливо: Аркаша, спустись к нам, ты же слесарь, а у нас дверь заклинило!

Семен Степанович: Нечему там клинить.

Пенсионерка: Да замолчите уже!

Аркадий: Ну а я-то тут при чем, епт? Хуле мне с дверями делать?

Антонина: Но ты же слесарь, ты сам говорил!

Аркадий: Блять, Нина, слесарь-сантехник я! У вас там че, унитазом дверь подперли?! Ебанулись совсем уже. (Захлопывает окно)

Антонина, едва не брызжет слюной: Да твою мать! Сантехник, зоотехник, какая разница?! У меня утюг там!! Хрен я к тебе еще приду, импотент хуев!

Пенсионерка радостно хохочет, сгибается от смеха, в восторге бьет себя руками по коленям, вдруг закашливается, ее лицо перекашивается, падает на землю, хрипит, затихает.

Антонина и Семен Степанович в ужасе смотрят на тело.

Подходит Иванна Матвеевна.

Иванна Матвеевна: Матушки Боженьки, это что ж такое?!

Антонина и Семен Степанович в ступоре смотрят то на тело, то друг на друга.

Иванна Матвеевна голосит: Вы что же наделали, ироды?! Убили!! Марфу Никитичну убили!! Милиция!!!

Семен Степанович подскакивает к Иванне Матвеевне и бьет ее головой об стенку. Иванна Матвеевна без звука валится на землю.

Семен Степанович — Антонине: Да надоела просто. Еще и денег я ей должен.

Антонина понимающе кивает.

Тем временем Пенсионерка очнулась и встает, охая.

Пенсионерка: Ой-ой-ой. Что-то совсем расхворалась я, уже в обмороки падаю. (замечает стоящих рядом Семена Степановича и Антонину, сразу мрачнеет) Слесаря-то вызвали? Домой мне надо, видите, болезная совсем. (показывает на лежащую Иванну Матвеевну) Вон, как Иванну Матвеевну меня в могилу сведете.

Семен Степанович, спохватившись, отпихивает тело Иванны Матвеевны в кусты.

К дверям подходит Вовка, явно уже выпивший.

Вовка, весело: Мое почтение честной компании, за каким поводом собрание?

Семен Степанович, хмуро: Собрание сочинений, блять. Дверь заклинило тут!

Антонина: Не заклинило.

Семен Степанович: Блять.

Вовка: И че, намертво? (дергает за ручку, дверь не поддается) Да-а, дела.

Подходят Жан и Мария-Луиза.

Жан: Что случаться, господины?

Антонина при виде Жана расцветает, замечает Марию-Луизу, мрачнеет. Вовка, радостно ухмыляясь, отвешивает низкий реверанс, Семен Степанович спешит пожать руку Жану. Пенсионерка недовольно морщится.

Жан и Мария-Луиза пытаются пройти к двери, их не пускает стоящая около нее Пенсионерка.

Пенсионерка: Да вот, дверь не открывается. И не ломитесь, соблюдайте очередь.

Жан: Как не открываться? У нас ведь там малышка Жози одна дома! Пустите!

Мария-Луиза встревоженно смотрит на Жана.

Антонина: А у меня утюг!

Жан непонимающе смотрит на Антонину.

Пенсионерка, снисходительно: Не обращайте внимания, она сумасшедшая.

Антонина, вскипая: Да ты, карга старая, совсем обнаглела, я как домой попаду этот утюг тебе в окно кину.

Пенсионерка: А ну замолчи!! Я тебе не Аркашка, я на тебя управу найду, сейчас милицию вызову!

Из кустов доносится слабый голос Иванны Никитичны: Мили-иция!

Семен Степанович громко кашляет, пытаясь заглушить ее зов.

Пенсионерка, выталкивая Жана и Марию-Луизу в конец образовавшейся очереди из Семена Степановича, Антонины и Вовки: Давайте-ка, давайте, господа французы, соблюдайте очередь, чай, не в Европе.

Жан и Мария-Луиза недоуменно переглядываются, но подчиняются.

Очередь некоторое время стоит молча, люди недовольно разглядывают друг друга.

Вовка: Так а слесаря-то вызвал кто-то?

Жан: Что есть слиеса?

Пенсионерка хмыкает.

Антонина, спешно: Ну это такой специальный человек, который двери открывает, когда замки ломаются.

Жан: Но тут нет замок!

Пенсионерка: Ишь, наблюдательный какой!

Семен Степанович — Пенсионерке: Замолчите, неудобно же перед французами. (Жану): Дело в том, что кто-то, видимо, заблокировал дверь изнутри.

Жан: Как блокировать? У нас дома ла пети Жози!

Пенсионерка: Жози, ну и ну. Имени нормального ребенку дать не могли.

Антонина — Пенсионерке: Да уж, вы, как всегда, правы (издевательски), Марфа Никититична.

На сцену выходит Интеллигентный Слесарь.

Интеллигентный Слесарь: Извините, ради Бога, глупость какая-то, но вам случайно слесарь не нужен? Может заклинило дверь у кого-то, простите?

Антонина, Пенсионерка, Вовка, Жан: Заклинило.

Семен Степанович: Не заклинило.

Все шипят на Семена Степановича, он обиженно отворачивается.

Интеллигентный Слесарь: Эта дверь, что ли, извините, пожалуйста?

Пытается пройти к ней, его все пропускают кроме Пенсионерке.

Пенсионерка: А ну стой, куда прешь?

Интеллигентный Слесарь: Прошу прощения, к двери, я же слесарь, дайте посмотреть.

Вовка: Пусти, бабка, слесарь он.

Жан: Уи, уи!

Пенсионерка, не двигаясь с места: Видали мы таких. Слесарь тоже мне. Его пусти, потом и не выпрешь, а я что, зря занимала очередь что ли?

Слесарь: Извините, так как же я дверь посмотрю, если вы меня не пускаете?

Пенсионерка: Дождись своей очереди, да посмотри, большое дело. Ишь, начальник сыскался.

Все граждане хором кричат на пенсионерку, можно разобрать отдельные слова: Пустите, дура старая, из ума выжила, слесарь, дверь, утюг, Жози. Из кустов доносится слабое: милиция!

Пенсионерка: Да что вы разорались?! Я уж поболе вашего пожила, знаю, что к чему. Вот был у меня случай в молодости — стояла в очереди за хрустом французской булки, а тут мимо всех шмыг какой-то невысокий корсиканец, говорит — надо ему, срочно. Ну мы-то чего, пустили, тогда наша французская порода еще не выродилась, как сейчас (кивает на Жана и Марию-Луизу), добрые все были. Так этот, значится, лилипут хватает бедного лавочника, вынимает гильотину и отрубает ему голову с криком «вива революсьон»! Обидно было до слез — булок-то как хотелось!

Все смотрят на Пенсионерку.

Из кустов показывается рука Иванны Матвеевны, следом появляется и голова.

Иванна Матвеевна: Милиция, милиция.

Жан кричит что-то на французском, отбегает в сторону, достает мобильный телефон, набирает номер и сбивчиво тараторит: Мари, сейчас вызывать милиция, врач, пожар, слесарь к мой дом! Срочно! Сделать это сейчас, Мари, уи, сейчас! (сбивается на французский, бросает трубку)

Иванна Матвеевна подползает к очереди, с яростью глядя на Семена Степановича.

Семен Степанович, стараясь не смотреть на нее: О, наша местная достопримечательность объявилась. Все пьете, Иванна Матвеевна?

Иванна Матвеевна: Деньги верни мне, гадина, пока в тюрьму не упекли! Сталина на таких как ты иродов нет, он бы тебе живо рассказал, как надо Родину любить и старших почитать.

Семен Степанович, небрежно: Почитывал я вас, старших. Скукотища одна. Хотя вот у Достоевского неплохо было про старуху-процентщицу. Читали?

Жан, выходит вперед: О-о, Достоевски, уи, ле гран писатель!

Пенсионерка, заталкивая его обратно в очередь: Уймись, читатель!

Антонина: А мне ближе творчество Толстого.

Вовка: А мне нравится грузинский писатель Киндзмараули! (хохочет)

Семен Степанович: Алкаш проклятый.

Вовка ухмыляется.

Неожиданно открывается дверь, из парадного выходят помятая Зинаида и довольный Иван. Вежливо кивают очереди и немедленно уходят.

Люди озадаченно смотрят на себя, заглядывают в глубину парадного, видят стул. Вовка начинает хихикать. К нему присоединяется Антонина, за ней и остальные.

Занавес

Акт третий, о сдаче/приеме товара

Слышен смех многих людей, сирена, визг тормозов. На сцене те же, стоит милицейская машина.

Милиционер, выглядывая из машины: Че ржете, уроды? (никто не обращает на него внимания) Что такое? Совсем охренели что ли? Я представитель власти! Ну-ка! Ваши документики! Эй, ты! А ну сюда! (все по-прежнему его игнорируют) Да я вас! Ты! А ну-ка! Эй! А! Ну!

Милиционер выскакивает из машины, становится видно, что он невысокого роста, в мундире и треуголке. Вынимает из кармана гильотину и последовательно отрубает Иванне Никитичне, Интеллигентному Слесарю, Марие-Луизе, Жану, Вовке, Антонине, Семену Степановичу головы. Когда дело доходит до Пенсионерки, она выхватывает у него гильотину и отрубает голову Милиционеру.

Пенсионерка: Это тебе за булки, щенок.

Пенсионерка заходит в парадное, закрывает дверь, подпирает ее стулом изнутри.

Занавес
 

Мара Юрченко, Июль-июнь 1812

Оставить комментарий

Популярные посты:

tytgrom

Клены и облепиха. 29-07-2023

amarok_man

Поговорите с детьми, чтобы не попали в беду...

a_nalgin

О надвигающейся катастрофе России Неотвратимо?

russobalt_k

О детях-героях. Что бы не в одно лицо...

tsibirinka

Месмерично

anti_chief

В судах ЕС лишь тот угоден Богу, кто ест мацу и ходит в синагогу :-)

ru_vet

Вакансия ветврач

matsam

Три года вы нам снились

• Архив