Чтиво номер 47: Зеев Жаботинский, Стивен Кинг, Виктор Пелевин, Дж.К. Роулинг

sova_f — 12.01.2015 Владимир-Зеев Жаботинский, «Пятеро». И снова лучшей книгой из серии оказалась написанная Жаботинским. Ах, какая отменная проза – ритмически совершенная, солнечная, живая и прозрачная, как чистая вода. О чем роман, автор пишет в предисловии, но он безусловно шире и глубже заявленной темы: «На этой семье, как на классном примере из учебника, действительно свела с нами счеты – и добрые, и злые – вся предшествовавшая эпоха еврейского обрусения». Не буду скрывать, что помимо восхищения талантом Жаботинского, меня особенно греют его сионистские идеи. И в романе они тоже присутствуют, но настолько деликатно выраженные, что иные и не заметят. Когда я открыла для себя «Самсона», любимые друзья и френды хором послали меня читать роман «Пятеро», утверждая, что он еще лучше! Что он лучше, не уверена: два романа совсем разные и оба лучшие в своем жанре. Но если после «Самсона» моим главным вопросом было «каким же большим писателем был Жаботинский и как же я этого не знала», то теперь более всего удивляет и огорчает, что он добровольно отказался от почетного места в русской литературе. Не подобно ли рассказчику-герою романа, бежавшего близости с такой желанной и удивительной Марусей?

Виктор Пелевин, «Любовь к трём цукербринам». Какая гадость эта ваша заливная рыба. Уж на что Чонишвили замечательно читает, а и он не спасает. И да, это говорю я, давняя почитательница Пелевина. Друг мой profi если и выразился немного слишком резко, то поделом: Содержание романа представляет из себя полтора десятка мегатонн унылого графоманского вторичного продукта. Ни переполняющий текст квантовый солипсизм, ни глубиннопробойные экскурсы в природу социальных сетей и популярных телефонных игр не смогли не то чтобы украсить, но всего лишь придать этому творению хоть какую-то удобоваримость. Там еще в обсуждении высказана гипотеза, что у Пелевина в четный год выходит текст, кое-как скроенный из черновиков и отходов нечетного. Про четные года – небольшая натяжка, но в целом идея верная. Зато пример «Снаффа» нам подсказывает, что крест на В.О. ставить не стоит, а надобно затаиться и терпеливо ждать, когда он снова напишет гениальное.

Стивен Кинг, «Страна радостей». После открытия Кинга в «11.22.63» возникло естественное желание читать всего его подряд. У «Страны радостей» оказалось довольно много общего с тем романом: характер и личность рассказчика-главного героя, музыкально-ностальгические темы, да много чего, включая замечательную начитку Игорем Князевым. Однако по увлекательности, глубине, и, как ни странно, по правдоподобию и реалистичности эта с той и близко не лежала. Что прочла, нисколько не жалею – но это нормальная вещь, а то все-таки шедевр.

Дж. К. Роулинг, «Случайная вакансия». Отличная книга. Видела много читательских отзывов про то, что «скучно», и никак не пойму, ту ли книгу они читали. Обычно на «глазное чтение» меня минут на двадцать перед сном хватает, а тут оторваться не могла. Очень живые пересонажи (как и в «Зове кукушки», автор не скупится на детали), описанные не без юмора при всей серьезности сюжета. Особенно хочу отметить, насколько мастерски Роулинг фиксирует запретные мысли и чувства, о которых не принято не только говорить, но и в книгах писать. Не буду рассказывать сюжет романа, но в связи со сложившейся ситуацией персонажи можно разделить на для лагеря: условно «левых» и условно «правых». И вот тут-то лежит единственное, к чему я могу придраться – это то, что представители «правого» лагеря нарисованы более черными красками, чем стоило бы по справедливости. А если учесть, что я тоже придерживаюсь мнения условно правых, то меня как бы обижают. А может быть… Может, автор и предполагал этим самым хорошенько встряхнуть таких, как я? Ну что ж, можно считать, что получилось.

Несколько ссылок

1. Рецензия natabelu на «Случайную вакансию»
2. Человек, приговоривший себя к еврейству (про Жаботинскго, конечно)
3. Быков о Жаботинском: Владимир (Зеев) Жаботинский – чрезвычайно характерный пример литератора, для которого ассимиляция – нож вострый, поскольку в контексте русской литературы, на ее общем фоне, его данные чрезвычайно скромны. Это поверхностный и хлесткий публицист, чья беллетристика переполнена штампами, смешно смотревшимися уже и в начале века, а на сегодняшний вкус – просто графоманскими. Пророчество Куприна, согласно которому он мог вырасти в «орла русской литературы», представляется типичным купринским преувеличением: он вечно переплачивал тем, кому симпатизировал лично, а в том, что Жаботинский был человеком большого обаяния и личной храбрости, сомневаться невозможно. Штампами, ха! По-моему, после таких высказываний Дима Быков выглядит не то полным дураком, не то закомплексованным завистником. Может, и не является, но выглядит.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив