Человек из Буэнос-Айреса

werewolf0001 — 19.01.2022
19 декабря 1916 года
Северо-западный фронт

В одна тысяча девятьсот шестнадцатом году от рождества Христова – война шла почитай, три года. Она изменила все, эта война – людей, общество, государство. Война, после шести десятков лет мира – была как бы расчетом с историей, когда каждому пришла пора показать, как он жил эти шесть десятков лет, чего построил, чем богат и чем славен. России предъявить было мало чего. Потом скажут, что Россия не была готова к войне – чушь, никто не был готов к войне лучше России, а Россия готовилась к войне всегда, все время своего существования. И вооружена Россия была – по крайней мере, в начале войны – не хуже других, в чем то и лучше. Проблемы были в другом.
Первая проблема была в том, что Россия при огромной территории имела очень слабые и легко блокируемые порты. С началом войны – она оказалась отрезана от союзников и не могла ни давать ни принимать помощь. Черное и Балтийское моря были полностью блокированы, и оставались два варианта. Романов-на-Мурмане – а потом на телегах, потому что железной дороги там еще не было. Или Владивосток – и через всю необъятную Россию.
Вторая проблема была в том, что у России не было запаса производственных мощностей. Ни в чем. Нигде. Россия развивалась, развивалась стремительно – и все было внатяг, наскоро и на пределе сил. И если Германия и Англия сумели увеличить производство необходимого для своей армии – это потому что у них были свободные мощности. У России не было
Но главной была третья проблема.
И Франция, и Великобритания и Германия – были нациями. Никому не надо было объяснять, за что они воюют. К дезертирам там относились с презрением и помогали полиции их ловить. В России нации не было. Никто не понимал, что происходит, и за что воюем. Россия мобилизовала на фронт в процентном соотношении примерно втрое меньше мужчин, чем другие сражающиеся нации, при этом до 70 % мобилизованных – служили в тылу, в обозе, при штабах и прочих местах – лишь бы не на фронте*. Скрывающихся от призыва было полно – настолько, что при огромной численности населения власти пришлось призывать ратников, то есть запасных. По всему тылу было полно земгусаров и гидроуланов в форме Союза Городов. Дезертиров жалели, скрывали от властей и в городе и на селе. Те кто не мог дезертировать - уходили в плен, немцы о том знали и в сдающихся не стреляли. По числу дезертировавших и сдавшихся в плен – Россия многократно превосходит все иные стороны конфликта…
Надо сказать, что не власть, но весь политический класс страны, вся ее элита и контрэлита фатальным образом ошибались в отношении народа, его сущности, его настроений и его готовности сражаться за страну. В 1912 году шумно и помпезно отпраздновали столетие войны с Наполеоном – и та война застила властям глаза, они считали что и в этом раз усилия государственной машины в войне многократно усилятся благодаря мощному народному движению. Это было не так – даже когда враг вошел в пределы России, дезертирство не прекращалось, а крестьяне рассуждали так: наша деревня далеко, немец до нас не дойдет. Ошибалась так и же и шовинистическая часть парламентской и околопарламенской элиты, начиная от печально известных Дубровина и Маркова-второго* и заканчивая Павлом Милюковым – а кадеты в вопросах внешней политики были вполне проправительственной партией. Они все считали, что русская политическая нация сформировалась и может служить опорой государства и направляющей силой общества – а этого в помине не было. Еврейские погромы нацию не формируют.
Что касается самого фронта, то это была страшная, гноящаяся рана на теле России. Фронт совершенно не походил на Западный – при огромной протяженности он был плохо оборудован, с обеих сторон на нем не хватало людей. Активные операции на нем в 1916 году почти не велись, по крайней мере на германском его участке. Стороны окопались. Несмотря на численное, а под конец года и техническое превосходство – русские не стремились в атаку даже при наличии на то прямого приказа. Причина – на существующих позициях войска хоть как то были обустроены, и к ним был налажен хоть какой-то подвоз провизии и всего необходимого. Если наступать – это означало покидать с таким трудом обжитые позиции и наступать – в чистое поле, при том что тыл совершенно точно не успеет, и чем успешнее будет наступление – тем дольше придется голодать, и тем дольше потом не смогут вывезти в тыл раненых. Если у немцев были узкоколейки для подвоза продовольствия и боеприпасов, машины для откачки воды из окопов и блиндажи с железобетонными перекрытиями – у русских этого не было ничего.
Война показала не столько слабость, сколько болезненное состояние всего – общества, государства, власти. Рядом с примерами высокого мужества и самоотверженности в борьбе с врагом – процветали коррупция, низость, тяжелейшие преступления. Все это, вся кровавая фантасмагория создавало атмосферу конца и заставляло надеяться и делать все, чтобы это когда-нибудь кончилось. И неважно, какой ценой.

На фронте Полугар со своей кликой – первым делом устроился при госпитале санитаром.
Работа санитаром – удовлетворяла как материальные потребности Полугара, так и жажду справедливости в том виде, в каком он ее понимал.
Ведь как дело получается. Если солдат раненый – его надо спасать, если руки не заняты, он свой, да и что с него взять, кроме несвежего исподнего и кисета с махоркой. А вот если офицерика подстрелили или взрывом задело, у него может много чего быть. И часы дорогие, и цепка, и деньги и сапоги хорошие.
Тюк по голове – и готов, кто скажет, от взрыва он, или от раны, или от такого как Полугар кони двинул. А еще больше всего у вражеского офицера… такого сам Бог велел добить.
Вот Полугар так и делал. И не только Полугар. Раненых добивали и на поле боя, и в эвакогоспитале. Санитары самыми богатыми людьми на фронте ходили, богаче офицеров. Домой награбленное мешками отправляли. А жены писали - чего мало присылаешь, продавали эти вещи и жили припеваючи.
Ну и… в чем правда если не в этом. Солдат – свой, а офицер – может, он мятежи подавлял, людей стрелял. Туда ему и дорога.
Хотя и солдаты, бывало, не упускали момента санитара в спину стрельнуть. Потому что народ был в основном крестьянский, и твердо уверенный что душегубу на земле – не место. Сдавать не сдавали – но могли сами приговорить. А такой приговор – страшнее трибунала, все равно исполнят. Крестьянская душа – потемки.
Так было, пока Государь Николай II не назначил заведовать санитарным делом своего двоюродного деда, Александра Петровича Ольденбургского. А тот мужчина был серьезный, старой закалки. Как он на фронт приезжал – ставили виселицу. Санитаров вешали безо всякого суда, и виселица ни дня не пустовала.
Прикинул Полугар муде к бороде – да и решил, что побаловали и будет. И решил прибиться к штабу, где хватало грамотных людей, которые в 1914 году решили заменить ссылку по политическим статьям отправкой на фронт. Им пошли навстречу. На фронте – они нашли очень благодатную публику для своей подрывной и коммунистической пропаганды…

Санитарные поезда – были единственным спасением для действующей армии в тех местах, где проходил фронт. Единственной возможностью отправить раненых, постирать одежду, помыться в бане, получить свежие газеты**. Таких поездов было до трех сотен, часть Земского союза, часть снаряжались богатыми и влиятельными людьми, часть принадлежала Высочайшей фамилии. В каждом таком поезде работали врачи, было несколько десятков мест для лежачих больных, так же несколько грузовых вагонов для посылок на фронт и купленного за частный счет снаряжения, походная баня (на фронте почти негде было помыться, если стояли вне населенных пунктов), и вошебойка. Часто так же была типография. Такие поезда стояли на месте по два – три дня, чтобы все успели помыться, сменить одежду, узнать новости. Потом – назад, в окопы. В отличие от Франции – в России ротация была налажена крайне плохо и если там солдат из тридцати дней месяца находился на передовой от трех до пяти дней, а потом отводился в куда лучше налаженный тыл в резерв – то в России на передовой были неделями, а то и больше****.
Были еще питательные поезда – там не было врачей, они возили на фронт продовольствие и собранные вещи. Там солдаты могли просто поесть и переодеться, ну и баня, опять же.
Само по себе, наличие частных поездов со снабжением фронта за счет пожертвований – было свидетельством болезненной слабости государственной машины*****, ее неспособности на сверхусилия в начавшуюся эпоху тотальных войн и сверхусилий народов. Но власть не думала о том, что поезда представляют собой гигантское, ничем и никем не контролируемое сообщение с фронтом. Что в земствах полно явных и скрытых оппозиционеров или просто интеллигентов, которые может эсеров и не поддерживают, но полиции террориста не выдадут. Через поезд можно было передать все что угодно – письмо, инструкции, деньги, вещи, пистолет, винтовку, пулемет, патроны, гранаты…
Санитарный поезд номер сто двадцать Всероссийского земского союза – сипя как больной простреленными легкими – пробирался от Пскова дальше к линии фронта…
Признаков близости линии фронта было все больше и больше. Сброшенные прямо у путей в грязь и снег припасы, крестьяне на своих полуживых сивках, исполняющие тягловую повинность, импровизированные, наскоро срубленные вокзальчики, около них офицеры, солдаты, какая-то техника, но все больше лошади. То тут то там сложенные из еловых и прочих веток дрова для костров – но сами костры не поджигают, несмотря на мороз. Это на случай газовой атаки, испытанное средство. Идут газы – поджигаешь заранее приготовленные дрова, и волны теплого воздуха уносят вверх и рассеивают газовые волны.
В штабном вагоне поезда, врач-земец, Дмитрий Всеволодович Шехтман, смолил цыгарку, держа ее, как держат на фронте, «в кулачок». А напротив него сидела Ниночка, бывшая гимназистка, ставшая сестрой милосердия и конечно же безумно в него влюбленная.
- Ой, Дмитрий Всеволодович, вы так интересно все рассказываете. А в новом обществе действительно никогда войн не будет?
Шехтман затушил цигарку
- Ну конечно не будет – рассудительно сказал он – кому нужна война, Нина? Кому нужна вот эта война, вот скажи? Ну кроме конечно царя и капиталистов-промышленников, которые на ней наживаются. Им то война нужна чтобы продавать государству винтовки и пушки. А зачем война нужна Ваньке, которого в окопы погнали. И поверь, Нина, Гансу война тоже не нужна.
- Но почему же тогда они нападают на нас?
Шехтман пожал плечами
- Одурачены военной пропагандой Германии, как и мы – своей военной пропагандой. Это война между Иваном Безземельным и Гансом Эксплуатируемым, она долго не продлится, терпение народа на исходе. Поверь, Нина, скоро будет мир…

Поезд остановился у никому не известного полустанка, наскоро оборудованного для приема грузов, тут же был этапный госпиталь. Спустили с вагонов сходни, врачи начали принимать больных и раненых, служитель – колол дрова, чтобы затопить баню…
В перерыве – врач вышел на наскоро положенные сходни, засмолил новую цигарку. Огляделся – рядом с самодельным складом стоял человек в форме и наскоро накинутом фартуке с красным крестом. Поймав его взгляд – тот кивнул…
Вдалеке гремели тяжелые орудия…

Ночь.
Стадо крупных, серебристых звезд рассыпалось, разбежалось по небу, и тщетны попытки рогатого месяца – пастуха его собрать. Затихли орудия, спит истерзанная земля. Поезд мирно стоит на полустанке, от банной трубы – идет дым.
Фигура в накинутой на плечи теплой казацкой бурке – пробирается по путям мимо вагонов. Останавливается. Прислушивается. Ничего – выделенные на караул солдаты ушли париться в баню.
От временного склада – мигает фонарик. Два, потом еще один. Можно…

- Здравствуй, товарищ…
Полугар уже на месте, он тоже тепло одет, замотан трофейным немецким шарфом чуть ли не по глаза. Рядом с ним, в темноте – три мешка.
- А это кто?
Почти невидимый в темноте, рядом стоит низенький солдат
- Это Клоп.
- Он наш? Ему доверять можно?
- Я доверяю.
…
- Один что ли мешки до паровоза потащишь?
Дмитрий Всеволодович берет фонарик, прикрывая ладонью, открывает мешок – тускло блеснула оружейная сталь
- Сколько тут?
- Сорок. И еще два таких же. В одном только патроны.
- Наши?
- Нет, по нашим учет. Немецкие… Люгер в основном, Браунинг, карманные маузеры. Есть пара больших маузеров. Все почти новое, не ржавое. Немецкое – сносу не будет.
- Спасибо, товарищ…
- Деньги я все поиздержал
Дмитрий Всеволодович достал из кармана пачку новеньких десяток, потом, подумав, еще одну.
- Винтовки нельзя достать? Хотя бы несколько?
Полугар пожал плечами
- Спрошу. А вам зачем, она ж неудобная. Не спрячешь.
- Партия приказала – значит надо.
- Завтра вроде у штаба трофеи жечь собирались. А вам чего?
- Да что получше. Такие вот не попадались?
Полугар при осторожном свете фонарика смотрит на изображение винтовки с оптическим прицелом
- Поспрошать надо.
- Поспрошай. Мы здесь до завтра до вечера.
…
- Теперь вот что? У вас наступление будет. Сам в него не ходи и другим товарищам, которые наши скажи – чтобы больными сказались или чего.
- Тю. Говорят, от нас целый корпус перебрасывают.
- Это дезинформация.
- Чего?
- Неправда. Обман противника.
- Залепуха. Понятно.
- Отвыкай от таких слов, товарищ. Немцы о наступлении уже знают, готовятся встретить. Там бойня будет, потому костяк организации надо сохранить. Тут кстати как работа идет? Листовки раздал?
- Несколько штук дал надежным людям. Тута осторожность нужна, я даю проверенным людям. Офицеры обыск делали.
- Работу надо вести, разъяснять.
- Так мы и ведем, нешто не ведем? Но словами.
- Так тоже можно. Ежели, к примеру, фараонов стрелять – многие с тобой пойдут?
- Фараонов многие, тут кадр хороший, рабочий. Сейчас сибиряки прибыли, мы с ними работаем. Несознательные – но вольные, не рабы.
- Это хорошо. Пока ничем себя не проявляй, товарищ.
- Сделаем. А что говорить?
- Говори, что царица предательница. Продает планы наступления немцам, у нее во дворце прямой телефон есть. Так и говори, тем более что скоро подтверждение будет. А оружие собирай трофейное. Пригодится.

* Крайне правые, Союз русского народа. Известны причастностью к погромам и хамскими, шовинистическими и ксенофобскими заявлениями, направленными на разжигание межнациональной розни
* Это одна из причин поражений при внешне огромной численности армии. Вторая причина – в России не было призыва, и в отличие от Франции или Германии призывники приходили в армию не подготовленными совсем.
** Еще одна особенность Восточного фронта: если на Западном была достаточная инфраструктура для того чтобы поддерживать действия миллионных армий, то есть условно говоря, было жилье, электричество, какие-то больницы, дороги – то на Востоке за редким исключением бои проходили в такой местности что и досок для обустройства окопа не сыщешь. Потому инфраструктура могла быть лишь подвижной – вот такие вот поезда. Где не было поездов – там по сути было как в 16-17 веке.
**** А все то же. Не на кого менять. При огромной на бумаге численности армии – все кто может сидят в тылу, кто в ближнем кто в дальнем
***** Еще надо отметить что земские поезда работали в основном на государственные же деньги. Деньги отпускали земствам а они уж там разбирались

Из сводки показаний важнейших арестованных от 02.06.1937 года
ГУГБ НКВД СССР

…
Шехтман Д.В., Минздрав СССР, заместитель министра, в 1912 году был завербован германской разведкой. Выполняя указания кураторов, вел подрывную и вредительскую деятельность. После Октябрьской революции продолжил подрывную и вредительскую деятельность, во время Гражданской войны неправильным лечением умышленно сокращал жизнь раненых бойцов Красной Армии, продавал выданные ему лекарства и спирт на сторону на рынке. В 1926 году вступил в троцкистский блок, выполняя указание Троцкого, срывал планы Правительства СССР по лечению населения, закупал неправильные лекарства по завышенным ценам, препятствовал строительству больниц. Готовился в случае нападения Германии своими вредительскими действиями способствовать поражению Красной Армии. До своего ареста продолжал связь с германской разведкой.
В содеянном раскаивается
…

Выписка из протокола
Особого совещания при Народном комиссаре внутренних дел СССР
От 14.06.1937 года

СЛУШАЛИ
Дело № 11415 о ШЕХТМАНЕ Дмитрии Всеволодовиче, 1889 г.р. сын разночинца, троцкист, ранее не судим. Обвиняется ст. 58-1А, 58-6, 58-9 УК РСФСР
РЕШИЛИ
ШЕХТМАНА Дмитрия Всеволодовича – РАССТРЕЛЯТЬ

Выписка из протокола
Заседания тройки при Управлении НКВД СССР по МО от 09.10.1937 года

СЛУШАЛИ
Дело № 7715 о ШЕХТМАН Нине Иосифовне, 1899 г.р. домохозяйка, ранее не судима. Обвиняется ст. 58-10, 58-12 УК РСФСР
РЕШИЛИ
ШЕХТМАН Нину Иосифовну – заключить в трудлагерь сроком на 10 лет, срок исчислять с 05.08.1937 г.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив